Кристи Голдэн - Валериан и Город Тысячи Планет

– Тебе… тебе не понравилось мое представление?

– Нет! – Валериан вскочил на ноги, взволнованный тем, что девушка так расстроилась. Он совсем не хотел ее обидеть. К сожалению, его слова только еще больше расстроили ее.

– В смысле, да, – отчаянно заявил агент, пытаясь успокоить танцовщицу. – В смысле, очень, очень понравилось! Ты была потрясающа!

И это была чистая правда. Валериан никогда в жизни раньше не видел выступления гламопода.

Ее полных губ коснулась легкая застенчивая улыбка, и Валериан облегченно вздохнул.

– Я начала выступать в очень раннем возрасте и научилась своему ремеслу в самых лучших школах. Я могу сыграть кого угодно, что угодно.

В голове Валериана промелькнула череда крайне неудобных сценариев.

– Я… эм… я в этом не сомневаюсь.

– Ну, – поправилась она, или не заметив, или проигнорировав его замешательство, – всех, за исключением Нефертити. Я все еще совершенствую этот образ и не готова его показывать. Но я доведу его до ума!

Она внимательно уставилась на него:

– Позволь угадать: а ты относишься к классическому типу парней, не так ли? Если хочешь, я знаю наизусть всего Шекспира. Или могу декламировать Мольера. А как насчет поэзии? Ты любишь поэзию?

Она сократила и так небольшую дистанцию между ними и обвила своими нежными руками шею Валериана.

– Эм… конечно, – пробормотал Валериан.

– Рембо? [7]  Артюр Рембо (1854–1891), французский поэт-символист. Китс? [8]  Джон Китс (1795–1821), английский поэт-романтик. Один из самых популярных поэтов Великобритании. Все свои знаменитые произведения написал в возрасте двадцати трех лет. Верлен? [9]  Поль Верлен (1844–1896) – французский поэт, один из основоположников литературного импрессионизма. – продолжала она.

Валериан совсем растерялся. Он ни черта не смыслил в поэзии.

– Сложный выбор, – выдавил он из себя.

Во рту у него было сухо как в пустыне. Он не мог оторвать взгляда от бездонных темных колодцев, какими казались ее глаза.

Одной рукой она поигрывала с его затылком, затем ее наманикюренные ногти легонько впились ему в кожу.

– Я боюсь поцелуя, он пчелиный укус, – шепотом продекламировала она, – днем и ночью влачу я страха тягостный груз [10]  Поль Верлен, «Бедный молодой пастушок». Перевод Б. Лившица. …

А затем танцовщица перевоплотилась в Лорелин, вызвав у Валериана целую вереницу эмоций.

– Я боюсь поцелуя, – прошептала она.

Валериан ошеломленно уставился на нее. Как она догадалась? Это же была Лорелин, настоящая до последнего кончика ее темно-блондинистых волос, изгиба ее губ. Даже запах ее тела был безошибочно, определенно Лорелин.

И она была в его объятиях. Она хотела его, ее глаза широко распахнуты, а губы слегка приоткрыты. Все, что ему было нужно сделать, – это наклонить голову, обнять ее и притянуть к себе.

Валериан коснулся ее талии. Затем одним плавным движением он выключил режим невидимости своего бластера и приставил его к виску «Лорелин». Ее голубые глаза распахнулись от удивления.

– Хочешь, я скажу тебе, что у меня реально на уме? – холодным, почти жестоким тоном поинтересовался Валериан.

Фальшивая Лорелин отшатнулась в ужасе и начала кричать. Она снова сменила форму, но в этот раз превратилась не в прекрасную женщину. Танцовщица кабаре превратилась в бледно-синюю желеобразную прозрачную массу. Существо размахивало тремя лишенными костей трепаными ручками, а два огромных, чуть более голубых, чем все остальное тело, глаза быстро моргали. Когда гламоподы испытывали страх, они принимали свою настоящую форму.

– Эй! – воскликнул Валериан. – Прекрати кричать!

Но было уже поздно! Весельчак ворвался внутрь и мгновенно оценил ситуацию. Его взгляд сразу же метнулся к бластеру в руке пространственно-временного агента.

– Я же сказал, никакого оружия, приятель! – рявкнул он.

Он потянулся за собственным оружием, но Валериан успел выстрелить дважды, прежде чем сутенер открыл огонь. Валериан развернулся обратно к гламоподу и уставился прямо в разгневанное лицо… министра обороны.

– Майор Валериан, – требовательно заявил тот, – я рекомендую вам немедленно сложить оружие.

Но Валериан устал от ее игр. Представление было окончено. Оно было окончено в ту самую минуту, когда существо решило принять форму Лорелин.

Он навел бластер на гламопода.

– А я рекомендую тебе сесть.

Гламопод повиновался, плюхнулся в одно из кресел и моментально превратился в десятилетнего мальчика с темными волосами и полными слез голубыми глазами.

– Пожалуйста, – зарыдал мальчик, – пожалуйста, не делайте мне больно.

Валериан в ужасе уставился на мальчишку. Майору немного поплохело; казалось, его с размаху ударили под дых.

– Это что еще за чертовщина?

Но он знал. Он знал.

Мальчишка уставился на Валериана глазами, которые он узнал.

– Я – это ты, когда тебе было пять лет. Ты же не пристрелишь самого себя, правда?

Валериана поглотили эмоции. «Пять лет». Именно тогда он потерял маму, а вскоре после этого и свою детскую невинность. Когда мерзкие откровения и жестокая действительность хлынули на него со всех сторон, запустив его собственную трансформацию, превратив его из Валентина Твена в Валериана, бесшабашного правительственного агента.

– Прекрати! –  прорычал он.

Форма, которую принял гламопод, в ужасе съежилась в кресле, и Валериан глубоко вздохнул:

– Вернись в нормальный вид, пожалуйста.

– Хорошо, – пискнул ребенок тонким испуганным голоском. Мальчик, которым когда-то был агент Валериан, превратился в колыхающуюся желеобразную массу.

Валериан поморщился.

– Не в этот вид. В другой. Первый. Со шляпой.

Гламопод был только рад подчиниться и снова превратился в роковую танцовщицу кабаре в сексуальном наряде и шляпе на голове.

– Так тоже не пойдет, – Валериан заставил себя быть терпеливым. Все-таки она – оно? – пыталась сотрудничать. – Ты не могла бы надеть нечто более повседневное? Нам нужно поговорить.

Чулки и жилет превратились в крепкую материю и покрыли все тело танцовщицы. Она слегка изогнулась, и наряд стал строгим мужским костюмом.

Валериан облегченно вздохнул.

– Спасибо, – произнес он. – Итак, как тебя зовут?

Она улыбнулась:

– Как пожелаешь, дорогуша.

Валериан раздраженно помахал бластером у нее перед носом.

– У меня нет времени на игры… дорогуша. Давай, как тебя зовут?

– Они зовут меня Баббл, – ответила она.

Валериан ощутил внезапный, резкий приступ вины. Он даже не знал, знала ли она свое настоящее имя, пользовались ли ее сородичи вообще именами. Майор задумался, как долго она прожила в этом месте.

– Послушай, Баббл, – сказал он, – я потерял своего напарника. Помоги мне, и в благодарность я тебя освобожу.