Наталия Неткачёва - Ангелы плачут в июне

Увы, в морг идти всё же придётся. Шестнадцать лет назад я ничего не могла сделать, а сейчас могу хотя бы попробовать. Конечно, Валю уже не вернёшь, но зверя нужно остановить!

Ещё меньше чем посещение морга меня вдохновляла перспектива новой встречи со старшим лейтенантом Громовым. Увы, её точно было не избежать. Во-первых, в морг без соответствующего разрешения меня просто никто не пустит, а во-вторых, в глубине души я надеялась, что убийцу уже поймали.

В крохотном и тесном полицейском отделении Лесогорска меня встретил пожилой мужчина в униформе. Он явно был моложе бабушки, но выглядел намного старше своего возраста. Представившись капитаном Синицыным, он поинтересовался целью моего визита. Я с самым честным видом сообщила, что меня вызвал Громов по делу Валентины Смирновой. Это не было выдумкой, лейтенант ведь обещал, что мы ещё встретимся.

Услышав имя коллеги, Синицын презрительно поморщился (видимо, не только у меня тот не вызывал тёплых чувств) и объяснил, как найти нужный кабинет. Узенький тесный коридор вызвал в памяти чьи-то сетования о том, что на весь Лесогорск приходитсяодно отделение полиции, в котором трудятся всего шесть человек! Учитывая, что в посёлке, являющимся к тому же районным центром, проживают двадцать тысяч человек — жалобы вполне обоснованы.

Кабинет Громова был последним по коридору. Я постучала в серую с облупившейся краской дверь без таблички и вошла, не дожидаясь ответа. Старший лейтенант был не один. Напротив его стола сидел бледный поникший парень. Я с трудом узнала в нём звезду местных дискотек — Руслана Василенко.

Громов на моё появление отреагировал быстрым, едва заметным движением бровей, а Руслан вообще не обратил внимания. На его лице застыло странное отсутствующее выражение, а блуждающий взгляд выдавал неадекватность хозяина. Что с ним такое? Неужели Валя для него так много значила?

— Какие люди! — хмыкнул Громов. — Не ожидал увидеть вас так скоро, Злата Романовна. Чем обязан? Подумали над моим предложением?

— Пыталась — не получается. Неизвестность мешает думать. — Я покосилась в сторону Руслана. Он по-прежнему никак не реагировал на моё присутствие. — Что с ним?

Громов откинулся в кресле, скрестив руки на груди.

— Алкогольное опьянение, возможно, наркотики. Результаты анализов ещё не готовы.

Я снова перевела взгляд на бледного заторможенного парня. Теперь понятно, почему он похож на свою тень.

— Он что-нибудь знает о том, что случилось с Валей?

Громов усмехнулся и покачал головой, заявив:

— Нет, Злата Романовна, так мы точно не договоримся. Отвечать на ваши вопросы я буду только когда вы ответите на мой, причём утвердительно.

— Он нас слышит? — я кивнула в сторону Руслана.

— Это тоже вопрос.

Вот ведь… Я картинно вздохнула:

— Просто не хотелось бы обсуждать… э… формы нашего возможного сотрудничества в присутствии посторонних.

— Вы застали меня врасплох. Сейчас я немного занят, — Громов кивнул в сторону Руслана. — Хотел поболтать с парнем, пока тот не оклемался и не привёл адвоката.

— Адвоката? — я подошла ближе и осторожно тронула певца за плечо. — Руслан, привет, это Злата. Ты меня слышишь?

Парень поднял на меня мутные глаза, видимо, рефлекторно отреагировав на звук, но взгляд оставался пустым и отсутствующим. Его тело мелко дрожало под моей ладонью. Никаких зрительных образов, никаких эмоциональных всплесков — никакой информации от этого контакта я не получила. Так бывает, когда сознание человека отравлено наркотическим дурманом. Даже мне сквозь него не пробиться. Точнее пробиться можно, вот только отличить реальные переживания от образов, порождённых опьянением, вряд ли удастся.

— Вы и с ним знакомы, — с непонятным мне удовлетворением отметил Громов.

— Лесогорск — маленький посёлок, лейтенант. Так зачем Руслану адвокат?

— Он последний кто общался с живой Валентиной Смирновой. Свидетели видели их вместе прошлой ночью. И, по их словам, он уже тогда был неадекватен.

— А что ещё они видели?

Громов продолжал ухмыляться.

— Увы, как он её душил, они не припомнят, но прошлой ночью было очень темно.

Мне стало не по себе. Да ведь этот оборотень в погонах уже всё решил! А если так — Руслану не отвертеться. Я перевела взгляд на парня. Мог ли он задушить девушку? Не знаю и пока он в таком состоянии — узнать не смогу.

— Вернёмся, так сказать, к нашим баранам, Злата. — Меня неприятно удивила его фамильярность. Вот я уже и просто Злата, глядишь, к концу фразы мы и на «ты» перейдём. — Вам повезло, что последним с погибшей видели именно его.

Громов встал из-за стола и, небрежно ткнув пальцем в Руслана, словно в неодушевлённый предмет, медленно подошёл ко мне.

— Иначе вы тоже оказались бы в числе главных подозреваемых.

— Каким образом?

— Сосед слышал как вы ссорились. Девушка обвинила вас в шарлатанстве.

— За это не убивают. — Не то, чтобы я так думала, скорее, хотела верить.

Он нетерпеливо отмахнулся:

— Поверьте, убивают и за меньшее. У вас есть алиби на прошлую ночь? — Голубые глаза насмешливо блеснули: — Видимо нет. Расслабьтесь, Злата. Это просто пример. Вам нечего бояться, особенно если мы договоримся. Моё покровительство даст вам много преимуществ, а взамен я прошу лишь шестьсот долларов в месяц. Делаю скидку на провинциальность, в Москве я имел с этого гораздо больше.

Я медленно кивнула. В памяти замелькали недавно увиденные неприятные картинки с участием Громова.

— Точно, там вы требовали полторы тысячи. Но однажды Мериам отказалась платить, помните, лейтенант?

Брови мужчины медленно поползли вверх, и непроницаемая маска на мгновение уступила место растерянности. Он мазнул по мне странным нечитаемым взглядом, подошёл к Руслану и молча вывел его в коридор, передав кому-то из сотрудников. А когда вернулся, выражение его лица снова было бесстрастным.

— Мериам сделала большую ошибку, — холодно улыбнулся он, ощупывая меня испытывающим взглядом. — Она оказалась недальновидной. Предсказывала по картам чужое будущее, а своё разглядеть не смогла.

— В итоге её осудили за хранение и распространение наркотиков, к которым она, кстати, на самом деле никогда не прикасалась. — Я вернула ему улыбку.

В голубых глазах Громова мелькнула настороженность.

— Вот как? А суд решил иначе.

— Конечно, никто ведь не знал, что наркотики ей подложили вы.

— Никто кроме вас? — с ленивой усмешкой уточнил Громов. — Как видите, со мной действительно лучше не ссориться.

— Со мной тоже.

Его брови снова подскочили вверх, в голосе лязгнули металлические нотки:

— Вы мне угрожаете?

— А вы — мне? — не удержалась я.

Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Я — с нескрываемой неприязнью, он — с непроницаемым выражением лица.