Антон Соя - Инкарнация Вики

– Это тебе за Катю! – закричал Крысолов и что есть силы воткнул Вики в область сердца острый осколок зеркала. Да-да, осколок того самого зеркала Дракулы, который случайно залетел ему в капюшон, потом был найден и сохранен. Он так и лежал у него в кармане до первой возможности поквитаться с лживой убийцей его любимой девушки.

Волк Фенрир бежал быстрее, чем скоростной поезд «Аллегро». Он уже миновал трассу «Скандинавия», оставив в кюветах не один десяток покореженных, смятых машин, так и не успев разобраться, что за металлические гробы носятся теперь по твердым как камень дорогам. У Фенрира была цель, он бежал за летящей Госпожой и не должен был отставать. Что же, он пока прекрасно справлялся.

Но вдруг произошло чрезвычайное. Запах его новой хозяйки перебил запах подонка, выдававшего себя за его отца и столетиями державшего в сыром холодном каземате с мечом в пронзенной пасти. Ровно секунду Фенрир сомневался. Но выбор в его голове уже был сделан. Он не собака. Он свободный волк, сын аса Локи, и сначала он разберется со своим главным врагом, а потом уже все остальное. Фенрир угрожающе взвыл и побежал еще быстрее. Но теперь уже по новому ориентиру.

Зеркало воткнулось в свинцовый сосуд во внутреннем кармане пальто и сломалось.

– Это тебе за Катю! – засело в ушах ошеломленной Вики.

Словно издалека неслись крики ее несчастных родителей, скрутивших Ване руки за спиной и поставивших его на колени. В его руке по-прежнему был зажат осколок, но теперь с обломанным кончиком.

«О ужас, он принял меня за Тори!» – дошло до девочки.

Над Ваней сверкнул огненный меч.

– Нет! – кинулась под падающий меч Вики, и Анжело чудом успел отвести свой удар. Меч вонзился в плиточный пол смотровой площадки.

– Ты с ума сошла! – испуганно выкрикнул ангел.

Если бы его белые волосы могли седеть, они бы точно поседели секунду назад.

Вики и ее родители, в глазах которых вместо полного непонимания затеплилось что-то разумное, одновременно раскрыли рты, чтобы сказать друг другу что-то важное. Даже Ваня начал что-то понимать, как вдруг из выскочившего пробкой за пределы площадки люка, словно черт из ада, вылетела Тори с горящим подолом платья, а за ней показало всем свой наглый желтый язык жаркое пламя.

Анжело снова взмахнул мечом, но Вики опять остановила его резким жестом. Она не могла оторвать взгляд от горящих безумием и ненавистью глаз Тори. Своих глаз. Вместо того чтобы немедленно испепелить Тори взглядом, Вики смотрела на нее и чувствовала жалость, понимая, что это вся ее боль и ненависть сосредоточена сейчас в этом несчастном существе.

«С ней надо поговорить, – пронеслось в голове Вики, – она просто жертва». Вики крепко держала Анжело за руку с мечом, сдерживая его.

– Привет, женишок! – Тори, энергично затоптав тлеющий подол, уставилась на Анжело. – Смотри-ка, мы оба в белом. Как славно. Может, попросим у родителей благословения? Пока они еще не сгорели вместе с их книгами?

Окна башни со страшным треском полопались, и из них вылетели яркие сполохи пламени. Профессор Адамсон словно проснулся. Он отпустил Ваню, потом невидящим взором обвел всех на площадке.

– Мои книги! Я должен их спасти, – закричал Герман и бросился внутрь огненной печи.

– Ненормальный, ты сгоришь! – крикнула Ма-Маша и последовала за ним.

– Дай мне убить ее! – крикнул Анжело, вырывая руку с мечом.

Но Вики вцепилась в нее изо всех сил:

– Подожди!

Вики прошептала заклинание, и внутри башни помчались потоки воды, туша бешеный огонь и сметая все на своем пути. Пока боролись две стихии, Тори не теряла времени.

– Гори, предатель! – Вся ее ненависть вылилась в огненном взгляде, направленном в грудь ангела смерти.

Анжело, любовь всей жизни девочки Вики, смертоносный альбинос, гроза вампиров, ангел смерти в белых одеждах, так и не успевший выдернуть руку из крепкой руки своей возлюбленной, в одно мгновение сгорел, превратившись в черную пепельную статую, которую через секунду развеял ветер, осыпав пеплом на прощание застывшую в ужасе Вики. От Анжело на башне остался только золотой меч, лежащий на разрубленной плитке. Рука Вики до боли сжала пустоту, а ее разум упорно отказывался верить в происходящее. «Нет! Нет! Нет! Этого не может быть! Я все исправлю!»

Тори истерично засмеялась. И, только услышав этот жуткий смех, Вики поняла, что Анжело больше нет, и ей стало совершенно все равно, что будет дальше. Она больше ничего не хотела. Ничего.

– Не знала, что ангелы горят? Он не сказал тебе. Как жаль. Думаешь, ты все исправишь? Глупышка! Явилась сюда остановить меня с добрым сердцем, полным любви! Ну что, всех спасла? О, как же ты смешна и жалка! Не смогла убить меня в себе. А я легко смогу! Гори, слабачка!

Тори выстрелила глазами в левую грудь Вики, но смертоносный взгляд, отразившись от свинцового сосуда, ранил безумицу в правую грудь. На белом платье невесты распустилась кровавая роза раны. Сердце Жанны второй раз за сегодня спасло жизнь Вики. Жизнь, потерявшую для нее всякий смысл.

Ваня, поднявшийся с колен позади Тори, подслеповато щурился, силясь осознать, что за чертовщина здесь происходит.

– Ничего себе, – поразилась Тори, недоверчиво прикасаясь к своей ране, и тут же перевела взгляд на совершенно седую, покрытую пеплом голову Вики, готовясь нанести ей смертельный удар.

Но не успела. Ваня поднял осколок зеркала и направил на Тори. Королеву затрясло, с нее свалилась корона, откуда-то из платья выпала Ванина флейта. Потом невидимая ручища неведомых сил смяла Тори, как использованную белую салфетку, и зашвырнула этот комок в маленький осколок зеркала, который жадно поглотил его, словно вкуснейшую амброзию. Ваня нервно отбросил страшный осколок, но тот, отравленный злой волей Тори, мстительно отскочил от пола и воткнулся ему в грудь. Ваня, застонав, упал. Очнувшаяся Вики быстро подскочила к другу и выдернула из него острый кусок зеркала. Но было поздно.

– Прости меня, – шепнули посеревшие губы Крысолова, и он перестал дышать.

Вики поцеловала Ваню в холодный лоб и поднялась с колен. В руке она сжимала острый осколок, наслаждаясь болью изрезанных пальцев. Она продолжала сжимать его, не осознавая, как боль и ненависть по имени Тори возвращаются в ее душу в десятикратном размере. В тех местах, где зеркало разрезало ее кожу, кровь не вытекала из ран. Наоборот, из зеркала в раны сочилась тоска, черная, как ночь, заражающая каждую клетку Вики. Рука ее уже полностью почернела, приобретя цвет эбонитового дерева, а чернота продолжала распространяться по телу. Но это совершенно не беспокоило Вики. В ее ушах по-прежнему стоял глумливый смех Тори, и ее голос все спрашивал и спрашивал: