Екатерина Верхова - Две стороны. Грань правосудия (СИ)

Ага, как же! Он в жизнь меня не восстановит, если узнает, что я пошла поперек его прямого приказа. Что же, Кира, ты начинаешь входить во вкус. С каждым днем твои проступки все серьезнее и серьезнее. Глядишь, еще немного, и попадешь в список самых разыскиваемых преступников!

Себя я оправдывала только тем, что Жоржа с Леоном Элександ поливать, видимо, и не собирался — раз приказал закрыть кабинет. Либо сразу понял, что я пойду вопреки, либо устрашился моей почти несущественной «угрозе» по поводу сейфов, либо… поверил в мою послушность, но захотел отомстить.

Прижала сумку покрепче.

— Я все равно мечтала об отпуске, — произнесла скорее самой себе, чем в попытке оправдаться перед связистом.

— Ну вот и отдохнешь! — наигранно весело выдохнул он. Его переживания можно было понять — теперь ему некуда бежать, когда другие следователи пошлют к дладжевой бабушке, если увидят, что паренек пришел с очередным «висяком». Это только мы с Бираном брались почти за любое дело… Интересно, что бы сказал бывший напарник, узнав, в какую заварушку я влипла? Явно посерьезнее, чем его газетенки!

Выскочила на улицу, огляделась. Горожане, как всегда, текли каждый по своим делам, периодами разрезая волны шествующих навстречу. Казалось, ничего необычного, но было бы подозрительнее — если бы я тут же заметила слежку. Интуиция все же подсказывала, что она велась. Слишком уж просто Ваол отпустил меня на свободу, пусть и верил, что я нахожусь под зельем искренности. Или не поверил? В таком случае мне придется быть еще осторожнее.

Нарочито прогуливающимся темпом последовала к ближайшему проулку, там меньше людей. Запустила руку в сумку, чтобы достать круглое зеркальце, но наткнулась на колючки Жоржа. Тот, явно недовольный своим заточением, толкнул меня отростком еще раз.

— Тшшш! Тш, говорю, — зашипела я в самое нутро ридикюля. — Еще немного!

До зеркальца удалось добраться только с четвертой попытки. Пожалуй, живая растительность — не самый небходимый предмет в женской сумке. Слишком уж много места занимает, да еще и выражает крайнее несогласие с такой сменой обстановки.

Поправила волосы, искоса смотря по сторонам. И все равно понимала, что со стороны мое поведение выглядит как минимум странно: идет взъерошенная после бессонной ночи девушка в костюме следователя, подозрительно озирается, шипит на сумку… Даже если я хотела избавиться от слежки, скорее, привлекла внимание тех, кому вообще до меня никакого дела не было.

Выдохнула, пытаясь сохранять хотя бы капли спокойствия.

Поворот… я почти дома. У самой лестницы глянула в зеркальце, стараясь выбрать такой угол наклона, чтобы со спины было незаметно. У самого угла противоположного строения сидела женщина нищенка, единственная в проулке у моего жилища.

Странно… тут одна из самых малооживленных улиц района. Что она забыла… тут? Или… Так, Кира, спокойно. И постарайся не показывать, что ты ее заметила.

Едва ли не спотыкаясь, поднялась до второго этажа. Прошлась по открытому коридору и завернула внутрь. Распахнула общую дверь, свернула и перевела дыхание. Через пару шагов уже оказалась у своей квартирки. Миновав защиту, вошла внутрь. Руки тряслись, нервное напряжение достигло своего апогея.

Я всегда знала, что утро добрым не бывает. Но, пожалуй, сегодняшнее претендовало на роль самого отвратительного за всю историю моей работы в отделе. Впрочем, вполне возможно, что на этом утре история и закончится.

Поставив сумку на крохотный стол, распахнула и, позволив Жоржу кольнуть меня еще разочек (может, это меня отрезвит?), вытащила недовольную флору наружу. Листья Леона оказались помятыми, от чего он осуждающе косил в мою сторону.

— Ну, простите, простите, — я примиряюще приподняла руки. — Или вы бы предпочли развлекаться в кабинете в полном одиночестве?

Едва ли не фыркающий заново отросшими колючками Жорж навострил бутон.

— Да, да, меня отстранили, — пояснила я и, чтобы не терять времени, пошла к низкому комоду с вещами. Скинула форменный пиджак — по уставу мне запрещалось его носить после отстранения — сбросила рубашку.

— И мы с вами в дладжевой заднице, — продолжала монолог, даже не обращая внимания на реакцию зелени. Мне стоило спешить еще час назад, но Элександу очень захотелось вызвать меня на ковер, что значительно потратило часть бесценного времени. — Но я очень рассчитываю на вашу сознательность и понимание.

Натянула узкие темные брюки, валяющиеся без дела еще со времен учебы, и длинную свободную тунику. Сверху натянула жилетку. Немного потрепанную обувь на толстой подошве пришлось по новой зашнуровывать, а пальцы дрожали так, что попасть в крохотные дырки никак не получалось.

— Дладж! Дладж! Дладж! — выдала я внезапно для самой себя. С силой пнула стул. Тот обиженно рухнул на пол с глухим стуком.

С глаз ручьем полились слезы. Слезы, контролируемые лишь нахлынувшей истерикой.

Моя жизнь рушилась. Уже в который раз… Работа, друзья — я лишилась того, что держало меня на волне уверенности. Теперь мне приходилось лавировать среди других волн — подозрения в предательстве короны, потерянная должность, друг- преступник, чувства к подозреваемому в серьезном заговоре…

Кроме ругательств ничего не ум не приходило.

Подняв взгляд на стол, увидела растерянных Леона и Жоржастика.

— Все наладится, — утешала уже их, не себя. Вскочила с пола и подошла к ним. — Я обещаю, все будет хорошо.

Вытерла слезы. Жорж с Леоном переглянулись и почти одновременно потянулись к моей тунике — не знаю, хотели ли они меня утешить или просто попросить воды — но сработало. Истерика отступила на второй план.

Устроив их у окна, я, наконец, зашнуровала обувь и, прихватив сумку, вышла наружу. Навесила на защиту двери новые чары — более серьезные и требующие больший резерв.

Но вместо того, чтоб последовать к общей двери, прошла в другую сторону. Поднялась на этаж выше, следом еще и еще. К четвертому, последнему, этажу я даже не запыхалась — видимо, физическая нагрузка в последние дни стала нормой.

Пересекла весь коридор и оказалась у узкой вертикальной лестницы, ведущей к чердаку. Оглядевшись еще раз, вскарабкалась наверх и распахнула скрипучую дверь. Просторное, но затхлое помещение, заставленное всякой всячиной, выкинуть которую жаль. Жильцы дома годами стаскивали сюда всякий хлам, особо даже не переживая, что украдут. Запах сырости ударил по легким, с непривычки глухо закашлялась. Несколько домов, расположившихся в этом проулке, соединены общим чердаком. Если удастся найти выход в одном из соседних, есть вероятность покинуть улицу незамеченной. Крохотная такая, но все же вероятность…

Видимо, госпожа Удача, посчитала, что хватит на меня за сегодня испытаний, потому услужливо оставила самую последнюю дверь у углового дома распахнутой.