Katrina Sdoun - Безымянное зло [СИ]

— И что же здесь творится!? — я прошлась до ванной комнаты, заглянула в распахнутую дверь, фыркнула и проследовала к комоду. Взгляд Бена прилип ко мне, был назойлив, но я старалась смотреть куда угодно, только не на него. За поставленным щитом я должна была бы чувствовать себя в безопасности, но, стоя перед ним, уголком сознания понимала, что лгать бесполезно. Даже не стоит пытаться прятать то, что бушует внутри. Я отвернулась, чтобы прикрыть глаза и незаметно сглотнуть. Меня трясло, и не от страха или холода — руки чесались, хотели коснуться Бена. И его сила струилась по комнате, обдавая жаром, словно рядом с костром.

— Ты кто вообще такая? — в его холодном резком тоне прозвучала нотка гнева. — Где Эшли?

Я открыла глаза, медленно выдыхая, и обернулась. С деланным спокойствием посмотрела на него через плечо. Он встретил мой взгляд, напрягся, и лицо его потемнело от злости, забилась жилка на шее, а у меня стянуло мышцы живота от желания. Да так, что в горле пересохло. Еще несколько дней назад я бы рассыпалась перед ним. Но не теперь. Да, я хотела поверить в это, заставляла себя, когда как мысленно уже сдавала позиции.

— Если я не Эшли, то кто же тогда?! — пустым голосом бросила я и продолжила исследование собственной спальни, претерпевшей зверские перемены. Прошлась вдоль кровати, коснулась непримятых подушек, провела ладонью по застеленному велюровому покрывалу. Она оставалась нетронутой, как до моего отъезда. Скользнув мимо Бена, я приблизилась к шкафу и принялась запихивать свесившуюся одежду на полки. Но руки так дрожали, что ничего не получалось. Шепотом выругавшись, я со злостью захлопнула дверь. Чувствуя на себе изучающий взгляд Бена, ощущая его как скальпель между лопаток, опустила голову и закрыла лицо руками. Надо было успокоиться, унять пульс, но рядом с ним это невозможно. Мое поведение вызывало у Бена моральное смятение, и он злился. Его гнев плясал тонкими раскаленными иголками на коже.

— Совершено другая ведьма, — голос его был ровен и пуст, но в нем угадывалась какая-то струйка утомленности, а сквозь нее просачивалась еще какая-то интонация. Тщательно контролируемое волнение. — Что с тобой произошло?

— Нестерпимо хочется крови, — протянула я и выпрямилась, опустила руки, поведя плечами. — Вот размышляю, кому бы в горло зубы всадить?!

— Все настолько плохо? — неожиданно смягчившимся тоном выдал он и усмехнулся.

Я вскользь покосилась на него. Бен перестал улыбаться, и лицо его стало отрешенным, будто жизнь из него ушла. Напряглись желваки, злость достигла пика — мы играли в игру, боролись с собой, и все, о чем могли думать — не наброситься друг на друга. Бен плавно отлип от подоконника и расплел руки. Я застыла посредине комнаты, глядя на него, не осмелившись нарушить повисшую паузу. Между нами воздух потрескивал, дышать было тяжело, и я не сразу поняла, что молчим мы уже несколько минут. Моя уверенность пошатнулась, что-то вздрогнуло в груди — разве я могу ему лгать и притворяться сильной?! Стоять перед лицом собственной слабости и корчить из себя железную леди?! Бен всегда видел меня насквозь, слышал мысли и чувствовал то же, что и я. Но что же сейчас творилось в его душе? Кажется, я уже знала.

— Хуже не бывает, — чуть слышно произнесла я и заморгала, не сумев выдержать его прямой взгляд. — Я приехала, а здесь разве что мебель к потолку не приколочена.

— Тебя это так волнует? — он неторопливо обходил меня, приближался, сокращая незаметно расстояние. Волны его силы касались меня, накатывали, покрывая кожу мурашками. Я сжалась, охватила себя руками и всадила ногти в плечи.

— Ты разгромил мой дом, — облизав губы, на удивление ровным голосом ответила я.

— Помнишь, ты плохо себя чувствовала? — Бен остановился, я ощутила тепло его тела кожей. В секундной паузе услышала биение его сердца — частое и резкое. — Я почуял темную магию. Осмотревшись и прислушавшись к стенам, случайно обнаружил нечто занимательное, но безобразно опасное.

— Прислушался к стенам? — я нахмурилась, недоверчиво хмыкнув. — Ты не слишком много времени взаперти провел?!

— Я говорю о тяжелом смертельном проклятии, Эшли. И оно было изготовлено конкретно для тебя. Мишель точно определила, проведя несколько магических обрядов.

Он казался вполне серьезным, даже не пытался играть. Интересное дело…. От страха у меня в груди стеснилось.

— Кто мог притащить в дом проклятие? — я сглотнула подскочившее к горлу сердечко. И не только в скверной новости было дело. Мелькнула мысль и смыла всю робость, всю нахлынувшую нежность. Я должна была помнить, что он имел надо мной власть, но забыла. Вся надуманная твердость куда-то улетучилась — сдала, чертовка, с позором позиции и бросила на съедение бэлморту. Я же на него без дрожи не способна смотреть! Его руки были близко, дыхание касалось волос, и внизу живота появилась ноющая тяжесть. Вожделение снова взяло верх — я начинала считать, что «искупление» скорее наказание, чем дар. Желание, приводящее к муке, и оно было настолько сильным, что становилось больно терпеть. Но я нашла в себе силы повернуться к Бену лицом и не отвести взгляд.

— Не знаю, — просто ответил он и загадочно возвел глаза к потолку. Дрожь в воздухе нарастала — не одна я сдерживалась. Я могла попробовать на вкус его магию и нарастающее волнение с примесью привычной уже злости. — Может, Моника.

— Что? — невольно рассмеявшись, переспросила я. — Ты о чем, Бен?! Она моя сестра!

— А Том — мой родной брат, — сквозь зубы возразил он и сделал еще один шаг в мою сторону.

— Почему ты недолюбливаешь Монику? Она хорошо к тебе и относится.

— Поэтому и недолюбливаю. Мишель искренне меня терпеть не может, о чем постоянно напоминает. Каждый раз, когда мы столкнемся в холле или около туалета, обязательно выскажет свое «фи» или плюнет в сторону. А голова Моники для меня загадка, — он постучал пальцем по виску. — Неизвестно, что у нее на уме, когда она мне таинственно улыбается.

— Чушь! — вспыхнула я и попыталась обойти его.

Бен криво ухмыльнулся и расплел руки, преградил мне путь. Я застыла, не решаясь посмотреть на него — уставилась на его вытянутую руку. Когда он успел так близко подобраться? Играл, как кот с мышкой — с глупой, наивной мышкой, возомнившей себя сильной и крутой хищницей.

— Пусть не сестра, — согласился он, кивнув, — но кто-то задумал избавиться от тебя. И бесполезно упираться, Эшли — я нашел тому доказательство.

— Где оно? — я цедила слова, чтобы не заорать. Между нами воздух плавился, от напряжения ломило кости, и кожа пыталась уползти. Я едва стояла перед ним — сжимала и разжимала кулаки, боролась с желанием наброситься с объятиями или ударить наотмашь. Мои чувства всегда балансировали на этой тонкой грани.