Сергей Алексеев - Карагач. Книга вторая. Запах цветущего кедра
- Название:Карагач. Книга вторая. Запах цветущего кедра
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Концептуал
- Год:2017
- Город:Москва
- ISBN:978-5-906412-23-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Сергей Алексеев - Карагач. Книга вторая. Запах цветущего кедра краткое содержание
Её убийца, геолог Станислав Рассохин, получил свой второй шанс 30 лет спустя, когда вернулся в те же места, чтобы попытаться искупить свою вину и разобраться, наконец, что творится на Карагаче, а также в своей собственной душе, растревоженной воспоминаниями.
Интересы чёрных колдунов, канадских бизнесменов и российских спецслужб сплелись здесь в тугой клубок. Смогут ли герои его распутать?
Карагач. Книга вторая. Запах цветущего кедра - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
Надо искать дальше от острова. Всё-таки могли плыть какое-то время, держась за спальники, за щепки, за любую корягу. Стас обошёл сору справа, миновал полосу старого ивняка и оказался на затопленном кочковатом болоте, поросшем угнетённой берёзой. Корявые, однако же крепкие деревья могли спокойно выдержать человека, и если кто-нибудь доплыл, сейчас был бы здесь. Деваться больше некуда! Берёзовая марь лежала в обе стороны, насколько хватал глаз, и глубина тут больше трёх метров. Таких марей по Карагачу было множество, и они обычно отбивали тыловой шов поймы, но в ширину могли иметь несколько километров.
За швами обычно начинался материк и сосновые боры с верховыми болотами, но здесь берегом и не пахнет. Даже в сухую погоду летом сквозь такую марь очень трудно пробиться из-за кочек по плечи и жидкой, засасывающей сапоги трясины.
Неужели потонули, словно камни? Легли на дно, разнеслись течением? Рассохин помнил: утопленники потом всплывают сами, но летом, когда вода тёплая. А в ледяной могут пролежать долго.
И всё равно хоть один, но всплыл бы! Куртки из брезента, из плащовки, и уж тем более синтепоновые непременно надуются, а этого хватит, чтобы удержать тело на поверхности. Да и в небе посвистывают только утки — ни одного ворона. Эти твари уже бы слетелись и кружили, будь хоть какой-то намёк на добычу.
Значит, на дне.
Он не рискнул соваться на широкой лодке в берёзовое болото — на моторе не пройти, а продираться, цепляясь за деревья, — до вечера не пробьёшься. Судя по карте, до материка здесь версты две с половиной. Да и смысла нет: измученным женщинам и до мари-то не доплыть — даже напрямую больше километра.
Рассохин вернулся к затопленному острову с белыми тряпками, загнал лодку в березняк и заглушил мотор. И здесь ему пришло в голову: конечно же, пошли на остров, домой, к незатопляемому кедровнику! Зачем они попрутся к невидимому отсюда материку, когда на глазах тёмно-зелёный спасительный массив? И туда уже ушла Анжела!
Отговорившись от амазонки, он просто убедил себя, что женщины ушли в обратную сторону. А они туда ни за что не пойдут! Пойдут туда, куда проводили свою отважную разведчицу! За помощью. Они видели, что можно не плыть — брести по грудь, доставая дно ногами. И то, что она не вернулась, убедило их: надо пробиваться домой. Там на пути единственная преграда — глубокая курья, и, если нет сил переплыть, можно кричать, мычать, орать, забравшись на кустарник, быть услышанным и спасённым. У погибающих своя логика! Конечно, женщины видели вертолёт, но не знали, что Матёрую и Галицына увезли. Они верят в их неприкосновенность и, напротив, знают, что идёт охота на Рассохина.
Отроковицы, несомненно, пойдут к острову! Даже против течения. И двинулись они теми же зигзагами, верно, ещё с прошлого лета зная высокие места поймы. Скорее всего, женщины приходили сюда летом по дороге или тропинке за голубикой, например... Значит, и искать следует только в этом направлении.
