Тереза Тур - Империя Тигвердов. Танго в пустоте

Ричард коснулся моего лба губами – и стремительно вышел.

Мое семейство пробралось в полном составе. Отец окинул меня внимательным взглядом, поцеловал и, пробормотав: «Надо парню помочь, а то у них тут один сплошной бардак», – отправился догонять Ричарда.

Мама взяла меня за руку и попыталась улыбнуться. Получилось не очень, но я оценила, растянув пересохшие растрескавшиеся губы в ответной улыбке. Рэм и Паша расположились на диванчике. А Феликс стал меня лечить, потихоньку вливая силы – я почувствовала нежное тепло.

– Прошло уже два дня, – тихо говорила мама. – Ирвин не давал тебе прийти в себя. Но ты металась. Я чувствовала, что тебе очень страшно. И только рядом с Ричардом, когда он обнимал тебя и говорил, что все хорошо, ты успокаивалась.

Феликс смочил мне губы и приказал:

– Мама, спи.

На этот раз сон был без сновидений. Еще одно пробуждение – рядом Ирвин.

– Как вы, миледи?

– Хорошо, – шелестю я.

– Замечательно. Тогда давайте попробуем выпить глоток водички.

Я делаю этот самый вожделенный глоток – пытаюсь набрать воды в рот как можно больше. Ирвин смеется:

– Не жадничайте!

Вода придает силы, и я спрашиваю:

– Ричард… военные?

– Все в порядке, – кивает Ирвин. – Только в столице волнения.

Я вздрогнула.

– Нет-нет. Это не бунт против императора, – поспешил успокоить меня целитель. – Просто редакцию «Имперского вестника» и типографию, что принадлежала этому печатному… органу… все-таки спалили.

– Они? – спросила я.

– Да. Это они напечатали статью о том, что по приказу императора Фредерика был казнен его старший сын, командующий Тигверд. По счастью, военные сначала явились сюда – поговорить с Джоном. Они убедились, что принц Тигверд жив, это их успокоило. Но, к сожалению, узнали также и то, что на вас было покушение. Так что… Спалили все. – Ирвин беспечно махнул рукой.

– Однополчане?

– Они как раз не успели. Ветераны присоединились к военным чуть позже, когда все уже пылало.

– И что теперь будет? – поинтересовалась я.

– Император пожурит военных, – пожал плечами целитель. – Но не больше.

– А маги?

– Арестованы. Идут допросы.

– А Либревер?

– Не знаю, миледи. По одной версии, главный маг императорского двора, наследник рода самих Либреверов – сбежал. Если это так – скандал будет неслыханный. Не одно поколение этой уважаемой фамилии было предано императору и его семье… Позор. Но также говорят, что, возможно, Удо Либревера убили мятежники. Не знаю, не знаю… Но одно могу сказать – очень много пострадавших. А у меня, сами понимаете, – много работы.

Он разрешил выпить мне еще глоточек воды. Распорядился, чтобы возле больной не сидели все кучей, велел выдавать мне чайную ложечку воды каждые полчаса и ушел.

Со мной остался Паша. Потом его сменил Рэм. Мама. Феликс.

А когда я открыла глаза в очередной раз – рядом был Ричард.

– Ника, – прошептал он.

– Привет, – тихо ответила я – надо же, голос появился…

– Прости меня…

Я смогла кивнуть – и тут поняла, что… прощаю. Не было изматывающего гнева. Не было тянущей боли в сердце. Не было мерзкой, вкрадчивой злобы в душе. Глупая гордость больше не прорастала по всему моему существу жгучей обидой – разрывая и сжигая остатки здравого смысла… Только радость от того, что мы живы, только счастье от того, что он рядом… А все остальное, оказывается, просто несущественно.

Я с улыбкой посмотрела на Ричарда – и поразилась тому, каким бледным стало его лицо…

– Что с тобой?

– Ничего, – помертвевшими губами ответил он.

– Плохо? Ирвина?

Он лишь отрицательно покачал головой, дождался, пока ко мне пришел Феликс, поклонился и ушел.

– Что с ним? – спросила я у сына.

– Не знаю, – проводил он настороженным взглядом принца Тигверда. – Может, что-то с расследованием не так.

Пока лежала и приходила в себя, было время подумать. Я поняла, что жизнь моя и моих близких изменилась – и своим упрямством я просто-напросто подвергаю всех нас опасности. Поняла, что единственный мужчина, с которым хочу состариться, находится рядом со мной. Нравится мне это или нет… Подумала еще немного и поняла – нравится.

В конце концов, в империи тоже есть чем заняться. С публикациями в газетах, что выходили изо дня в день, надо было что-то делать. Метаться от типографии к типографии и палить все – не лучший выход. В результате энтузиасты могут перейти на подпольную печать – и развлекайся потом с листовками. Да если еще на подобную «романтику» подсадить молодежь… Беды не оберешься! Все-таки полезная штука – история… Пора действовать! Вероника, вперед!

– Да, – кивнула я своим мыслям и только потом поняла, что ко мне пожаловал сам император. И не просто так, а с гневной речью, к которой явно подготовился:

– Миледи – вы будете жить в империи! На этом все. Никакой работы, никаких путешествий, никаких машин. Никакой своей квартиры! Никакой дачи у родителей. Особенно дачи!!! И никаких возражений! Ни при каких условиях, слышите меня? Если ради вашей же безопасности мне понадобится вас арестовать и препроводить в замок Олден – я так и сделаю! И я больше не желаю ничего слушать!!!

Я попыталась сказать, что пришла к тому же выводу – но его величество не дал мне и рта раскрыть. Набрав в легкие воздуху побольше, он продолжил:

– Вероника, вы всегда представлялись мне женщиной разумной. Более того, мудрой. Вот откуда в вас сейчас это… ослиное упрямство? Придумайте, чем вы хотите заниматься, но живите! Слышите меня? Я не желаю видеть вас в луже крови со вспоротым животом. И не смейте мне возражать, это приказ! Приказ императора!

Что мне оставалось? Только покачать головой и дождаться, пока Фредерик выговорится. А его понесло…

– Я долго терпел ваше самоуправство. И глупое стремление к самостоятельности! А вы подумайте вот над чем… Все уже случилось. Ваша жизнь изменилась. Как только ненаследный принц Тигверд объявил о помолвке и представил вас мне как будущую жену. А уж тем более когда вас представили ко двору. Вы можете бесконечно цепляться за то, что было раньше. Но чем быстрее вы поймете, что возврата к той жизни уже не будет, тем больше у вас шансов выжить. А у нас – защитить вас.

Он на секунду остановился перевести дух. Понимая, что спич его величества далеко не закончен, я, пользуясь случаем, поспешила вставить пару слов:

– Мне бы хотелось навести порядок в имперской прессе.

– И постарайтесь на этот раз… Что? – Оратор замер, и я заговорила быстрее:

– Я говорю, что согласна с вашими доводами. И уже придумала, чем хочу заниматься.

– А просто печь блины?

– Любимого сына не жалко, ваше величество? Я же выну бедному Ричарду мозг чайной ложечкой… И съем. Если буду сидеть без дела. Блины – это скорее… смена деятельности, чтоб отвлечься, расслабиться, одновременно сохранить семейные отношения. Они довольно сильно зависят от блинов. По крайней мере, в нашем союзе.