Наталия Московских - Последний

Девушка неуверенно присела обратно на край его кровати.

— Может, стоит подождать, пока ты достаточно окрепнешь?

Он покачал головой.

— Задавай, — с примирительной улыбкой произнес он. — Ответить на них — это меньшее, что я могу для тебя сделать.

Ривер вздохнула.

— Знаешь, все это время я пыталась понять тебя. Понять, о чем ты думал, когда решил преследовать меня на пути в Арваду. Ты говорил, что хочешь защитить меня от Джеймса… а Джеймс говорил, что цель у тебя одна: обратить меня. Что же было истинной причиной твоего преследования?

Валиант понимающе кивнул, хотя по выражению лица было ясно видно, что этот вопрос ему неприятен.

— Если говорить по правде, я и сам не до конца понимаю, о чем я думал. В самом начале… после аварии я понял, что натворил. Ты должна была заразиться, у тебя должны были начаться симптомы превращения, и если б меня не было рядом, ты могла убить всех своих близких и соседей. Я не хотел этих смертей… я не хотел и твоего заражения. Не представляешь, как мне было жаль, когда я почувствовал связь, какая возникает после того, как в человека проникает яд вампира! Ты хотела помочь мне на дороге, а я фактически убил тебя, лишь на секунду потеряв контроль над собой. Это было ужасно, мне хотелось провалиться сквозь землю, но все же я знал, что не могу уйти в подполье и просто оставить тебя на свободе. Моей задачей было… — он замялся.

— Убить меня, — вздохнула Ривер. Валиант поморщился.

— Обезвредить, — поправил он.

— Ты ведь все равно не смог бы поддерживать мою жизнь достаточно долго, если б я стала «перевертышем».

При упоминании термина, которым пользуется «Харриссонский Крест», Валиант недовольно хмыкнул, однако поправлять Ривер не стал.

— Знаю. И все же я… я даже думал какое-то время не давать тебе умереть. Я знал, что затея гиблая, но все равно думал об этом. Для начала мне нужно было тебя забрать. Когда я пришел в дом Криса Келлера, первые симптомы превращения уже должны были проявиться. Каково же было мое удивление, когда я обнаружил, что их нет! Не могу сказать, что сразу сориентировался в происходящем. Более-менее связная мысль пришла мне уже после того, как пришлось спешно покидать дом Келлеров. Тебя тогда уже забрал Харриссон, и я понял, что должен разобраться, почему не началось превращение.

— Джеймс говорил, что среди вас ходило поверье, что иногда можно обратить человека в полноценного вампира, не в «перевертыша».

— Да. О нем рассказывал мне еще мой отец. Он пытался отыскать истоки этого поверья в Малайзии и в Эквадоре. Между прочим, первые упоминания о вампирах пришли именно оттуда, а не из Трансильвании, как все думают.

— Да, Джеймс говорил мне, — кивнула Ривер. — Оттуда же пошли и первые упоминания о пигментной ксеродерме, — Валиант изумленно посмотрел на нее, и девушка продолжила. — Мой отец врач, он рассказывал мне об этом заболевании. Она заключается…

— В непереносимости ультрафиолета, знаю. Я знаю, что вампиризм является устойчивой мутацией, которая заключается в дальнейшей модификации этой болезни внутри организма. Болезнь действительно редкая. Почему твой отец упоминал о ней? Он ведь хирург, это не его специфика.

Ривер прищурилась.

— Ты разузнавал про моего отца?

— Доктор Дженкинс упомянула об этом, когда я пришел в больницу к Крису. Так… твой отец изучал специфику этой болезни?

Ривер пожала плечами.

— Он говорил, что кто-то из родственников по его линии был ею болен. Но на следующих поколениях это не отразилось… по крайней мере, пока. Но это было возможно, потому что…

— Спящий мутировавший ген, — задумчиво произнес Валиант. — Может, в этом и причина твоей невосприимчивости к яду? Возможно, поэтому наше поверье гласит, что когда количество яда в крови особенного человека превысит индивидуальную норму, превращение вступит в силу, и избранный станет настоящим вампиром?

Ривер округлила глаза.

— Вообще, похоже на правду… и твой отец посвятил себя поискам ответа на этот вопрос?

— Да. Но, к сожалению, его поиски не увенчались успехом. Миф так и оставался мифом… до 23 декабря 2003 года, — он покачал головой. — Когда я понял, что ты можешь оказаться тем самым человеком, которого можно обратить, я… я, наверное, просто потерял голову. Много лет я оставался последним представителем нашего вида. Мой отец всегда говорил, что любой вид имеет право на существование, и я невольно задумывался об этом, когда понимал, что вместе со мной закончится век всех вампиров на земле. Прервется виток эволюции. Отец не уставал при жизни повторять мне о важности этого самого витка. Он считал наш вид очередной ступенью в развитии человечества. По сути, он не разделял нас с людьми, считал, что мы очень похожи, — Валиант тяжело вздохнул, чуть придержав рану. — Наверное, когда я понял, что ты можешь стать вампиром, я впервые за много лет почувствовал, что могу перестать быть последним. Это отвратительно, Ривер, мои мотивы куда низменнее твоих, — он невольно поморщился. — Я почти ни о чем не думал, когда решил следовать за вами. Наверное, я думал только о себе. И именно тогда я вдруг понял, что связь чувствую не только с тобой. Зараженных было двое. Нить этой связи привела меня к Крису Келлеру. Я не понимал, как так вышло, что он заразился, пока не увидел рану на его виске. Только тогда я понял, что произошло. Крис Келлер заразился по чистой случайности: его рана на виске соприкоснулась с теми незначительными каплями крови, которые оказались на полу его комнаты после выстрела Харриссона. Я не хотел этого, Ривер. Не хотел, чтобы с твоим другом так вышло. Крису… просто не повезло.

Девушка кивнула. Теперь она не сомневалась, что это была трагическая случайность, не более. От этого ее сердце не переставало болеть за погибшего друга, но она понимала, что не может винить за его смерть одного только Валианта. По большому счету, с Крисом ничего бы не произошло, не встреть он Ривер в тот день. А еще ничего не случилось бы, если б Джеймс не нанес ему эту небольшую рану. Оставалось лишь одно, за что Ривер продолжала осуждать Валианта Декоре.

— Но, тем не менее, ты решил использовать Криса, чтобы убить Джеймса и добраться до меня. Решил, что не стоит пропадать без дела ценному кадру?

В ее голосе вновь послышалось осуждение, которое было вполне справедливым. Валиант нахмурился и опустил взгляд.

— Вряд ли я сыщу оправдания, когда отвечу, но я подумал, что, раз ты так ценна для «Креста», я могу помимо того, чтобы не дать им проводить на тебе эксперименты, с твоей помощью выведать информацию о заложниках-вампирах, которых держат в «Кресте», и, возможно…

— Никаких заложников нет, — оборвала его Ривер. Поняв, что в ее голосе звучит слишком много осуждения, она предпочла смягчить тон. — И не было никогда. Этот слух распространили, чтобы ты показал себя.