Максим Сугробов - Плоды манцинеллы

Все лето 2021 Себастьян и Марта провели в разъездах. Они возвращались в лабораторию, брали очередной отчет с пометкой «S», приготовленный кем-то из аналитиков, связывались с родственниками уникума и отправлялись в путь. Пекин, Мадрид, Нью-Йорк, Мехико. Не было никакой закономерности — подобно звездам на ночном небе, сверходаренные случайным образом появлялись по всей Земле. Когда ученые вернулись домой в конце августа того года, Майер чувствовал себя счастливым.

— Ты доволен, — ровно сказала Марта, наблюдая за тем, как Бастиан перечитывает свои записи.

— Это так заметно? — он отложил блокнот и слабо улыбнулся. — Я очень доволен нашим трудом.

— Никогда не видела тебя таким. Даже непривычно.

Она забавно пожала плечами и присела на край кровати. Себастьян сидел за столом, ровную поверхность которого избороздили едва заметные отпечатки времени. Он сцепил пальцы в замок и выжидающе смотрел на Марту.

— Что? — она вскинула руки, словно сдаваясь.

— Спрашивай. Я же вижу, тебя что-то заботит. Задавай свои вопросы.

— Что в них такого? Почему ты готов ехать к ним хоть на берег северного моря? Если ты скажешь, что это все только из-за Жозефа — я не поверю. Теперь уже нет, раньше могла, но не теперь, — она выставила руку вперед, не давая ему заговорить. — Это не обвинение, нет. Я испытываю тот же интерес, что и ты, но… Ты весь прям светишься, Бастиан. Ты бы себя со стороны видел во время всех этих разговоров…

— Все здесь, — он закрыл блокнот и с нежностью провел по нему ладонью. — Но я скажу.

Майер поднялся из-за стола, размял затекшие конечности и шагнул к кровати. Сев рядом с Мартой, Себастьян приблизился к ней, пристально посмотрел в глаза и твердо произнес:

— Они сильнее. Это сложно увидеть на сканах, но все же есть кое-что. Я долго изучал нейронное распределение, не сразу понял, в чем суть, но потом до меня дошло. Мы определили медиану в восемьдесят миллиардов нейронов, — Марта коротко кивнула. — У наших же ребят их меньше, порой даже значительно, но… Те области мозга, которые и дают им неординарные особенности, типа слуха Жозефа…

— Развиты как у тех, кто выше медианы. Я это видела.

— Это не все. По количеству нейронов ты права, а вот по их качеству, — Марта удивленно вскинула бровь, но перебивать не стала. — Они ярче и мощнее, время отклика меньше, а пик потенциала выше. Разница небольшая, но она есть.

— Она может быть в пределах погрешности.

— У всех и сразу? Нет, — выдохнул он. — Тут не в погрешности дело, я уверен. Каждый раз, сравнивая данные полностью здоровых и дефективных «гениев», я видел одно и то же. Можно даже составить статистику, если очень постараться.

— И зачем она? Статистика? Какой в этом смысл? — она слабо пожала плечами. — Я ведь тоже об этом думала, о наших поездках. Тебе не кажется, что это некий закон сохранения? Как закон энергии или масс? Где-то убывает, а где-то добавляется.

— Но итоговая сумма очень далека от медианы… У меня есть идея. Всего лишь предположение, но… Сканер когда-то тоже был эзотерикой, даже для нас, — он сделал паузу, а затем тихо произнес: — Это эволюция. То, что мы видим в этих людях. Будто какой-то не совсем удачный эксперимент, в результате которого часть мозга непоправимо пострадала, а другая часть получила невероятный бонус.

— Звучит интересно.

— А что если, — его глаза яростно блеснули. — Если есть вероятность идеального эксперимента? Только представь себе человека, чей мозг полностью развит так, как эти «бонусные» части дефектных образцов.

— Это уже совсем фантастика, — рассмеялась Марта.

— Причем научная, — Себастьян тепло улыбнулся. — Хотелось бы мне увидеть такого человека, рассмотреть его через призму НСГМ. Очень хотелось бы.

— Понимаю. И мне.

Марта пододвинулась поближе и протянула руки. Бастиан аккуратно приобнял ее и замер.

— Ты слишком много работаешь, Себастьян Майер. Иногда мне даже кажется, что ты робот, — она отстранилась от него и пристально посмотрела в глаза. — Но нет, вроде. Живой человек.

— Таков уж я от природы. Так было всегда. И так будет.

— Да, — печально выдохнула она. — В этом весь ты.

«И так будет», — сказал Себастьян Майер в 2021 году. И так было. До лета 2027-го.

— И что будем делать теперь?

Энди уныло помешивал остывший кофе. Работа в Центре ему нравилась, но только не по утрам — утром он ненавидел весь мир. Серые люди и хмурые лица, сонные толпы в метро и на улицах, низкое небо, квадрат которого едва виден в тесных промежутках темных небоскребов, ленивый рокот городской жизни… Все это давило дискомфортом вечной рутины, но Андрас Ланге старался не унывать. Не проявлять слабость хотя бы внешне. И получалось у него почти всегда, кроме первых утренних часов.

— Алан, чтоб тебя! На часах семь тридцать, отложи ты свои бумажки хоть на минуту.

Пожилой мужчина тяжело вздохнул, посмотрел на Энди поверх тонкой оправы древних очков и послушно сложил руки перед собой. Алан Саммерс слыл отшельником, слишком замкнутым даже для сотрудника Центра. При этом он легко реагировал на все выходки Ланге, хоть и познакомились они лишь несколько дней назад. У Андраса не было времени узнать его поближе, но старик ему явно нравился, не смотря на все различия между ними.

— Твою же за ногу, а! — Энди вскочил с широкого подоконника и прошелся по лаборатории. — Ты мне можешь хоть что-нибудь рассказать? Я как чертов агнец — ничего не понимаю. Что за исследование? К чему такая тайна?

— Ты знаешь ровно столько, сколько можно. За всем следит Государство, а им точно не понравится, если я начну разглашать секреты.

— Да и к черту их! — он запрыгнул на огромный металлический стол, расположенный по центру комнаты. — Знаешь, это бесит. Реально бесит, — лицо Алана оставалось непроницаемым. — Да брось!

— Ладно, — Саммерс поднялся со стула и подошел к кофейному аппарату. Машина резво загудела, по лаборатории распространился терпкий запах свежего кофе. — Давай так: ты будешь задавать вопросы, а я буду отвечать на те из них, что покажутся мне… Приемлемыми.

— Ох-е-е-е, — вскинув руки, протянул Энди. — Вот это щедрость! Ладно, папаша, по рукам!

— Только не все сразу. Давай постепенно.

— Ладненько! Вопрос первый: что вообще происходит? — Андрас хлопнул в ладоши и поднял вверх указательный палец. — Уточню: я в Центре совсем недавно, полгода еще не прошло. И вдруг! Бам! Меня переводят на сверхсекретный проект самого Алана Саммерса. С чего бы это?

— У тебя хорошие данные, — пожав плечами, произнес старик.

— Так ты смотрел мой скан? — Алан кивнул. — Все равно не понимаю. Я ничуть не лучше остальных. Даже в универе меня зачислили далеко не в самый сильный поток.