Рассохин завёл мотор и пошёл обратным ходом, указанным амазонкой. Конечно, повторить его полностью было мудрено: он где-то срезал углы, однако точно вышел на просеку, идущую от старицы. Всю дорогу он вглядывался во всякое пятно на воде или в зарослях и, лишь заглушив двигатель перед кустарниковой завесой, понял, что делал это зря. Течением всё равно бы разнесло погибших по всем разливам в сторону материкового невидимого берега.
Весенняя стрежь на разливах Карагача — вещь сильная, неотвратимая и всеобъемлющая, потому в пойме и набивает гигантские соры — такие, в одной из которых погиб Репа.
Он вернулся обратно, к берёзкам с «флагами», и снова причалил к краю щетинистой полосы наносов. На сей раз всю её прошёл на вёслах, время от времени прощупывая подозрительные места веслом. Потом отъехал от соры много правее и обследовал чистую луговину перед тальниковыми зарослями, потом и сами тальники, чувствуя, что занятие это бесполезное. Пока не спадёт вода, тел не найти, а спадёт она через день-два, когда пробьёт брешь в заторе. Всё, что могло как-то плавать, он нашёл: кусок плёнки, зацепившийся за куст, связанные шнурками кроссовки, полупустой рюкзак с пластиковыми банками «пищи богов» — всё в разных местах, далеко от берёз с «флагами». То есть на разливах определённого фарватера не существовало. Сора, как фильтр, задерживала у старого густого ивняка лишь малую часть того, что сносилось с поймы.
В геологии часто говорили: отрицательный результат — тоже результат. А здесь он вдохновлял и вселял надежду! По крайней мере, оставлял крохотную лазейку — амазонки спаслись. Чудом: например, мимо проходило судно, катер, пролетал вертолёт, летающая тарелка сняла с деревьев!.. Чушь полная, но ведь бывают чудеса!
Рассохин опомнился, когда ударил снежный заряд, причём настолько мощный, что носа лодки не видать, и вода загустела. Солнце в этот день так и не показалось, лишь лучи его изредка шарили по разливам, но взглянул на часы — вечер! Он дождался, когда спадёт пелена, откроются горизонты, и поплыл прямым ходом к кедровнику. Что сказать, как оправдаться перед амазонкой — представления не имел, а она непременно спросит, где её сестры.
Говорить придётся одно: спаслись и в безопасности.
К лагерному причалу он не поехал — прибился к берегу там, где нашёл амазонку. Вода за день не прибыла, а, напротив, вроде бы начала спадать: вдоль разлива отметилась тёмная полоска, и на затопленных тальниках зависал пойменный мусор. Примета хорошая, но капризный, непредсказуемый Карагач может изменить нрав за несколько часов. Поэтому Стас всё равно вытащил лодку на сухое, привязал к дереву, развесил на кустах найденную палатку и наткнулся на рюкзак с продуктами. Чтобы не появилось лишних вопросов, он отнёс его в кедровник и спрятал вместе с резиновой лодкой. Кавказца на берегу не было, и чтобы надзиратели не угнали дюральку, забрал вёсла, снял бак и только сейчас обнаружил — топлива осталось литра три! При всём желании завтра далеко не уедешь, придётся грести, так что есть причина не брать с собой амазонку.
Анжела дежурила возле открытого люка, завернувшись в одеяло в белом пододеяльнике, стоя, как привидение. Рядом лежал пёс и меланхолично, неумело трепал недолинявшего зайца — жизнь заставила заняться охотой.
Снежный заряд не пробил кедровых крон, земля вокруг была сухой и чёрной.
— Ну, что?! — она кинулась навстречу. — Нашёл отроковиц? Я знаю: ты нашёл! Нашёл?
— Всё в порядке, — устало пробурчал Рассохин и сел, свесив ноги в открытый люк. — Они на материке, в бору.
— Почему не вывез сюда?!
— Топливо кончилось. Бензин!
— Мы немедленно поедем к ним! — вдруг капризно заявила Анжела. — Я должна видеть женщин!
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: