Наталия Московских - Последний

— На очередном соседском доме? — невесело усмехнулся Монро, тут же приподняв руки, предупреждая ответ собеседника. — Впрочем, не говори. Не хочу знать. Лучше расскажи о прослушке.

Грин поморщился: по-видимому, его задел факт, что его произведение искусства называют простой прослушкой, однако делать замечание детективу не стал.

— Это просто чудо на текстолитовой пластине! Я решил поставить туда двойной УВЧ и получил дальность действия почти три тысячи футов! Использовал СВЧ-транзисторы с граничной частотой выше гигагерца. Частота приема при этом почти не гуляет, разве что самую малость, но в целом звук получится чистый, слова будут разборчиво слышны. Микрофон чувствительный, хотя снял его с дешевого китайского мафона. Ха! — он несколько нервозно хохотнул. — А еще говорят, что китайцы только всякую липу делают. Я всегда считал, что это брехня!

— Оставь китайцев в покое и продолжай, — поторопил Стивен, опасаясь, что доморощенный радиолюбитель пустится в долгие рассуждения о качестве китайской техники. Если такое начнется, Грина будет уже не остановить. Недовольный тем, что его оборвали, молодой человек нахмурился и продолжил с деланной неохотой:

— Жучок питается от обычного литий-ионного аккума. Единственный минус: когда он работает, могут глохнуть — просто наглухо ложиться — телеканалы на небольшом расстоянии от него, но, раз вы говорите, что это офис, вряд ли там кто-то будет смотреть телек.

Монро поначалу пытался вникать в устройство радиожучка, однако быстро потерял нить и принялся лишь кивать, натужно хмуря брови. Основные положения он уловил: собранный Тайреллом Грином жучок будет достаточно чувствителен при своей компактности и сумеет передать все слова, произнесенные в кабинете Дрейка Талоса на приемник, который будет находиться вне здания.

— Ладно, хватит лекций, — вздохнул Стивен. — Лучше неси сюда свое художество.

Тайрелл вновь ухмыльнулся и удалился в соседнюю комнату, из которой доносился запах спаянных проводов и металла.

Не зная, куда себя деть, Монро нехотя приземлился на жесткий и древний диван, нелепого кирпичного цвета, который, похоже, по возрасту был намного старше его самого. Из-под старой пружинистой подушки, шурша, показалась смятая упаковка из-под картофельных чипсов.

Грин вернулся примерно через минуту, держа в руке тонкую маленькую пластиковую черную коробочку, из которой торчал провод, тянущийся к аккумулятору.

— Вот, — с гордостью и жаром произнес молодой человек. — Говорю же, это произведение искусства!

По мне, так обычная пластиковая коробка с хвостиком, — мрачно буркнул про себя Монро, но предпочел этого не говорить.

— Ловить буду на обычный китайский приемник, — пожал плечами Грин, не дождавшись комментариев.

— Это твое личное дело, — отмахнулся детектив. — Как мне его установить? И куда?

Тайрелл пожал плечами, поглядев на столь невпечатлительного собеседника.

— Да можете куда угодно его пихнуть! — радушно усмехнулся Грин, явно считая, что его манера речи должна вызывать у собеседника, как минимум, улыбку. Стивен ничего забавного в хамоватых репликах Тайрелла не находил и едва удерживался от того, чтобы сделать ему замечание. Впрочем, он еще во время предыдущих встреч с этим индивидом убедился, что читать ему мораль бесполезно.

Не получив в ответ на свой воодушевленный возглас никакой реакции, Грин заметно поник и заговорил, плохо скрывая обиду.

— Главное разместить жучок в то самое помещение, которое хотите прослушать. Лишь бы его не заметили. Я его настроил, так что ничего крутить и вертеть вам не надо. Эта малышка сделает все за вас.

— И я буду слышать все, что происходит в помещении?

— Так точно, — самодовольно осклабился Грин. — Все до последнего слова.

— Что ж, это именно то, что нужно, — Монро ударил себя по коленкам, готовясь встать, однако понял, что поспешил, потому что Тайрелл Грин был еще совершенно не готов выезжать. Тяжело вздохнув, детектив осуждающе посмотрел на молодого человека. — А теперь приведи себя в порядок и поехали. Время не ждет.

В морге Мемориальной городской больницы было непривычно темно, и Грейс Конвей не сразу сумела заставить себя пройти по погруженному во мрак коридору.

Вот ведь Стивен со своими байками про вампиров нагнал паранойи! — отругав себя за необоснованные страхи, подумала Грейс, стараясь взять себя в руки и проделать столь нежеланный путь.

— Доктор Маркес? — окликнула она, осторожно продвигаясь впотьмах.

— Детектив Конвей! — тут же отозвалась темноволосая и смуглая женщина средних лет, появившись в поле зрения. — Заходите. Feliz Navidad! [6] Счастливого Рождества (исп.)

— И вам счастливого Рождества, — криво усмехнулась Грейс. — Впрочем, это Рождество у меня выдалось не самым счастливым, и, думаю, вы знаете, почему.

Доктор Маркес вернула детективу усмешку и кивнула.

— Еще как знаю. И хочу сказать, что ту еще задачку вы мне привезли с этим телом! Родителям этого мальчика я очень сочувствую… не представляю, какой ужас они испытали, увидев его таким.

Грейс поджала губы, боясь, что доктор Маркес вновь начнет рассказывать ей о своих сыновьях и намекать на то, что нужно ловить счастливые годы материнства, пока не поздно, однако на этот раз обошлось.

— А почему у вас здесь так темно? — осведомилась детектив, окинув взглядом морг, вновь показавшийся ей зловещим.

— Боюсь, только при таком освещении… точнее, при его отсутствии можно сохранить хоть что-то от тела Криса Келлера.

— В каком смысле? — нахмурилась Грейс, тут же забыв про темноту.

— В том смысле, детектив Конвей, что тело этого юноши под ультрафиолетом разлагается буквально на глазах. Его состояние под освещением существенно ухудшилось, пока с него снимали одежду и фиксировали биологические характеристики. Моя ассистентка едва удержала свой давний ужин в желудке, когда увидела, с чем мы имеем дело. Насчет освещения мы быстро определили, что оно существенно влияет на состояние тканей, поэтому работали с минимальным светом и в защитных костюмах. Собственно, особые условия пытаемся поддерживать до сих пор почти на всем этаже морга. В прозекторскую сейчас доступ и вовсе закрыт.

Грейс непонимающе покачала головой. Тереза Маркес слыла житейской сплетницей и обожала сгущать краски, когда дело касалось чужих отношений, но в своей профессиональной деятельности обыкновенно давала трезвые и взвешенные оценки. Отчего же она описывает состояние тела Криса Келлера таким жутким? И зачем такие предосторожности? Грейс не могла этого понять, учитывая то, что ей довелось видеть тело убитого юноши в Гудленде, и в нем не было ничего, что могло бы повергнуть ассистентку патологоанатома в такой шок. Разве что Тереза Маркес соблаговолила взять себе в ассистентки совершенно неопытного интерна-первогодку?