Александр Лонс - Музей богов

Ну, это нам не надо… Может, все-таки что-то есть? Смотрим еще… ага! Вот оно!

Из музея Эстакмис похищена скульптура "Божество племени Дамара" серии "традиционные божества Африки". Об этой пропаже агентству "Интерфакс" конфиденциально сообщил один из сотрудников музея. Обстоятельства происшествия не раскрываются. Сотрудник музея отметил, что в марте будущего года копия похищенного изваяния будет выставлена в культурном центре Пьера Кардена на Елисейских полях в Париже.

Только я увлекся осмысливанием прочитанного текста, как за мой столик подсела та самая чернокожая красавица из давешнего бара. Одета она была точно так же, как и в первую нашу встречу. Золотое колье из черепов восхитительно смотрелось на эбеновой коже.

— А я тебя ждала, — прозвучал ее голос вместо приветствия. — Думала, заметишь и сам подойдешь.

Странно, что говорила она, не размыкая губ, ее голос слышался будто сразу внутри моей головы, минуя уши. Мне захотелось что-то сказать в ответ, но не удалось. Ее черная рука тихо легла поверх моей, и потянуло ароматом знакомых духов. Ладонь казалась холодной, почти ледяной. Золотое кольцо на указательном пальце притягивало взгляд, красивые длинные ногти очаровательно блестели в полутьме клуба, и всякие подходящие слова моментально выветрились из моего сознания.

— Тебе выпала великая честь стать моим учеником, — продолжал ее голос. — Перед тобой откроются неизведанные тайны вселенной и потаенные знания. От тебя же потребуется лишь принять решение. Ради этих секретов тебе придется забыть о прежней жизни и всецело довериться мне. Разумеется, я дам время на размышление, но немного. Если ты не согласен, это будет означать отказ, но ты потом всю оставшуюся жизнь будешь горько сожалеть об упущенной возможности.

Наконец, первоначальное оцепенение прошло, и наваждение рассеялось:

— Ну и?.. — потребовала девушка уже обычным, нормально слышимым голосом. Губы ее шевелились, речь звучала вполне по-человечески. — Что-нибудь новенькое полезное узнал?

— Узнал, но я не вполне понимаю, нужно это сейчас или нет. Из музея Эстакмис украли скульптуру какого-то божества. Маша теперь пишет… писала картины в новом, неожиданном для себя стиле. Двери какие-то. Потом у нее сократили выставку, а сегодня ее, судя по всему, зверски убили в номере гостиницы. Меня чуть было не арестовала полиция. Подозревают в чем-то…

Похоже, моя информация не произвела сколько-нибудь значимого впечатления на собеседницу. Вероятно, она и так все это прекрасно знала.

— Слушай, — наконец спросил я, — а ты тут как?

— Что значит как? Это же первый этаж Эстакмиса, над нами Музей Богов. Где мне еще быть, как не тут, разве не очевидно?

— А не знаешь, отчего музей именно здесь? В Москве что, других мест мало?

— Надо же ему где-то находиться, а тут чем плохо? Эргадов выкупил старый завод и переделал его под музей. Но он знал, что делал. Здание это примечательное, да и место особенное. Необычное, даже. По легенде, завод строил сам Иофан на месте силы, где некогда располагалось святилище язычников.

— Почему — по легенде?

— Там длинная и запутанная история… рассказать?

— Конечно! — с энтузиазмом вдохновился я.

— Ну, во-первых, сам Иофан — личность легендарная в полном смысле этого слова, можно сказать, мифическая. А во-вторых, началось все еще в языческие времена и не здесь, а там, где не так давно находился бассейн «Москва»… Вообще, то возвышенное место у берега Москвы-реки издавна привлекало людское внимание, еще с доисторических времен. Там существовала стоянка людей каменного века, и кремневые орудия до сих пор нет-нет да и находят при углублении дна реки. Это древнее место силы. Еще там стоял каменный кумир Макоши, одной из моих… Ладно, об этом позже… Кстати идол оказался спрятан поклонниками и был зарыт здесь, на месте Нижнего Золотильного переулка. Макошь нашли при строительстве завода и передали в Исторический музей. Это уж потом, используя какую-то хитрую коррупционную схему и крупные взятки, Эргадов заполучил изваяние в свой собственный музей. А в начале она стояла у Москвы-реки. Там находилось старинное языческое капище, после прихода христианства прозванное «Чертолье» — то есть «чертово место». Ведь всех древних богов христианские проповедники объявили «чертями», то есть «черной», «нечистой» силой. Всего на территории теперешней столицы существует шесть мест силы. На Воробьевых горах; на территории музея-заповедника Коломенское в селе Дьяково; на холме в Царицынском парке; на Лысой горе в Битцевском лесопарке, на Чертолье и вот здесь, у Нижнего и Верхнего Золотильных переулков, где теперь церковь. Да, о том участке, где был бассейн «Москва». Еще при первых московских князьях на месте языческого капища построили православный храм Всех Святых. Сначала — деревянный, а потом уже каменный. Вообще, в те времена то была общая практика — строить церкви на местах языческих религиозных центров. В Москве устояла лишь Лысая гора — она так и не обзавелась своим храмом. После разорения Москвы крымскими татарами в 1547 году, на Чертолье был переведен женский Алексеевский, или, как его потом называли, — Стародевичий монастырь, что и простоял там почти триста лет. В ознаменовании победы над Наполеоном, когда решили, наконец, соорудить памятник-храм победе русского оружия, местом строительства Николай Первый назвал Чертолье. Думал на Воробьевых горах, но передумал. Существовавшие на тот момент постройки были выкуплены государством и снесены. Снесли также и Алексеевскую женскую обитель. Московская молва еще долго хранила предание, будто мать-игуменья монастыря прокляла само то место и предрекла, что ничто не устоит там долго. Потом, уже при большевиках-коммунистах там захотели строить Дом советов… или Дворец советов? Гигантское сооружение, грандиозный проект советского правительства, работа над которым велась в тридцатые годы прошлого века. Этот «дворец» должен был стать самым высоким зданием мира. Я не хочу знать всех деталей той авантюры, помню лишь, что основные работы по проекту осуществлял Иофан.

