Валерия Чернованова - Повелитель тлена

— А как же метка? — Всякий раз, стоило о ней подумать, и мне начинало казаться, что проклятое клеймо прожигает кожу, превращая её в одну сплошную кровоточащую рану.

Бастиан молчал, казалось, целую вечность, прежде чем тихо ответить:

— В Верилии браки с пришлыми запрещены. Но этот закон не распространяется на другие королевства.

— Вы… делаете мне предложение? — Ещё вчера желание Мара связать свою судьбу с моей вызвало бы во мне целую гамму чувств, среди которых, несомненно, преобладала бы радость. А сейчас… То, что испытывала в данный момент, было горькой смесью из боли, обиды и разочарования, в которой томились и моё сердце, и истерзанная душа.

— В этом случае Грэйв лишится любых на вас прав, — теперь голос высшего звучал уверенно и твёрдо.

Кажется, он всерьёз надумал сделать меня своей супругой, несмотря на риск и порицание со стороны ему подобных. Лишь бы я оказалась недосягаемой для мэтра, которого так люто ненавидел.

— Хотите поставить на кон своё благополучие? — прошептала с грустной улыбкой. — Доброе имя. Карьеру. Жизнь, в конце концов. И всё ради кого? Ради пришлой, от которой когда-то, не раздумывая, отказались.

Ожидала прочесть в его взгляде удивление, но Бастиан лишь горько усмехнулся и проронил:

— Думал, вы обо мне не помните.

— Не помнила. Но его светлость помог снять чары вашего дружка. Реджинальда.

А вот теперь высший выглядел недоумённым и растерянным.

— При чём тут Уокман? — нахмурился он. — Я полагал, что воспоминания о том вечере вам стёр траппер.

— Ему не пришлось, — грустно покачала головой я и коснулась руки каменной красавицы, в которой та сжимала живой, правда, уже увядший цветок. Охапка точно таких же лютиков с белоснежными лепестками лежала у ног статуи. — Мистер Уокман избавил охотника от хлопот. Уже после того, как с мистером де Клером и мистером Дерширом поразвлекался со мной. И прежде, чем полумёртвую выбросил на обочину.

Снова молчание; взгляд, в котором отражается множество невысказанных вопросов. Растерянность, постепенно сменяющаяся пониманием.

— Ива… я не знал, — наконец выговорил он, побледнев ещё больше. Хотя и в обычном своём состоянии не мог похвастаться здоровым румянцем. — Я не знал, — повторил с болью в голосе, завершив еле слышно: — Иначе бы не позволил.

— Но вы ушли…

— И это было одной из самых страшных моих ошибок. Которую я совершил дважды и за которую каждый день себя виню. — Бастиан ухватил меня за руку.

Вздрогнула, ощутив холод его пальцев, но не отстранилась, огорошенная неожиданным признанием. Вот чего мне не хватало. Последнего фрагмента мозаики. Который теперь встал на своё место.

Пока я переваривала последние слова мага, он, растеряв остатки самообладания, страстно частил:

— Если бы можно было вернуться в прошлое, я бы поступил иначе. Всё исправил! Увы, это не в моей власти. Но я могу защитить вас сейчас и дать вам будущее, которого вы достойны. — Заметив, что собираюсь возразить, горячо прошептал: — Пожалуйста, не спешите с отказом. Подумайте над моим предложением. Не позволяйте обиде затуманить вам разум. Грэйв — опасный человек, и вскоре вы узнаете о нём правду. Все узнают. Главное, чтобы к тому времени вы были от него далеко. Ива, пожалуйста, пообещайте, что подумаете.

Волнение, охватившее мага, передалось и мне.

— Обещаю, — голос предательски дрогнул.

Бастиан легонько сжал мою ладонь. Шепнув напоследок, что явится завтра же за ответом, так как медлить больше нельзя, развернулся и зашагал прочь. Гул его шагов смешался с наполнявшим храм многоголосьем и тревожным стуком моего сердца.

Велев водителю доставить меня домой, Эшерли вместе с нарушительницами порядка отправился в полицейское управление для дачи письменных показаний. Туда же помчались и пылающие праведным гневом родители де Клера.

За девушек я не переживала, они действовали с подачи герцога и разрешения своих хозяев, а потому с них взятки гладки. А вот за самого герцога…

Ещё и эти завуалированные предостережения Мара. Не мог толком объяснить, где согрешил его светлость. Я, конечно, понимаю, тайна следствия и всё такое. Вот только теперь места себе не найду от тревоги.

Что Эшерли мог натворить? Связано ли это как-то с его работой. А может, с загадочными экспериментами в подвале, где маг регулярно уединялся. Или всё дело в пришлых? В девушках, служивших прежде источником эмоций для Маэжи. Что имел в виду дознаватель, говоря, что в любой момент я могу последовать их примеру и навсегда исчезну? Неужели Мар считает Грэйва… убийцей?

Я тут же поспешила отогнать от себя страшное предположение. Поёжившись, поплотнее закуталась в шаль и отвернулась от окна, в которое пялилась с самого возвращения из собора, ожидая появления Эшерли.

Назови кто Грэйва преступником пару месяцев назад, я бы с лёгкостью ему поверила. Сама поначалу опасалась высшего. А теперь, наоборот, готова была принять любую версию, способную его оправдать.

Да, Эшерли импульсивен, не сдержан, порой ведёт себя странно. Но всё же… Диким казалось мне считать человека, проявившего участие к судьбе бесправной рабыни, безжалостным убийцей.

Нет, Бастиан ошибается на его счёт, как ошибался уже не раз. Например, когда обвинил во всех злодеяниях мадам Луари, не пожелав искать настоящего убийцу. Грэйва ему тоже выгодно обвинять. Как-никак заклятый враг и ненавистный соперник, единственная преграда на пути к вожделенной пришлой.

Не способная оставаться на месте, я принялась мерить комнату шагами, снова и снова повторяя про себя ответ, который завтра намеревалась дать дознавателю. Не будет никакого побега. Ни за что не променяю такую долгожданную свободу на зависимость от человека, уже однажды предавшего меня. Потом, правда, спасшего. Но только лишь для того, чтобы сбагрить в алчные руки торговки рабынями. Уверена, если бы не трагичная смерть жены, Бастиан и не вспомнил бы о несчастной пришлой.

Может, и жениться решил, надеясь таким образом искупить вину. Но что потом? Постепенно чувство раскаянья притупится, и тогда уже виновной в его глазах стану я. В том, что влезла в его жизнь, заставила пойти против общества. Против семьи. Сомневаюсь, что родственнички графа обрадуются такой замене леди Эмилии.

Да и посмей я тайно выскочить замуж за дознавателя, Грэйв его в порошок сотрёт.

Эта злополучная вражда, которую когда-то спровоцировала высшая и от которой теперь страдала я, у меня уже в печёнках сидела. Единственное, о чём мечтала — это о свободе и покое. А значит, нужно проявить твёрдость: сегодня же напомню его светлости о нашем уговоре. Пусть убирает проклятую метку, снимает свой чёртов волшебный браслет и отпускает меня на все четыре стороны.