Кэтрин Хоу - Книга таинств Деливеренс Дейн

— Пойдем, — сказала она собаке и направилась на кухню. Арло потрусил за ней.

Немного порывшись в залежах, Конни откопала старый зеленый дуршлаг семидесятых годов с облупившейся эмалью и заржавевшие садовые ножницы, которые привела в чувство несколькими каплями растительного масла.

— А дуршлаг может считаться ситом? — в воздух спросила Конни.

Арло путался под ногами, пытаясь заглянуть ей в лицо, но вопрос был задан не ему. Может быть, Конни надеялась почувствовать, что ответила бы бабушка. Увлеченным кулинаром старушка не была. Если не считать бутылок и банок, выстроившихся по полкам, кухня была на удивление пустой. Две большие ложки. Один нож, и тот тупой. Одна чугунная сковородка. Конни улыбнулась. Грейс когда-то жаловалась, что бабушка кормила ее плавленым сыром, крекерами, консервированной свеклой и острой ветчиной. Конечно, зачем для этого кухонная утварь.

— Хорошо, — сказала она вслух, оглядевшись.

Для такого эксперимента требовались более драматические декорации, чем кухня с дешевой дверью и веником, забрызганным воском. Но на кухне Конни чувствовала себя более уверенно. Неяркий свет масляной лампы освещал маленькое помещение, и хотя дальние уголки оставались в тени, у Конни было ощущение уютного, подвластного ей мирка.

— Ладно, — сказала она.

Открыв ножницы под прямым углом, она аккуратно поставила дуршлаг на лезвия. Затем медленно отпустила руку, держа ножницы только за одну ручку. Теперь надо задать вопрос. Она вспомнила, как случайно подслушала Линду.

— Если в ближайшее время не будет помощи, — решилась она, — Сэм умрет?

Уже знакомое жжение и покалывание из ладони пробежало до плеча и со жгучей болью бросилось в пальцы, державшие ножницы. На дне дуршлага вспыхнуло голубое сияние, рассыпая в стороны маленькие молнии. Две или три из них вырвались наружу, долетели до раковины и, отразившись, метнулись на ледник, а потом на потолок и пол. Внезапно свободное лезвие ножниц дернулось, и дуршлаг сорвался вниз, словно брошенный чьей-то невидимой рукой. Как только он грохнулся об пол, голубое сияние исчезло.

Конни застыла на месте от изумления. Сработало. Сработало! Но как? Хорошо, можно объяснить совпадением и случайностью появление одуванчика в парке или клеомы в гостиной. Но сейчас… Все еще мечущаяся по нервам боль подтверждала реальность случившегося. «Только потому, что вы во что-то не верите, — звучал в ушах голос викканки, — еще не значит, что оно не существует».

Но что говорилось в книге Чендлера? Если сито опрокидывалось, ответ расценивался как положительный. То есть «да».

Если ничего не делать, Сэм скоро умрет.

Конни сглотнула и наклонилась поднять дуршлаг. Арло осторожно высунулся из-за ледника.

— Хорошо, хорошо, — прошептала она, ставя дуршлаг на раскрытые лезвия ножниц. Грейс говорила, что было слишком самонадеянно пытаться объяснить все. Конни постаралась не думать о том, как все происходит, и сосредоточилась на результате. Не сводя глаз с дуршлага, она вытянула вперед руку с ножницами и опустила другую вдоль тела. Мысленно спрятав свой страх в маленький сундук и закрыв его на замок, она выдохнула:

— Смогут ли врачи ему помочь?

Ее голос наполнил кухню. И опять по руке словно побежал ток, а из дуршлага стали выскакивать голубые искры, долетая до стен небольшого помещения. Тем не менее дуршлаг не шевельнулся. Искры постепенно затухали, голубое сияние поблекло. Конни сдвинула брови.

— Нет, нет, нет! — шептала она, тряся ножницы и страстно желая, чтобы ответ был другим.

