Кэтрин Хоу - Книга таинств Деливеренс Дейн

— Черт! — выругалась девушка, распуская волосы.

Она намочила расческу под краном и, сильно надавливая зубцами, пригладила непослушную шевелюру. Прихорашиваться Конни никогда не умела. На торжественных мероприятиях ее трясло: она боялась, что из-за незнания модных тенденций выставит себя на посмешище.

Заплетая косу, девушка ворчала себе под нос. Зачем профессор Чилтон так настойчиво приглашал ее на обед? Они вполне могли бы встретиться у него в кабинете. Обычно профессор звал своих подопечных сюда, чтобы что-то отпраздновать. Или запугать их.

— Глупо, — сказала Конни, накрутив резинку на кончик косы и откинув ее за спину.

Она посмотрела на себя. Помимо искусственной фиолетовой орхидеи, стоящей на раковине и занимающей почти все поле зрения, зеркало отражало голубоглазую девушку в платье с унылым цветочным рисунком. Оставалась лишь надежда, что консерватизм фасона восполнит недостаток стиля и покроя. Респектабельные туфли с застежкой временно пришли на смену шлепанцам. Сумка на широкой лямке явно не к месту. Конни вздохнула. Надо было взять сумку у Лиз.

— Как нелепо, — сказала она вслух, сама не зная, по поводу своего вида или предстоящей встречи.

Возможно, и того, и другого. Посмотрев на часы, Конни решила, что уже неприлично столько времени прятаться в туалете, и открыла дверь.

Аспиранты никогда не осмеливались входить в читальный зал Гарвардского преподавательского клуба, и, протискиваясь в дверь, Конни недоумевала почему. Глубокие, заманчиво мягкие диваны и блестящие кожаные кресла стояли вокруг низких кофейных столиков, а ковры на полу выцвели от прямого солнца и сотен ног. С портретов на стенах благосклонно взирали давно умершие гарвардские клерикалы. Здесь приятно пахло полированной древесиной, кофе и трубочным табаком. И все равно аспиранты обходили зал стороной, словно его изысканная атмосфера была отравлена.

В тот день сладкий запах табака исходил от седовласого джентльмена, восседавшего на диване под старинными часами. На носу у него красовались очки в золотой оправе, сквозь которые он читал газету, держа ее на уровне глаз. Шурша страницами, он попыхивал трубкой, не вынимая ее изо рта. Конни направилась в противоположный конец зала, села и стала ждать.

Она признавалась себе, что ей не терпелось рассказать профессору Чилтону, что она успела выяснить. Как он удивится! В предвкушении Конни слегка заулыбалась, покачивая ногой.

— Мисс Гудвин? — вдруг прозвучал голос.

Конни вздрогнула — она не слышала, как подошел официант.

— Да, это я, — ответила она, нервно теребя край платья.

— Профессор Чилтон просит вас присоединиться к нему в столовой, — сказал официант с легкой ухмылкой, которую мог распознать только такой прожженный циник, как Конни. «Не пойдет же он сам за вами», — как будто говорила эта ухмылка.

Конни вздохнула.

— Тогда я, наверное, пойду в столовую, — сказала она, вставая.

— Конечно, мисс Гудвин, — сказал официант, слегка наклонив голову.

В столовой окна были закрыты шторами от яркого полуденного солнца, и Конни потребовалось несколько минут, чтобы привыкнуть к полумраку, прежде чем она увидела Мэннинга Чилтона за столом в роскошной нише. Он читал увесистую книгу — «Алхимия как нравственное очищение», — которую при появлении Конни сунул в сумку под столом.

— Конни, девочка моя, — сказал он, приподнявшись и изобразив изящный полупоклон.

Опять он со своей «девочкой», — подумала Конни, пожимая руку своему руководителю, но сумела скрыть раздражение под широкой улыбкой. Официант пододвинул ей стул.

— Я очень рад, что вы смогли ко мне присоединиться. Попросить у Джеймса меню, или вы знаете, что хотите заказать? — спросил Чилтон.

Официант — Джеймс — застыл наготове около Конни, одна бровь у него была все так же иронично приподнята.

— Ах да, — пробормотала Конни.

В столовой с хрустящими выглаженными скатертями и серебряными ножами для масла она всегда чувствовала себя неуютно. Многие аспиранты питались тем, что оставалось от кафедральных заседаний. В прошлом семестре они с Лиз целую неделю жили на сырной нарезке, унесенной со дня открытых дверей на кафедре классических языков. Когда с бесплатной едой было туго, в столовой всегда можно было разжиться макаронами с кетчупом и запеканкой из тунца. Удивительно, как мы еще не свалились с рахитом, — подумала Конни и только сейчас осознала, что не ответила профессору. Джеймс деликатно кашлянул.

— Можно взглянуть на меню? — спросила она, обратившись куда-то в пустоту между Чилтоном и официантом.

Перед ней возникла большая кожаная папка, и перед глазами поплыли цветистые описания предлагаемых блюд. Ей показалось, что они написаны на иностранном языке. Конни присмотрелась. Язык действительно был иностранный — французский.

— Скорее всего курицу, — сказала она, надеясь, что это блюдо точно есть в меню, которое у нее тут же выхватил Джеймс и исчез в сумрачных недрах клуба.

— А теперь, — начал Чилтон, потирая руки в предвкушении, — расскажите мне о вашем великом открытии.

Конни бросила на него взгляд: не шутит ли? Нет, вроде серьезен.

— Я нашла настоящий, новый, неисследованный первоисточник, — начала объяснять она. — Впрочем, если точнее, я нашла доказательство тому, что этот первоисточник существует.

Чилтон подался вперед, опершись локтями о стол.

— Рассказывайте, — потребовал он.

Конни начала с того, как искала Деливеренс Дейн в архиве молитвенного дома в Салеме, старательно обходя все связанное с Сэмом. Услышав уже знакомое ему странное имя, Чилтон нахмурился, однако ничего не сказал. Конни говорила очень быстро, не давая ему никакой возможности вставить хоть слово. Рассказав про архив в отделе завещаний, Конни перечислила все имущество Деливеренс, оставшееся после ее смерти.

— Конни, я бы хотел услышать, куда ведет этот тернистый путь, — прервал ее Чилтон. — До сих пор вы мне поведали, как потратили массу времени, блуждая по архивам и почти ничего не обнаружив.

Конни была полна энтузиазма и так жаждала похвалы, что не приняла близко к сердцу его замечание.

— Меня смутил список, — храбро продолжала она. — Я не понимала, почему какую-то книгу записей поставили рядом с Библией, а не посчитали, что это просто еще одна книга, каких было немало в доме Деливеренс. Почему вдруг бухгалтерская книга ценится, если говорить о деньгах, наравне с большой, дорогой фамильной реликвией?

Она остановилась, чтобы отпить воды со льдом. В этот момент снова появился Джеймс и молча поставил перед Конни на стол фрикасе из цыпленка, а перед Чилтоном блюдо с жареным лососем.

— Что-нибудь еще, сэр? — спросил Джеймс.