Ди Карт - Скользкая дорога

— Напиши там про то, что я работаю с кучей дебилов!

— Что произошло? — сдерживая смех, спросила Сабрина.

— Ай, ничего. Даже вспоминать не хочу. Ладно, оставим. Есть что-то интересное на сегодня? Только умоляю, не говори, что от меня требуется провести урок в младшей школе на тему «Двадцать способов заклеить пластырем ранку на пальчике» — я только что читала примерно такую лекцию докторам с десятилетним стажем работы! — Валерия все еще была на взводе.

— Нет, — улыбнувшись, ответила начальнице девушка, — тут другое. Апелляция от адвоката Кравица только что пришла. На ваше имя. Я проверила, там все верно, так что ее можно принимать к производству. Если вы дадите отмашку, я направлю им уведомление от вашего имени.

— Хорошо, спасибо. Отсчитай 31 день, начиная с завтрашнего дня — это и будет дата заседания в Квадрате. И отправь им уведомление. Время поставь стандартное — 11 утра. У нас почему-то так повелось… Копию уведомления обязательно направь судьям для сведения.

— Поняла, сделаю.

— Сабрина!

— Да, профессор?

— Спасибо, моя хорошая. Ты у меня сокровище.

— И вы тоже сокровище, — смущенно улыбнулась в ответ девушка.

— Ты еще не собираешься домой? А то время уже позднее.

— Да, я только отчет один доделаю. Проект отчета, точнее.

— Не припомню, чтобы я тебя просила о чем-то подобном.

— Нет, это не вы. Это доктор Реис меня попросила помочь.

— Но ты не ассистент доктора Реис!

— Да-да, просто у нее ребенок в школе… В общем, там у нее что-то случилось, я сама не особо поняла. Мне же ведь не сложно!

— Сабрина, детка, причем тут «не сложно»! Надо уметь говорить «нет». Иначе на тебе они будут ездить! И не только доктор Реис, но и весь медицинский лаунж в полном составе вплоть до охраны!

— Ну как же я скажу ей «нет», если она так меня просила! Было бы неловко ей отказать! У нее ребенок…

— А у тебя Лукас! Ничего с ней не случилось бы. Сидела бы в ночи и сама писала свой отчет, все мы через это проходили. Никто еще не умер. Учись говорить «нет». И если в следующий раз она или кто-то еще подойдет к тебе с такой просьбой, то тебе достаточно вежливо ответить: «Извините, я не могу».

— Но я…

— Еще раз: «Извините, я не могу». Повтори.

— Извините, я не могу, — пробубнила Сабрина, улыбаясь.

— Прекрасно. Могу дать списать слова.

День заседания в Квадрате наступил быстро. Журналисты с ночи облепили невысокую постройку, как мотыльки лампочку, поджидая полицейский бело-красный левипод, который должен привезти осужденного к месту, где либо начнется его новая жизнь, либо прервется нынешняя. В начале девятого утра левипод приземлился на крышу здания, через которую осужденных по традиции спускали по лестницам и коридорам в камеру. Появления высоких судей ждать было бесполезно — чтобы исключить малейшую вероятность форс-мажора, судьи попадали в помещение Квадрата по подземному ходу через цепочку соседних зданий.

Один из журналистов держал внимание аудитории своего канала, проводя исторический экскурс и рассказывая о том, что Париж был выбран местом размещения Квадрата путем простой жеребьевки. Изначально для него планировалось возвести новое здание, и комиссия даже приняла решение отдать под строительство площадку, на которой раньше стояла Эйфелева башня, но в итоге члены Палаты не одобрили эту идею, сочтя, что при наличии огромного количества пустующей площади тратить несколько миллионов на новое здание было бы совершенно неразумно.

Когда наступило 11 часов, все пятеро высоких судей направились по коридору к массивным глухим дверям Квадрата. По традиции до начала заседания они не общались, даже не здоровались. Лишь изредка молча переглядывались друг с другом, и то старались этого не делать. Винсент Перре, самый высокий из пятерых, всегда ощущал себя глупо в темно-фиолетовой мантии, считая это излишним атрибутом для такого циничного действия. Однажды он даже обратился к Валерии и к членам Палаты с инициативой отменить, как он выразился, «маскарад», но его позиция на этот счет так и осталась в статусе инициативы. Отклоненной. «Веками судьи облачались в мантию, чтобы скрыть в себе человеческое, — сказала ему тогда Видау. — Осужденному совсем не обязательно видеть, надета ли на вас сейчас рубашка или водолазка и какого цвета ваши брюки. Ему не до этого».

После того, как последний из пяти судей, Филипп Мартинез, взглянул в чип-ридер, послышался щелчок замка, и механизмы открыли тяжелые двери. В третий раз Икуми Мурао находилась в этом помещении, и в третий раз ей казалось, что по запаху Квадрат напоминает передние ряды партера в зрительном зале театра, прямо возле сцены, где пыль декораций и плотных кулис смешивается с упоительным ароматом ожидания спектакля.

Когда Мартинез, Экман, Перре и Мурао заняли свои кресла, Валерия, встав к ним лицом, произнесла стандартную фразу: «Заседание Суда Прошлого объявляется открытым. Прошу ввести в камеру осужденного».

В прозрачную камеру зашел Тим Кравиц. По нему не было видно, чтобы он хоть сколько-нибудь волновался. «Такая крошечная? — очень негромко, но удивленно произнес он. — На видео она кажется гораздо больше. Это ж не камера, а кабинка туалета какая-то! Надо обсудить это с остальными членами. Тут очень некомфортно. Хотя… в кресле своего стоматолога мне куда более неуютно». Валерия уже хотела сделать ему замечание за шутки не к месту, но Кравиц замолчал, решительно сел в кресло, и тотчас фиксаторы защелкнулись, намертво сковав его запястья, локти и плечи.

«Рассматривается апелляция Тима Кравица, 53 года, город Сидней, — продолжила Валерия. — Признан судом виновным в убийстве своей супруги, Стефани Джефферсон, и приговорен к смертной казни. Апелляция была подана в срок».

Валерия посмотрела на осужденного:

— Господин Кравиц, вы отрицаете вину в совершении убийства своей супруги, Стефани Джефферсон?

— Конечно, отрицаю, — спокойно и уверенно ответил Кравиц.

— Разъясняю вам, что сейчас состоится рассмотрение вашей апелляции. У вас будет забрана кровь в объеме 221 миллилитр. В этом же объеме будет забрана кровь у каждого из высоких судей. Кровь будет смешана и пропущена через ядро, где произойдет контакт с ДНК вашей супруги. В результате установится объективная причинно-следственная связь — были ли вы истинной причиной смерти госпожи Джефферсон или нет. Если да, ядро окрасится в красный цвет, если нет — в белый. Как только ядро окрасится в белый, фиксаторы разблокируются, и вы выйдете на свободу, а ваш приговор будет отменен немедленно. Если ядро окрасится в красный цвет, смертный приговор будет приведен в исполнение прямо здесь через отсечение кистей ваших рук, и вы скончаетесь от потери крови. Вам это понятно?