Дуршлаг оставался на месте, как приклеенный, словно был единым целым с ножницами.

Жгучие слезы навернулись на глаза, и Конни вытерла рукавом усталое лицо.

— Что… что… что мне делать? — хватая ртом воздух, прошептала она, судорожно ища вопросы про Сэма, ответом на которые было бы «да» или «нет».

Конни опять сглотнула, едва дыша.

— Так, хорошо, — попыталась успокоить она себя. — Хорошо. Придумала. — Она глубоко вздохнула и вытерла липкую от пота ладонь о шорты. — Может ли кто-нибудь ему помочь?

На сей раз руку обожгло больнее. Конни сжала зубы, чтобы выдержать нестерпимое жжение и покалывание, взбиравшееся вверх до плеча. Голубые молнии из дуршлага разлетелись по всей кухне, ударяясь о бутылки на полках, о потолок и даже попадая Конни на лоб. Она зажмурилась, а дуршлаг слетел с ножниц и разбил вдребезги одну из банок, которая выстрелила фейерверком осколков и полусгнивших ягод.

Да! Радости Конни не было границ. Это значит «да»! И получается уже лучше. Как с цветами — чем больше попыток, тем яснее результат.

— Но ведь я не узнаю, кто сможет ему помочь, — сказала она вслух, снова поднимая дуршлаг. Из-за удара от него откололся кусочек эмали, и Конни потерла пальцем обнажившийся металл. — Ответы будут только «да» или «нет».

Она помедлила, размышляя. Снова раскрыв ножницы, аккуратно поставила на них дуршлаг и убрала руку. С каждым разом боль становилась острее. Надо осторожничать с выбором вопросов. Скоро она не сможет вытерпеть эту боль.

Вдруг вопрос возник сам.

— Тот, кто может ему помочь, — это я?

Конни собрала все силы, чтобы голос прозвучал на всю комнату. Она прикрыла глаза, отвернувшись от вытянутой руки с ножницами. Из дуршлага градом посыпались голубые искры, боль электрическим током пробежала по руке, добравшись до груди и спины. Конни вдруг поняла, что громко и пронзительно стонет. Дуршлаг сорвался с ножниц и, ударившись о верхнюю полку, упал на пол. Как только он коснулся пола, боль исчезла. Конни тяжело дышала, втягивая воздух сквозь сжатые зубы. Переложив ножницы в другую руку, она стала разминать онемевшие от боли пальцы. Еще один вопрос, и все… Боль станет невыносимо мучительной. И тут Конни поняла, что нужно спросить. Подняла подрагивающую руку с ножницами и, осторожно поставив на них дуршлаг, отвела свободную руку за спину, впившись ногтями в ладонь — в надежде отвлечь себя от сильной боли. Она услышала тихое скуление за ледником.

— Уже скоро, Арло, — прошептала она. — Мы ведь выдержим, правда? — Глубоко вздохнула и сама ответила: — Правда.

Выпрямившись, Конни заговорила, извлекая голос из самой глубины легких:

— Нам может помочь книга таинств Деливеренс Дейн?

Как только слова сорвались с губ, из дуршлага посыпались искры. Голубое сияние облаком поднялось из него, переливаясь через край, как перестоявшее тесто, искры осыпали все вокруг, ударяя Конни по лицу, груди, рукам и ногам. Руку словно пронзили раскаленным металлом, который залил шею и спустился к ноге. Конни сжала губы, быстро дыша носом и врезаясь ногтями в ладонь свободной руки.

Дуршлаг задрожал и затрясся, а ножницы вырвались из руки с такой силой, что, вертясь колесом, дюйма на два вонзились в деревянный косяк двери. Дуршлаг на секунду завис в воздухе, а потом, как бешеный, врезался в угол верхнего шкафа, получив вмятину. Отскочив, ударился о противоположную стену, где смел с полки консервы, и, наконец, грохнулся об пол, на полдюйма воткнувшись в линолеум.