Екатерина Лейфрид - Правила экстрасенса (СИ)

Миша, делая вид, что не замечает пренебрежения капитана, открыл книжку на первых страницах:

– Я пока сюда ехал, уже успел кое-что почитать. Вот, первая глава: “Как в три этапа узнать, есть ли у Вас экстрасенсорные способности? Этап первый...” Хотите попробовать?

Лёня безразлично пожал плечами – ему было наплевать на свои способности, на покойников и прочую чушь, в этот момент ему захотелось умереть, только теперь уже по-настоящему. Миша, приняв его молчание за знак согласия, с радостным предвкушением достал из-под стола пакет:

– Я уже все нужное по дороге достал. Начнем с самого легкого, – с этими словами лейтенант достал из пакета три пластиковых стаканчика и... грецкий орех. Тот самый, в этом Лёня был уверен. Расставив стаканчики на столе в ряд, Миша положил орех под один из них. Воронцов, как завороженный, смотрел на орех, ожидая, что тот в любую секунду превратится в страшную кровавую голову. Однако орех, видимо, решил уберечь этот свой коронный трюк на потом. Миша с азартом в глазах посмотрел на начальника:

– Вы должны теперь выйти из комнаты.

Лёня безразлично повиновался. Через минуту из кухни донесся голос лейтенанта, разрешающий ему вновь переступить порог “лаборатории”. Лишь бросив один взгляд на стаканчики, Воронцов сразу же сфокусировался на крайнем правом – именно от него у капитана начинала болеть голова, а значит, орех был под ним. Еще прежде чем Миша успел задать вопрос, капитан подошел к столу и отставил правый стаканчик в сторону, выявив лежащий под ним орешек. У Старжевского в первую секунду отвисла челюсть, однако он быстро заставил себя собраться:

– Хорошо, попробуем по-другому. Выйдите еще раз.

Воронцов с безразличным видом снова направился в коридор – все равно капитан знал, что этот проклятый орех он почувствует, даже если Миша замурует его на метр в стенку. Тут Лёне пришла в голову занимательная мысль, он повернулся к лейтенанту:

– Попробуй спрятать под стаканчик что-нибудь другое, а орех где-нибудь в комнате.

Выйдя из кухни, Воронцов самодовольно усмехнулся: “Сейчас мы посмотрим, кто хозяин в моей голове: я или эта...” Он не успел даже подумать до конца, как перед его глазами вспыхнуло новой головной болью видение его фарфоровой солонки. Больно ударившись плечом об стену, капитан чертыхнулся и устало сел на тумбочку, стоящую у гардероба, пытаясь отойти от напавшего на него видения. Через минуту его позвал Миша. Теперь на кухне на столе стояло десять стаканчиков. Лёня подошел к ним и без слов отставил в сторону четвертый слева. Под ним действительно оказалась солонка. Но это было еще не все – оглядев кухню, Лёня открыл один из ящиков и сквозь стальную стенку банки, в которой он хранил сахар, Воронцов увидел, как ему весело “подмигивает” этот дурацкий орех. Воронцов достал орех из банки, подошел к окну, открыл форточку и вышвырнул его туда, откуда он пожаловал – к чертовой матери. Миша молча наблюдал за действиями начальника – теперь он точно заметил, что тот явно был не в духе. Однако в книге было сказано, что эксперимент необходимо было провести ли конца, несмотря на возможно шоковое состояние испытуемого.

– Леонид Сергеевич, давайте дальше. Теперь второй этап, он сложнее. Садитесь.

Лёня сел напротив Старжевского, готовый абсолютно ко всему. Лейтенант достал из пакета папку, в которой оказались... ну да, а вы что подумали, конечно, фотографии.

– Я это у товарища майора одолжил, из его дел. Он сказал, что Вы никого из них знать не должны. Тут есть и преступники, и жертвы, и свидетели. Всего девять человек, – обрисовал картину Миша, раскладывая разномастные снимки на клеенке. – Вашим заданием будет, определить, кто из этих людей мертв. Могу дать подсказку – их двое.

Если первое задание больше походило на простую игру в интуицию, то теперь Лёня точно почувствовал себя участником “Битвы экстрасенсов”. Он осторожно поднял взгляд к первой фотографии женщины – ничего, затем пожилой мужчина – тоже ничего. “Неужели не работает?” – с надеждой пронеслось у капитана в голове. Третий снимок тоже молчал, как... в общем, как самый обыкновенный снимок. Воронцов уверенно перевел взгляд на следующую фотографию – мальчика лет восьми – и внезапно лицо ребенка исказилось, сменившись на секунду страшным оскалом черепа. Капитан в ужасе отпрянул назад, Миша от такой реакции тоже чуть не свалился со стула.

– Нет, всё! С меня хватит! Я больше не могу!

– Но, товарищ капитан...

– Нет, Миша, хватит! Если я еще пока с ума не сошел, то с такими экспериментами точно сдвинусь с катушек. Уходи, я хочу побыть один.

– Но, Леонид Сергеевич, Баркин сказал мне с Вами быть.

– Мне наплевать, что Баркин сказал! Я хочу побыть один! Иди домой. И вещи свои забери, а то мне от них опять кошмары будут сниться.

Поняв, что в таком состоянии начальнику лучше было не перечить, Старжевский собрал фотографии обратно в папку и направился к входной двери. Но перед тем как уйти, лейтенант достал из кармана книжку и положил её на тумбочку возле гардероба.

После этого дверь за ним захлопнулась, и Лёня остался один.

***

Уже через минуту одиночества Воронцову снова стало жутко. Он всем своим существом чувствовал, что вокруг него сгустилась какая-то энергия, и эта энергия была очень недовольна его поведением, и поэтому сгущалась от этого еще больше.

Не выдержав такой обстановки, Лёня вскочил с дивана и бросился на кухню. Он рванул на себя дверцу холодильника с одним единственным желанием – напиться. Напиться до беспамятства. Однако спиртного в холодильнике не оказалось. Да и вообще, на банкете в честь своего воскрешения Лёня пил впервые за последние несколько месяцев, а может, даже, и лет. С чего бы в его холодильнике вдруг было оказаться алкоголю?

Однако желание напиться никуда не пропадало, и Воронцов, накинув куртку, вышел из квартиры. Закрывая дверь, ему почему-то захотелось сказать: «Чтобы когда я вернусь, тебя здесь больше не было!», но он сдержался и быстро пошагал вниз по лестнице.

Круглосуточный магазинчик располагался на конце улицы, за поворотом на большой перекресток. На улице было уже темно, мороз покрепчал, снег быстрыми брызгами падал на скользкую дорогу и больно колол лицо. Подняв плечи от встречного ветра, Воронцов поспешил доскользить до света вывески.

В магазинчике было тепло и пусто, если не считать полной ярко накрашенной продавщицы и женщины с ребенком, уже направляющихся к выходу. Придержав дверь для мамы, несущей в обеих руках несколько больших пакетов, и дочки, прижимающей к себе маленький ворочающийся комочек шерсти, Лёня подошел к продавщице:

– Водку.

– Какую? – женщина выдула изо рта большой пузырь из жевательный резинки.