Валерия Чернованова - Повелитель тлена

Но руки мага сжимали мои запястья не хуже его металлических игрушек.

— Ива, посмотрите на меня, — встряхнул легонько.

Пришлось вскинуть голову и встретиться с хмурым, потемневшим, явно от раздражения, взглядом.

Ох, когда-нибудь ты доиграешься, Ива, и отправишься обратно к мадам Луари.

К моему огромному облегчению и удивлению, Эшерли и не думал раздражаться. Заговорил спокойным голосом, в котором проскальзывали нотки сожаления:

— Боюсь, Маэжи права. Вчера я немного переусердствовал. Впредь постараюсь быть осторожней.

На том бы и разошлись, но слух царапнула последняя его фраза, и меня снова захлестнуло паникой и негодованием.

— Впредь? То есть вы и дальше намерены поить меня этой вашей отравой?

— А вы и дальше планируете наполнять мой дом негативными эмоциями?

Отпустил. И даже отошёл, позволив мне облегчённо выдохнуть.

— Я не могу заставить себя радоваться, когда с ума схожу от тревоги, — проронила тихо. Поколебавшись, всё же добавила: — Саре не удалось сбежать.

— Жаль вашу подругу, — ни один мускул не дрогнул на лице Грэйва, оно так и осталось бесстрастным, и я поняла, что его светлость ни капельки мне не сочувствует. Наверное, он просто неспособен был испытывать это чувство. — Но я не могу ждать, пока вы справитесь со своей скорбью. И мадам Луари возвращать вас теперь уже поздно. Так что терпите, Ива. За здоровье своё не беспокойтесь. Я и Маэжи будем за ним следить. А сейчас собирайтесь на прогулку. Вам необходим свежий воздух. — Сказав это, развернулся и генеральским шагом направился к выходу.

А я, как самая настоящая кисейная барышня, рухнула на кровать. Схватка с высшим забрала те немногочисленные силы, что у меня оставались.

Вскоре вернулась Маэжи. Поскреблась тихонько и, получив в ответ еле слышное: «Войдите», проскользнула в комнату.

— Ива, поверьте, после прогулки вам станет значительно лучше. Вот увидите. — Девушка скрылась в гардеробной, чтобы вернуться оттуда через пару минут с моим утренним туалетом.

— Что скажете?

Я безразлично пожала плечами. А Маэжи, расценив это как согласие, сбросила ворох одежды на кровать и потянула меня за руку.

— Ну же, вставайте. Ничто не поднимает так настроение, как утренний променад. А ещё магазины, — подмигнула мне заговорщицки. — Его светлость разрешил нам ни в чём себе не отказывать. У вас красивые платья, но их так мало. Я буду рада, если сегодня мы немного пополним ваш гардероб.

Не знаю, откуда взялся этот живчик, но кукситься, когда на тебя смотрят с такой ласковой, искренней улыбкой просто невозможно. Определённо, новая Маэжи мне нравилась значительно больше. Да и развеяться не помешает. Я с ума сойду, если дни напролёт буду торчать в этом доме, зная, что где-то совсем близко находится Эшерли. Уж лучше парк и магазины.

Что угодно, но только не общество высшего. Неизвестно, какая ещё блажь взбредёт в его светлую голову.

А потому безропотно позволила обрядить себя в бежевую юбку, расчерченную коричневой клеткой, и белоснежную блузку с жабо и пышными рукавами три четверти. Ярким акцентом служил широкий пояс из вишнёвого атласа — имитация корсета, и точно такого же цвета оборка на юбке. Уложив мои волосы в незамысловатую причёску, Маэжи довольно оглядела результаты своих стараний и побежала в гардеробную за шалью и остальными аксессуарами, без которых ни одна уважающая себя леди не смела выйти на улицу.

Вскоре мы уже спускались по лестнице. Я молила святых, чтобы не допустили очередной встречи с его светлостью, но, видно, святые в тот день предпочли прикинуться слепоглухонемыми.

Раздался стук в дверь. Эшерли, как раз показавшийся из коридорчика, что вёл на кухню, ринулся открывать. Как уже успела заметить, в этом доме особо не заморачивались правилами этикета.

Распахнув дверь, маг остолбенел. Превратился в изваяние, высеченное изо льда. Я тоже запнулась, замерла на ступеньке, с волнением глядя на гостя.

Понимая, что если будет ждать приглашения войти, то имеет все шансы его не дождаться, дознаватель переступил порог. Посмотрел на меня. Я внутренне напряглась, до боли сжала перила.

Бастиан ещё ничего не сказал, а я уже всё поняла по его лицу.

Дни, однообразные, невыносимо долгие, тянулись, словно траурная процессия. Та, что должна была провожать Сару в последний путь.

Но похорон не было. Здесь, в Верилии, убеждены, что пришлые недостойны подобных почестей. После нескольких дней в морге тело Сары кремировали, а прах развеяли по ветру. От моей подруги не осталось ничего.

Так же, как и от моего сердца. Если раньше его согревала дружеская любовь, то теперь оно превратилось в ледышку. Эшерли нужны были эмоции, но после смерти Сары я разучилась чувствовать. Меня словно опустошили, и уже ничто не способно было восстановить мой эмоциональный резерв.

Разве что волшебное пойло Грэйва.

Помню, как после ухода дознавателя, принёсшего страшную весть, я заперлась у себя. До самого вечера просидела возле окна, как зачарованная глядя на купола собора, возвышавшегося над белокаменными особняками, своими шпилями пронзавшего дымчатые облака. Наверное, следовало помолиться за подругу, а может даже, порадоваться, что Сара наконец обрела покой и стала свободной. Но на ум приходили только проклятия. Проклятия в адрес чёртовых верильских богов. Если бы не их дар, ничего бы этого не произошло.

Эшерли появился, когда на смену вечерним сумеркам пришла тьма. Незаметно она прокралась в комнату, а маг, распахнув створки, прогнал её, впустив тёплый свет бра. Усилием воли заставив себя обернуться, я увидела высокую фигуру высшего и золотую дорожку, стелившуюся из будуара в спальню.

Выразив свои соболезнования — пара стандартных фраз, произнесённых спешно и без особого участия, маг пригласил меня в столовую. Я безропотно покорилась, тенью последовала за ним. А когда его светлость, наполнив бокал до краёв, пододвинул его ко мне, не стала воплощать в жизнь свою недавнюю мечту и выплёскивать вино Грэйву в лицо. Вместо этого выпила залпом всё до последней капли.

В тот вечер мне как никогда хотелось забыться. Испытать радость, пусть и не настоящую. И чтобы боль, терзавшая сердце, хоть на какое-то время его покинула. Чем закончился ужин, помнила смутно.

Каждое утро ко мне заглядывала Маэжи, приносила завтрак, справлялась о моём самочувствии. На прогулки больше не звала, видела, что мне не до променадов. Иногда заглядывал его светлость, притаскивал с собой какие-то техномагические побрякушки, цеплял их на меня или ставил в изголовье кровати, сам усаживался рядом и ждал. Чего — я не спрашивала. Тогда мне было абсолютно безразлично, что со мной делают и как долго это продлится.