— А Иофан — он кто был? — перебил я. — Архитектор вроде бы, да? Или все-таки инженер-строитель? А то я не очень хорошо разбираюсь в истории архитектуры.

— Не кто, а что. ИОФАН — Институт общей физики академии наук, такие вещи знать надо. Ты, оказывается, скверно знаешь историю города, в котором родился и жил всю свою жизнь. Поскольку проект был громадным, для его реализации потребовались новые материалы, со специальными, невиданными ранее физическими свойствами. Вот и поручили головную роль и ключевые разработки целому физическому институту, в общем-то, непрофильному учреждению. Работы засекретили, как тогда было принято. Еще над темой работали разные другие проектные институты и архитектурные мастерские. Главные исполнители оказались не только засекречены, начальник строительства даже расстрелян в тридцать седьмом году. Ведь по плану этот самый Дом советов планировался как гигантское многоярусное здание с обилием колонн и всяких технических диковин внутри. Своего рода храм большевистской власти. Венчать сооружение высотой в полкилометра должна была пустая статуя Ленина с протянутой рукой чуть ли стометровой длины. В указательном пальце должен был разместиться целый кинозал! Место, что отвели для строительства дворца, просто просело бы под неимоверной тяжестью сооружения. Геология не позволяла строить там массивные строения, поэтому планировали грунт укрепить, а возводить из новых сверхлегких и сверхпрочных материалов. А такие материалы взять где? Негде, лишь в физическом институте заново разработать. Не у буржуев же закупать ради такого дела. Так и пошло одно за другим. К этим материалам изобрели особые крепления, конструкции особой формы придумали. Создали специальные сварочные технологии, редкие дорогие сплавы подобрали. Это все потребовало оригинальных инженерных и строительных решений, специальных архитектурных разработок проекта. Как я уже говорила, множество лабораторий и организаций работало, целые научные коллективы. А когда проект был уже готов и стал получать всевозможные награды, премии и призы, возник вопрос: кто главный автор? ИОФАН? Кто такой? Как институт? Не может быть у такого гениального творения, особое значение которому придает сам товарищ Сталин, автором какой-то там безликий институт. Должен быть архитектор, человек. А везде уже, — и в журналах, и в кинохронике, и в газетах было сказано: автор проекта Иофан. Вот на Политбюро и постановили, что «Иофан» человек такой. Биографию ему придумали, имя-отчество, послужной список, портрет, семью. Даже брат появился. Тоже архитектор. Даже в партию приняли… задним числом, разумеется. Получилось так, что Иофан — выдающийся советский зодчий. Позже ему приписали серию других резонансных архитектурных проектов коллективной разработки: павильоны СССР на Всемирных выставках в Париже и в Нью-Йорке, застройки жилых массивов в Москве: в Измайлове, в Марьиной Роще, на Щербаковской улице. Жилой дом на набережной у Кремля. Здание Института физкультуры. Ему же приписали несколько заводских корпусов в Москве, в том числе и этот технохимзавод в Нижнем Золотильном переулке, где теперь Музей Богов. Причем когда строили завод, тут была, по сути, окраина, хоть и у малой кольцевой железной дороги. Потом мелкие дома снесли и обустроили переулки. Вот. А уж позже, когда пришло время, у Иофана и могила на Новодевичем кладбище появилась: красная гранитная плита, на которой выбито: «Иофан». Можешь посмотреть, если появится время и желание. Но тела там не лежит. Это кенотаф — ложное захоронение. На самом деле главными разработчиками архитектурного проекта Дворца Советов были: физик Галеркин, один из создателей теории упругости, и инженер Никитин, будущий автор Останкинской телебашни. Но сами эти имена в тридцатые годы так засекретили, что даже произносить их было запрещено.