Наталия Неткачёва - Ангелы плачут в июне

Я тоже принялась тщательно размешивать остывающий чай.

— Теоретически — да, практически — не знаю, не пробовала и в ближайшем столетии не собиралась.

— Почему? — он смотрел на меня поверх кружки.

— Это вроде как насилие над личностью, а я, чтобы ты там себе не придумал, издеваться над людьми не люблю. И потом, в качестве влюблённого раба ты бы мне быстро наскучил. Гораздо интереснее смотреть, как ты эротично хмуришь брови и изо всех сил пытаешься меня ненавидеть.

Упомянутые брови тут же сошлись на переносице, в голосе зазвучал металл:

— Мне не нужно пытаться.

Я вдруг почувствовала невероятную усталость, пора закругляться.

— Знаю. Ладно, давай вернёмся в прошлое, и до самого утра ты меня больше не увидишь.

Парень молча поднялся, загрузил тарелки в посудомоечную машину и наглухо закрыл дверь.

— Что мне делать?

— Ничего нового. Следи за временем, выведешь меня через пять минут. И смотри, чтобы Дина не помешала.

Пять минут. Больше не смогу. Длительного глубокого транса мой организм сейчас просто не выдержит. Я закрыла глаза и начала мысленный отсчёт…

Очнулась я от того, что кто-то сильно тряс за плечо. Было больно. Как в тумане я увидела встревоженное лицо Алана.

— Привет, — голос слабый, но всё-таки мой, уже хорошо.

Как только он понял, что я вернулась, тревога уступила место привычному раздражению:

— Целую минуту на тебя потратил! Ты не предупреждала, что разбудить так сложно!

Я устало откинулась на стуле и закрыла глаза. Хотелось свернуться калачиком под тёплым пледом и спать, спать, спать.

— Просто очень устала, я сегодня уже была в трансе. Это отнимает много энергии.

— Что узнала?

— Увы, ничего полезного. Лариса действительно пропала шестнадцатого. Муж Аллы был в отъезде. Дама, пользуясь случаем, сбежала к любовнику, а детям сказала, что у неё мигрень. Сделала вид, что закрылась в спальне и просила её не беспокоить. Она узнала всё лишь вечером, когда вернулась. Испугалась, что история с любовником выплывет наружу и уговорила девочек придерживаться её версии. Запугала якобы грозящими неприятностями. В итоге, свой брак она спасла, а вот Ларису… Если бы девочку начали искать сразу по горячим следам, возможно, у этой истории был бы совсем другой финал.

— Я почти ничего не понял, — честно признался Алан.

— Я тоже, поэтому мне необходимо поговорить с Катей и Викой. Они знают больше. Катя пыталась что-то сказать матери, но Вика её остановила, а Алла интуитивно не стала продолжать разговор. Ей было достаточно своих неприятностей, боялась, что муж узнает об измене.

— Понятно! Боялась потерять богатого придурка, оплачивающего запретные забавы! — презрительно процедил Алан, покосившись на дверь за которой, скорее всего, подслушивала Дина. — В итоге они всё равно развелись.

Он резко встал, на пол полетела кружка с чаем. Я усмехнулась:

— Ты слишком напряжён. Иди, попрощайся с бывшей подружкой. Я лягу в гостиной.

— Зачем? — насторожился Войнич.

Я закатила глаза, копируя любимую привычку спортсмена:

— Я же сказала: ты напряжён, нужно расслабиться. Обещаю не подслушивать.

Теперь усмехнулся он:

— Ты и не сможешь. Спальня звукоизолирована.

— Тем более. Иди к ней.

Войнич посмотрел на меня с подозрением.

— Утром я её всё равно выгоню.

— Я бы тоже выгнала. Но ведь сегодняшняя ночь ещё оплачена. А мне нужно позвонить Алине, дай телефон — мой разрядился.

Он неохотно протянул мне плоский, но достаточно объёмный сенсорный мобильник:

— Звонок за твой счёт!

Я снова скопировала его гримасу:

— Неудивительно, что твоя подружка нашла другого спонсора. Спокойной ночи, жадина!

— До завтра, ведьма! — беззлобно огрызнулся Войнич, скрываясь за дверью.

Алина не сказала ничего утешительного: состояние Гали не изменилось. Она по-прежнему смотрела в одну точку, ни на что не реагировала, только периодически повторяла: «Где моя гитара? Найдите гитару!»

Я сидела на подоконнике, что-то писала, а потом всё исчезло и меня стали душить. Удавка была холодной, упругой, эластичной и с каждой секундой затягивалась всё туже. Шею пронзила острая боль, я начала задыхаться. По лицу потекли теплые струйки крови. Я пыталась кричать, но из горла вырывались лишь глухие хриплые стоны, а в голове металась рифмованная считалочка — «Ларочка, Лариса прекрасная маркиза!»

Очередная волна боли оказалась настолько сильной, что крик, наконец, прорвался сквозь стоны и в тот же миг всё закончилось. Руки, затягивающие удавку на шее, отпустили, темнота рассеялась, рядом раздался истошный визг Дины:

— Чёрт! У неё кровь из носа идёт! Она сейчас всё перепачкает!

— Дина, заткнись! — холодно велел Алан.

Я не видела его лица. Всё ёще хваталась за шею. Она болела по-настоящему, и дыхание выравнивалось с большим трудом.

— Ты в порядке? — его голос звучал совсем рядом, но я по-прежнему не могла сосредоточиться на лице и лишь отрицательно помотала головой.

Войнич вздохнул:

— Иди в ванную, умойся. Дина, проводи.

— Вот ещё! — возмутилась девушка. — Как ты можешь пускать в нашу ванную неизвестно кого?

— В мою! — сердито уточнил парень. — И там уже побывали твои любовники!

— Это было всего один раз! — плаксиво захныкала Дина.

Я с трудом поднялась и, пошатываясь, направилась в ванную сама. Ещё не хватало получить в провожатые эту истеричку. Будет стоять надо мной и охать: к этому не прикасайся, до того не дотрагивайся! Холодная вода немного привела в чувство. Я вернулась в гостиную. Алан ждал у дверей. Дины не было.

— Помощь нужна? — грубовато спросил он, видимо, надеясь на отказ. Интересно, если отвечу утвердительно, что он сделает? Неужели руку подаст?

— Нет, спасибо.

Я с удивлением осмотрела его наряд: белая майка, чёрные спортивные трусы и, не сдержавшись, улыбнулась:

— Оригинальная пижама. Чемпион — он и в постели чемпион?

— Кто бы говорил, — парень критически осмотрел моё помятое платье. Раздеться на чужой территории я так и не решилась, хотя Алан и заставил Дину дать мне что-то из своих крохотных, больше похожих на обрывки ткани, пеньюаров. — Вижу, тебе уже лучше. Что случилось?

— Ничего. Просто кошмар приснился.

— Я уже видел такой кошмар, когда через тебя душили Ларису Малинину, — неопределённым тоном заметил Алан.

Я бессильно опустилась на диван и испуганно покосилась на испачканную кровью подушку.

— Извини, я не хотела…

— Что случилось? — настойчиво повторил парень.

— Не знаю, мне снился сон. Я что-то писала, потом стало темно и на шею накинули удавку, совсем как в трансе, только ощущения более сильные. До сих пор больно.