Ирина Муравьева - Розалинда. Детектив

— Я проклята? — спросила я, приходя в сознание.

— Мы все прокляты, — ответил мне голос Генри Соквела.

Я с трудом разлепила ресницы. Открыла глаза. Но мои усилия того не стоили. Вокруг меня царила тьма.

— Генри, где я? — спросила я дрожащим, еще не окрепшим голосом.

— Мы в зале для аукциона. Простите, Розалинда, я совсем позабыл зажечь свечи.

Я услышала шум. Шаги. Чирканье спичек. И, наконец, мои глаза увидели тусклый огонек свечи. Генри вынул свечу из подсвечника, подошел ко мне, и присел рядом.

— Если я спрошу, что мы тут делаем, это будет странный вопрос? — сказала я.

— Отнюдь. Вас принес на руках господин Магс. Боюсь, у вас было что-то вроде припадка. Вы все время кричали, и я чувствовал колыхания вашего тела. В моей семье были случаи подобных болезней. Я умею с ними справляться. Так я и сказал господину Магсу.

— И он оставил меня с вами? — удивилась я.

Генри мне, конечно, нравился, но все же он один из подозреваемых. Не слишком заботливо со стороны Александра бросать меня с ним.

— Нет. Что вы, — засмеялся Генри. Я и забыла, как хорошо он умеет чувствовать настроения людей.

— Господин Магс остался с нами. Смотрите, — и Генри указал свечой на пол. Там, под стульями, мятый и несчастный, спал Александр.

— Александр очень волновался за вас. Пока я приводил вас в равновесие, он сидел возле, и держал вас за руку. Думаю, он не хотел засыпать, но что-то из равновесия передалось и ему.

— Передалось? — тихо спросила я. Неужели Генри владеет магией, способной исцелять людей?

— Тсс…, - прижал Генри палец к губам, — Не будет здесь об этом.

Да уж, это точно не место, чтобы объявлять всем о том, что ты владеешь магией, когда законам это запрещено антикварщикам. И я решила сохранить маленькую тайну Генри. Все же он помог нам…мне.

Я села на колени возле Александра. Поправила прядь волос.

Генри пристально следил за мной. Это было странно, ведь я знала — он слеп. И на мне были даже не его глаза. Но поворот головы, и то, как направлены в никуда его зрачки, давали мне странное ощущение, будто Генри считывает мои движения и эмоции. Возможно, так оно и было.

— Генри, — спросила я, чтобы хоть как-то отвлечься от подобных мыслей, — А что ты делаешь здесь, один, в темноте?

И Генри засмеялся. Громко. Несколько даже истерично. Я осознала свою ошибку, но слишком поздно.

— Розалинда, — наконец ответил он, — Я всегда и везде один в темноте.

— Прости…, - прошептала я.

— Ничего страшного, — ответил Генри, — Действительно странно, что я сижу здесь посреди ночи. Но это место все же лучше моей комнаты.

— ???

— Здесь почти тихо. Я слышу большие часы. Слышу воду. Слышу звук пламени свечи. Но я не слышу, как ходит туда-сюда по комнате Кендр Арон, как он сжимает свои кулаки, мечтая ударить дочь, и как та плачет в своей комнате.

— Твоя комната рядом с Аронами?

— Увы. И они очень печальные соседи. А у меня слишком хороший слух.

— Мне жаль. Не думала, что у Аронов такие «непонимания» в семье.

Генри повернул голову на другой бок, словно обдумывал, отвечать мне или нет. После пары минут он решил в пользу первого.

— Ароны разорены. Вы должны были это заметить. Большинство вещей на аукционе — их.

— Но разве это повод для вражды? — вздохнула я, — Не должны ли они сильнее сплотиться друг с другом?

Конечно банкротство — это повод для вражды. Кому я вру? Семьи распадаются и по меньшим причинам. Кому как не мне это знать… Однако, это был шанс собрать информацию. и я притворилась невинностью. Хотя Генри вряд ли поверил мне. Но, думаю, он был рад поговорить, и потому продолжил.

— Грейс Арон должна была спасти семью. Она должна была выйти замуж за графа полей. Он богат. Очень богат. Но она ослушалась воли отца. И теперь они здесь.

— Ослушалась…, - повторила я.

Моя рука, до тог гладящая волосы Александра, упала вниз. Мне сразу вспомнилось, как кухарка семьи Магс рассказывала мне про то, как Александр ходил к отцу Грэйс, и как того буквально выгнали за шиворот из их родового гнезда. «Говорят, он просил отца Грейс «не делать этого»», — прозвучали в моем мозгу слова кухарки. Так значит Александр просил господина Арона не выдавать его дочь замуж. Да, он сильно влюбился в нее… я снова начала гладить волосы Александра. Он слегка пошевелился и произнес что-то во сне.

— Скоро начнется новый день, — вздохнул Генри, — Жаль, что мы пропустили рассвет…Нет ничего прекраснее, чем солнце, встающее над Четырьмя Ручьями.

Я искоса посмотрела на Генри.

На лестнице послышался шум. Я резко встала и толкнула лежащего возле меня аристократа.

— Вставай! — крикнула я ему в ухо, — Настал прекрасный новый день!

Александр открыл глаза. Пробормотал тоже самое, что и во сне (какое-то Ви-ви…), а потом посмотрел на меня и побледнел.

— Розалинда, я…

— Не время, не время! — затрясла я головой, — Сюда идут!

Александр вскочил на ноги и встал возле меня.

— Доброе утро, — услышала я голос Фредерика, — Ах, какой нас сегодня ждет денек!

Это было несколько унизительно. Я — растрепанная, во вчерашнем платье, не выспавшаяся. Александр — растрепанный, во вчерашнем костюме, не выспавшийся. И все остальные. Я не понимала, почему все решили так внезапно спуститься в зал аукциона, пока не посмотрела на часы. Двенадцать часов дня. Неужели мы проспали так долго? Черт, в этом поместье совсем теряешь счет времени.

Генри Соквел зажег свечи и растворился в компании пришедших, и мы были предоставлены своему собственному позору.

Впрочем, сегодня мало кто был настроен на юмористический лад. Ароны проплыли мимо нас, даже не бросив взгляда, Аманда Освальд лишь фыркнула, Курт Хьюгсон был необычайно бледен, и даже Сэлвер не отпустил своих обычных шуточек. Напротив, он сильно нервничал и теребл фамильный перстень на руке.

— Странно, что все пока еще живы, — подумала я.

Прекрасным утром наслаждался лишь Фредерик. Он подмигнул мне, сел на самый задний ряд, где обычно сидели мы с Александром, и достал свою деревянную трубку.

— Не хватало тут еще табачного дыма! — прошипел на него Сэлвер Освальд. Фредерик лишь улыбнулся, зажигая свой лот. Трубка не дымила.

Сэлвер вернулся к нервному дерганью своего несчастного кольца.

Александр взял меня за руку, и препроводил к нашим местам. В отличие от прошлого раза, мы сели в середине длинного деревянного ряда. Прямо за Куртом Хьюгсоном. Возможно, Александр просто не хотел находиться возле Фредерика. Или же тут была иная причина?

Додумать я не успела. На пьедестал поднялся лицитатор, и торги начались.

После нескольких красивых, но пустых безделушек, лицитатор указал рукой на Сэлвера и вежливо сказал.