Вольфганг Хольбайн - Космическая чума. Сборник

— Следуйте за мной, — сказал он.

Дело в том, что я был сбит с толку. Как могли девушка и ее дружок проскользнуть мимо старого пердуна? Очевидно, они воспользовались жилищем Хармсуорт только для того, чтобы заманить меня, но откуда Николь знала комбинацию ладони? И меня интересовало, где была Эмили Хармсуорт все то время, что я валялся без сознания на полу ее квартиры. Может быть, она тоже была в деле? Но я в этом сомневался. Фактами это не подтверждалось.

Я взял аэрокэб до космопорта и проверил на Марсорейсах, не случилось ли чего с «Рейганом» по пути в Пузырь-Сити. Я готов был услышать, что корабль взорван или похищен пиратами. Но мне было сказано нечто куда более интересное.

— Прошу прощения, сэр, но «Президента Рейгана» нет на маршруте Земля — Марс, — сообщил мне клерк Марсорейсов. — Я никогда не слышал о корабле с таким названием. Единственный корабль, покинувший вчера Марс, был «Президент Уоллас».

— Ты, чучело, — рявкнул я. — Мое имя Сэмюэль Спейс и у меня билет до Пузырь-Сиги. Проверь мою бронь.

Он холодно посмотрел на меня, затем погрузился в длинный список пассажиров.

— Я не вижу, чтобы для вас был сделан какой-либо заказ на Марсолинии, мистер Спейс.

Мне было тяжело, и я предупредил:

— Я не знаю, что за чушь ты пытаешься мне скормить, но я ее покупаю. Или ты ищешь, или твои данные — полная ерунда. Я совершенно точно заказал билет для сопровождения парочки замороженных тел на борт «Рейгана» для доктора Эмануила Умани на Марсе. — Сделав паузу, я перевел дыхание. — Не говорите мне, что никогда о нем не слышали.

Чертов пердун медленно поднял брови.

— Ну почему же? Я слышал о докторе Умани. Естественно. О нем есть во всех газетах.

— Ничего не понимаю.

— Он был убит два земнодня тому назад в Пузырь-Сити. Доктор Умани использовал чужое тело, но анализы мозга установили личность. В этом деле замешаны трое лунных преступников.

— Довольно, — сказал я.

— Они так же уничтожили приемную дочь доктора Умани мисс Исму Умани, а заодно и бизнесмена, с которым она была связана.

— Помните имя бизнесмена?

Он покусал нижнюю губу, сосредоточиваясь.

— Подождите… — наконец сказал он, — у меня где-то есть газета. Ага! — Он извлек газету и вручил ее мне.

Я прочел заметку и вздохнул.

— О'кей, я хочу, чтобы вы оформили меня на ближайший марсианский рейс.

— Буду рад, сэр.

Мне предстояло посетить похороны.

Я уставился на тело в пластике: крепкий, мускулистый парень, средних лет, со шрамом на правой щеке и жестким ртом. Черные волосы, черные густые брови. Это лицо видало виды, нос был сломан, уши приплюснуты.

— Очень плохо, Сэм, — сказал я. — Ты был неплохим человеком. Это был я, никакой ошибки. Глаза были закрыты, но это были мои глаза, темные, глубокие и жестокие, как и рот. Я узнал даже дешевый серый псевдокостюм. Я купил его на Уране у маленького крикливого тряпичника — ястреба с шестью руками и полным отсутствием совести.

— Вы друг покойного? — рядом со мной стоял распорядитель похорон с ласковым взглядом, старающийся выглядеть удрученным.

— Мы вместе росли в Старом Чикаго, — сказал я. — Но мы уже давно не виделись, и я только что прочел в газетах о его смерти. Решил постоять рядом и оказать последний долг.

— Как благородно с вашей стороны. Я уверен, что мистер Спейс одобрил бы этот жест. Как он вам нравится?

— Хе?

— Я имею в виду нашу работу. Лицо такое спокойное, умиротворенное. Когда же его к нам доставили, это было нечто из ряда вон выходящее.

— Он выглядит живым и здоровым, — сказал я.

Ласковый человек кивнул и продолжал:

— Действительно, оформление и представление покойного — это такое искусство… Должен сказать, его не до конца оценивают в наше время.

— Готов согласиться, — сказал я. — А удалось ли прищучить хануриков, которые его остудили?

Распорядитель грустно покачал головой.

— Нет, преступники все еще на свободе, — вздохнул он и покраснел. — Я подготовил мисс Умани и ее отца для демонстрации. Не хотите ли посмотреть?

Я в своей жизни видел немало жестокостей, но рассматривание трупов, а в особенности своего трупа, может привести к депрессии.

— Нет, спасибо, на них я смотреть не буду.

Он придвинулся ко мне ближе, а глаза у него были влажные и любопытные.

— Как вас зовут, сэр…? Для реестра, конечно.

У меня были фальшивые усы. Мой настоящий нос чесался. Я не удержался и почесал его, не скрывая при этом своего раздражения.

— Хеммет, — сказал я. — С одной «т» на конце. Многие пишут неправильно.

— Разумеется, — сказал он, тщательно записывая фамилию. — Только одна «т». Вы обоснуетесь в Пузырь-Сити, мистер Хеммет?

— Почему бы и нет? — сказал я.

— Думаю, месса вам понравится. Мы проводим их на высоком уровне.

— Уверен, — сказал я. — Но мне надо бежать. Суматошные наши времена, знаете ли.

— Отлично вас понимаю, сэр, — он кивнул, вновь исчезая за занавеской.

Я бросил последний взгляд на бедного Сэма.

— Ты молокосос, — сказал я. — Тебе нужно было держать 38-й между чемоданами.

Он не моргнул глазом. Он продолжал выглядеть умиротворенным.

Теперь я знал, что со мной произошло и знал также, что только один человек может мне помочь. Последний раз, когда я его видел, он жил под музеем Искусств в Старом Чикаго.

Туда я и отправился. Древние львы по бокам входа уставились на меня, когда я стал подниматься по мраморным ступеням. Их пластослепки были куда менее величественными, чем оригиналы. Но пластольва гораздо легче содержать в чистоте, чем льва из гранита. Когда я был маленьким, эти гранитные львы впитывали грязь в поры камней, теперь же их копии были совершенно немаркими.

Наверху меня остановил охранник.

— Мы закрыты, — сказал он. — Приходите утром.

— Я здесь не для того, чтобы пялиться на вашу коллекцию, — сказал я. — Мне нужно повидать Натана Оливера. Он все еще здесь живет?

Охранник недовольно кивнул.

— Этажом ниже. Он у нас постоянный реставратор. А если вы спрашиваете меня, то он ищет лопнувший горшок.

— Никто вас не спрашивает, — буркнул я. — Могу ли я его видеть?

— Он вас ждет?

— Нет. Он меня знает. Скажите ему, что здесь Сэм Спейс.

Я ждал, пока он спустится к Оливеру, похлопывая льва по пластозаднице. Все же я предпочел бы гранит.

Когда охранник вернулся, глаза у него были вытаращены.

— Ну, и что он сказал? — спокойно спросил я.

— Он… он сказал… что вас здесь быть не может!

— Почему это?

— Потому что вы мертвы.

— Это не имеет значения, — прорычал я. — Пустите меня, я поговорю с ним. И я все улажу.

…Я попытался прорваться. Он быстро сделал шаг назад, и выхватив излучатель 22 из кобуры, навел его на меня.

— Мне кажется, вы какой-то…