Наталия Неткачёва - Ангелы плачут в июне

— Ну, как? Что узнала?! Рассказывай!

К тому же общее состояние организма тоже оставляло желать лучшего. Погружение в «непонятно куда» далось нелёгко, как физически, так и морально.

— Пока ничего. Галя — на редкость здоровый ребёнок.

— А как же…

— Бабуль, я ужасно устала, давай позже всё обсудим.

Она прекрасно знала, как много сил отнимают глубокие трансы. Поэтому не стала настаивать и неохотно удалилась, а я несколько минут просто бесцельно слонялась по квартире совершенно опустошённая. Тому, что произошло полчаса назад пока нашлось лишь одно вразумительное объяснение — транквилизаторы или другие медикаментозные препараты. Наверняка они сейчас циркулируют в крови Гали, отсюда сбой восприятия. Это как с алкоголем. Надо уточнить, что именно ей кололи или давали накануне.

Это, на первый взгляд, вполне логичное объяснение не избавило от сомнений в собственной компетентности. Может, не с девочкой, а со мной что-то не так? Вдобавок непривычная тишина вместо облегчения продолжала вызывать беспокойство.

Решив заварить кофе, я открыла шкаф. Баночки с растворимым порошком там не оказалось, зато лежали деньги. Я торопилась, когда уходила с Алиной, вот и сунула их сюда. Теперь банкноты лучше перепрятать в ящик стола туда, где лежат документы. Он запирается.

Я достала ключ и замерла от резкого, буквально придавившего к полу ощущения тревоги. Да что же это? Неужели до сих пор «штормит» после транса? Хорошо бы, но, увы, я не настолько везучая. Медленно открыла ящик. Вот оно! Моё свидетельство о рождении раньше лежало на самом дне, а сейчас оно почти сверху. Уголок небрежно выглядывает из-под диплома фельдшера, полученного в одном из сибирских медучилищ.

В остальных документах все данные изменены, но от старого свидетельства я избавиться не решилась. Просто это единственное, что осталось в моей жизни настоящего. Всё остальное — иллюзия, маски, роли. Чужие дома, чужое имя, а вот теперь кто-то узнал настоящее!

Я взяла в руки свидетельство. Есть — ощущение прикосновения чьих-то рук, бумага сохранила тепло, но больше ничего считать не удалось. Не в том я сейчас состоянии, да и не умею «сканировать» предметы.

Добрела до домашнего телефона и набрала бабушкин номер. Она ответила сразу, словно тоже умела читать мысли и предвидела мой звонок, ожидая возле телефона:

— Ты передумала? Мне вернуться?

— Нет. Скажи, вчера или позавчера, пока меня не было, ты пускала кого-нибудь в квартиру?

Я кожей почувствовала её возмущение.

— Нет! Как ты могла подумать?!

— Успокойся, может, это был кто-то знакомый?

— Исключено! — отрезала бабушка. — За кого ты меня принимаешь? Пустить незнакомого человека в твой дом! Я что, спятила, по-твоему?! Э, правда, несколько дней назад заходил мальчик из семнадцатой… Они нам проводку повредили, когда что-то там у себя наверху делали, а он пришёл и всё исправил. Но ты ни думай, я с него глаз не спускала.

Вот как! Значит всё-таки из семнадцатой!

— А почему ты спрашиваешь? В чём дело, Злата? — в голосе бабушки набатом зазвучал тревога. Я заставила себя говорить естественно:

— Ничего, просто пришла и почувствовала чужое присутствие. Показалось, наверное.

Ох, зря я это сказала, сейчас примчится, поднимет панику. К счастью, её бдительность, похоже, дала слабину. Бабуля не услышала в моих словах ничего угрожающего и только неодобрительно проворчала:

— Скажешь тоже, чужое присутствие! У тебя каждый день в доме посторонние. А сегодня эта «мадам Брошкина» приходила, у неё такая поганая энергетика — просто вампирша! Вот её ты, наверное, и почувствовала!

— Да, наверное. Извини, я спать, пока.

Я отключила телефон. Совсем. В висках пульсировало. Ненавижу это ощущение растерянности и беспомощности. Некий «мальчик из семнадцатой» рылся в моих документах, и теперь знает кто я. А может и не рылся — доказательств нет. Что это: реальное преследование или моя личная паранойя?

Надо же, высмеивала бабушкины страхи, а теперь сама трясусь, как осиновый лист только потому, что свидетельство о рождении оказалось не там, где должно быть. А вдруг его бабушка переложила? Но, нет, она в мой «секретный ящик» обычно не заглядывает.

Усталость навалилась с новой силой. Как всё не вовремя. Отдохнуть бы хоть немного, но нельзя. Сначала нужно решить, что теперь делать?

А какие, собственно, у меня варианты? Быстро собрать необходимое и снова бежать, а потом где-то в забытом богом захолустье начинать всё с начала, гадая, охотятся за мной или нет? Не хочу! Сколько можно?! Разве я в чём-то виновата? Родителей не выбирают!

Я не сомневалась, что дело именно в моём кровном родстве, других версий просто и быть не могло. Тогда что остаётся? Как будет действовать тот, кто прочёл моё настоящее имя и запись в графе «отец»? Вот это нужно выяснить в первую очередь. Только бабушку придётся на время куда-то услать…

Провожая Василису Аркадьевну на вокзал, я чувствовала себя как минимум чудовищем. Она не простит, когда поймёт, что ностальгические мысли о старой знакомой, проживающей в Липецкой области, как и согласие на поездку, ей внушила родная внучка.

На душе было мерзко — я опустилась до того, чтобы манипулировать единственным близким человеком. Браво, Злата! С другой стороны, как ещё я могла её защитить, не зная, что именно нам грозит и насколько силён противник? Да, у меня есть некоторое преимущество в виде неординарных способностей, но они не уберегут её от пули или ножа. За себя я не боялась — справлюсь. Понять бы, кто меня преследует и чего хочет. Мести? То бишь, справедливости в его представлении? Скорее всего. Тогда почему сейчас он или она, или они затаились? Когда и откуда ждать удара?

Посадив бабушку на поезд, я вернулась домой. Ощущения слежки не было. Странно. Мебельный фургон давно уехал, а наверху в семнадцатой царила непривычная тишина.

На повестке дня стоял один вопрос: кто? Память услужливо высветила наглую фальшивую улыбку Громова. Он вполне мог пробраться в квартиру, пока никого не было. Тогда почему ничего не сказал? Ведь его специализация — шантаж или старший лейтенантпреследует другие цели? В любом случае, этого типа нужно проверить.

Громова я нашла в его кабинете. Он курил у открытого окна и, судя по образцовому порядку на столе, традиционно бездельничал. Мой приход его не удивил, но и не обрадовал.

— В чём дело, ты по мне соскучилась? До субботы вроде ещё далеко? — поинтересовался он, фамильярно перейдя на ты. Я тоже решила не церемониться.

— Соскучилась, только не по тебе, а по Руслану. Мне нужно с ним увидеться. Приведи его, пожалуйста.

О том, что парень ещё здесь, узнала от общих знакомых.