Максим Сугробов - Плоды манцинеллы

— Что происходит, Рик, — дрожащим голосом спрашивает Энди. — Там какой-то кошмар. Там… Там людей убило… Они просто стояли под экраном, а он… Куда ты?

— Все началось, приятель. Мы вышли из тени.

— Что началось? Я не понимаю… О чем ты, мать твою?!

Тогда Ричард включает монитор их общего компьютера и запускает видео, на котором постаревшая, но сохранившая свою благородную красоту женщина произносит слова: «Здравствуйте. С вами говорит Родство…» Энди смотрит обращение Матери, а его тело сотрясает озноб.

— Я иду к своим Братьям и Сестрам, Андрас. Теперь есть лишь те, кто с нами, и те, кто против. Других нет, и не будет. Уже никогда, — Рик задорно хлопает себя по плечу, демонстрируя нашивку с символами нового мира. Раскрытая ладонь и сжатый кулак. — А вот без этого на улицу лучше не выходить. Тебя убьют, — Ричард закидывает на плечо новенький рюкзак, бросает на стол ключ от комнаты и с улыбкой произносит: — Дверь закрой. И сиди тихо. Бывай, приятель.

Энди оттолкнулся от машины и сделал еще несколько шагов. Выпитый виски все сильнее и сильнее туманил разум. Вероятно, он перебрал. Действительно перебрал. А до дома еще так далеко…

Он не знает, сколько ему сидеть в этой комнате и не знает, сколько раз уже набрал номер Карен, чтобы услышать ненавистное сообщение об абоненте, — и номер родителей, чтобы послушать бесконечные гудки. Последний раз, когда Энди смотрел на часы, минул полдень. Он боится выглянуть в окно, видит только, как отсвечивают блики пожаров на желтоватых стенах комнаты. Андрас старается не издавать ни звука, но сам все прекрасно слышит. Звуки внешнего мира, того мира, что еще несколько часов назад больше походил на тихую райскую рощу, создавали иллюзию нелепого сна больного разума.

Энди сидит на кровати, сжимая в руках телефон. Все, что происходит вокруг, отражается в его мозгах одним страшным словом. «Война». Кто участвует в этом, как с ними связан Ричард, почему, почему, почему сейчас? Андрас пытается нащупать ответы, осознать истину и найти объяснение, но не может. Он чувствует себя так, словно хочет объять необъятное, и не сразу понимает, отчего щекотно ладоням.

Слабо вибрирует мобильник. Когда приходит осознание, Энди вздрагивает так, словно получил мощный разряд, и с трепетом подносит трубку к глазам. На экране высвечивается надпись: «У вас новое сообщение от Кгеррецан», а рядом со словами тускло мигает значок бесплатного мессенджера. Это не звонок, но все же. Он поспешно открывает приложение и находит внутри файл. Аудиозапись.

Они любили так общаться — перекличкой. Постоянно отправляли друг другу короткие фразы и длинные монологи. «Ди, тут так здорово! Вот бы ты был рядом!» — эту восторженную реплику он получил в тот день, когда Карен переехала в Мюнхен. «Герц, слушай», — далее следует занудная болтовня преподавателя где-то на фоне, совсем далеко, а на переднем плане отчетливо слышен чей-то храп. — «Это мой сосед, Рик. На лекциях спит, как младенец».

Энди смотрит на новое сообщение и думает, что готов его прослушать. Но как же он ошибается.

— Ди! Ди, ты меня слышишь?! — испуганный голос Карен звучит из слабого динамика. — У нас какой-то кошмар, я не понимаю… — девушка всхлипывает и с трудом продолжает. — Мне так страшно, Ди. Мне очень, очень страшно. Я… У нас… Я звоню тебе каждую минуту, но ты не берешь трубку! Ответь мне, пожалуйста. Скажи, что все хорошо.

Она безмолвно плачет, а сердце Энди готово взорваться.

— У нас были взрывы. Несколько, штук пять. Поднялась паника, все носились по улицам, собирали вещи… — Карен делает паузу, немного успокаивается. — Скажи мне, пожалуйста, что все хорошо. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

Андрас шепчет в пустой комнате, отвечая ее мольбе.

— Я наблюдала за всем из окна. Смотрела и думала, что мне все снится. Надеялась на это. А потом появились они… Толпа людей, мужчин и женщин. Он схватили какого-то парня у здания напротив, повалили его на землю и начали пинать, — тихий плач Карен перерос в настоящие рыдания. — А потом… Потом они поймали девочку, взяли ее за волосы и начали долбить головой о ст-стену! Я все еще вижу бардовое пятно в том месте! А она там так и лежит! Они бежали по улице и уб-бивали! — Кгеррецан рыдала, глотая слова и целые предложения, а Андрас Ланге стонал в ответ, роняя слезы на яркий экран смартфона.

Энди сполз на тротуар по холодной стене какого-то дома. У него не осталось сил, чтобы идти, чтобы терпеть. Чтобы жить.

— Из нас бы гвозди дела-ать! — пьяно бросил он в вечерний сумрак. — Только… Только вот так себе, сука, гвозди…

— Вам нужна помощь?

Ланге медленно повернул голову на звук, но это не помогло. Мир выглядел смазанным, как небрежная клякса, и Энди ничего не разбирал. Откуда-то из темноты вынырнул расплывчатый силуэт, в котором Андрас узнал женщину, провозгласившую приход Родства.

— Пшла прочь! — небрежно отмахнулся он. — Сгинь! Если бы не ты… То все бы… Сгинь…

Мир накрыла черная пелена.

Марта оказалась права — им здесь не рады. Шагая по улице, плотно засыпанной свежим снегом, он постоянно ловил на себе недобрые взгляды. Даже в самом начале, когда они вышли из номера, оставив в нем все свои вещи, на ресепшене захолустной гостиницы их ждал далеко не радушный прием. Кое-как, используя скудные языковые навыки, им удалось выяснить, что: во-первых, в гостинице не кормят. Совсем. Даже повара нет. Во-вторых, уборка в номерах осуществлялась только после выезда постояльцев. Диалог с неприветливым администратором длился слишком долго. Себастьян все это время манекеном стоял рядом с Мартой, наблюдая, как мрачнеет ее лицо. Заговорил он лишь после завтрака.

— Все на нас пялятся. Буквально, — Бастиан чувствовал дискомфорт, ощущал себя так, словно попал под объективы сотен камер. Будто вновь оказался на самом первом интервью.

Они наспех поели в местной забегаловке, что насквозь пропахла табаком и хлоркой, и отправились в больницу, адрес которой Марта повторила несколько раз за это утро. Город Коломна, улица Тургенева, дом 1, корпус Б.

— Думаю, по нам видно, что мы иностранцы, — она бросила на него мимолетный взгляд. — По тебе уж точно.

— И что с того? Мы же не прокаженные.

— Думаешь, они видят разницу? Думаешь, она для них есть? Это маленький город, Бастиан, не удивлюсь, если все знают друг друга в лицо.

— В Европе полно таких городов, — не унимался Майер. — В Германии, Франции, Чехии. Там нас так не встречали.

— Там и люди были другие.

— Я не понимаю. Мы же просто идем, никого не трогаем. В чем вообще смысл? Они пялятся на нас, словно мы факелы в руках несем.

— Я не знаю, Себастьян, не знаю, в чем смысл.

— Но ты была готова. Сама сказала в аэропорту…