Кира Измайлова - С феями шутки плохи [litres]

– Это он со мной любезничал, – справедливости ради заметила я, – а мне не терпелось уйти поскорее.

– Неважно. Словом, нужно и подстраховаться. Да, Маргрит, я обязан думать и о подобном, – остановил он меня. – Тяжелые мысли и неприятные, но лучше заранее подготовиться к неприятностям. Везде соломки, конечно, не подстелешь, но обезопаситься, насколько это возможно, необходимо.

– Конечно, сударь. – Я невольно поежилась, и Винсент крепче обнял меня. – А если я вдруг окажусь в положении, вы снова начнете бегать по шлюхам?

– Вот еще. Я тебя многому обучил, а ты способная ученица, – не без намека ответил он. – Это помехой не станет, уж поверь.

– Придется поверить на слово…

– Я свое слово держу. Ты знаешь, Маргрит.

Я молча кивнула и добавила:

– А Черный принц – тоже звучит неплохо, как по-вашему?

– Весьма. Только придется держать его в ежовых рукавицах, чтобы не вырос кем-то вроде Феликса, – нахмурился Винсент. – Я люблю брата, но будь моя воля, с детства почаще сек бы его розгами как следует, а теперь уже поздно.

Я молча кивнула. Это-то я понимала.

– А вас секли?

– Да. У меня была очень суровая матушка, – улыбнулся он. – От нее я научился никогда никого не наказывать без дела, не срывать злость и не вымещать дурное настроение на подвернувшемся под руку слуге.

– То-то вы в Сида кувшинами швырялись! – не удержалась я.

– Не в него, а в стену. Матушка говорила: если стало уж вовсе невтерпеж спустить пар, разбей что-нибудь, а лучше поди поупражняйся до седьмого пота, научишься держать себя в руках. Выгребать навоз и таскать воду из колодца мне тоже доводилось, – добавил он. – Такой труд очень способствует развитию контроля над собой. С моим нравом – умение бесценное.

– Ах вот вы где этому научились…

– Чему?

– Воду таскать из колодца, конечно, – усмехнулась я. – Ну а этому… известно, где и с кем!

В назначенный час мы явились ко двору и, к моему удивлению, обед в самом деле оказался семейным: только его величество, их высочества и мы с супругом и сыном.

Король при виде Людвига вдруг растерял всю свою величественность. Даже если мой муж и сказал ему о неожиданно появившемся внуке – чтобы его величество от неожиданности не хватил удар, – то эффект все равно был велик. Полагаю, Людвиг очень походил на Винсента в такие же годы, поскольку в глазах его величества явственно читалось: «Вот и до внуков дожил…»

Его высочество потрепал мальчика по макушке и угостил яблоком, которое тут же отобрал Винсент, заявив, что лакомства до обеда ребенку не положены. Что-то он чувствовал, я поняла, а потому подозвала сына поближе к себе и в оба глядела по сторонам, стараясь еще при этом участвовать в светской беседе.

По счастью, пока подали только легкие закуски и вино, и я обратила внимание, как Винсент ловко жонглирует бокалом, живописуя наши злоключения, но при этом даже не касается губами хрусталя, уж не говоря о том, чтобы отпить глоток. Да и к закускам он не притрагивался – говорить с набитым ртом неприлично, не так ли?

Неужели он чего-то опасается? Яда или чего-то похуже?

– А отчего мальчик ничего не ест? – спросила вдруг принцесса.

– Прошу прощения, сударыня, он не привык к подобным блюдам, поэтому может заболеть. Не беспокойтесь, он сыт, верно, Людвиг?

– Конечно, – совершенно спокойно ответил тот, взглянув на меня снизу вверх. – Только, мама, скажи кухарке, что я не люблю пресную кашу.

– Непременно. – Я быстро взглянула на Винсента. Он был само спокойствие.

– Да вы и сами еще ни к чему не притронулись, – продолжала принцесса. – Попробуйте вино, оно превосходно, верно, Феликс?

Тот кивнул, а я не удержалась:

– А разве вино полезно дамам в интересном положении?

Принц невольно закашлялся. Людвиг весело глянул на меня, зачем-то подержал за руку и заявил с детской непосредственностью:

– Мама, я хочу сестричку!

«Когда же вы успели?» – читался немой вопрос в глазах всех присутствующих. Только Винсент, воспользовавшись моментом, отставил бокал и преспокойно заявил:

– Об этом рано говорить.

Принцесса выдохнула с явным облегчением, а герцог с таким же явным злорадством продолжил:

– Однако могу заверить, что мы приложим к этому все усилия. От моего рода почти ничего не осталось.

«Тебя и одного слишком много!» – подумала принцесса со злостью. Как странно! Откуда мне знать, о чем она думает?

Я покосилась вниз. Людвиг по-прежнему держал меня за руку и лукаво улыбался. Ах вот оно что…

– Ну а поскольку Маргрит никогда не пила вина, ей не следует и начинать, – закончил мысль Винсент. – Верно, дорогая?

– Совершенно согласна с вами, дорогой, – кивнула я. – Боюсь, даже попробуй я этот, вне всяких сомнений, восхитительный напиток, мне все равно не оценить его вкуса. Для этого нужна привычка и умение разбираться в винах, не так ли?

Король явно сдерживал улыбку.

– А это приходит с опытом, – добавила я не без злорадства, – коего у меня, увы, нет, в отличие от присутствующих. Вдобавок, я слыхала, с непривычки может сделаться дурно, а это уж вовсе недопустимо, особенно при ребенке. Какой пример подаст ему мать!

– И отец, – кивнул его величество, явно уловивший что-то странное в нашем поведении.

– Да, ваше величество, – ответил герцог, – не вы ли всегда наставляли меня в том, что негоже достойному мужчине напиваться до потери сознания? И дали мне прочувствовать, каково не знающему меры человеку будет назавтра…

– Надо же! – вставил принц, явно чтобы разрядить обстановку. – Отец, кажется, в моем воспитании что-то упущено!

– Не мог же я отправить тебя в известного рода заведение, не при дамах и детях будет сказано, в сопровождении всего одного оруженосца, – невозмутимо ответил ему отец.

Да, они с Винсентом были невероятно похожи, и я почему-то уверена – в бордель его величество отвел сына лично и напоил тоже. И это наверняка был проверенный бордель, а не портовый притон.

– А Винсента, значит, мог?

Король не ответил, дав понять, что дискуссия о неподобающем поведении окончена.

– Тогда, быть может, приказать подать воды или иной напиток? – поинтересовалась принцесса. – Или фрукты со льда?

– Ваше гостеприимство не знает границ, ваше высочество, – ответила я, – но, право, не стоит беспокоиться.

– Прошу извинить, – вмешался Винсент, понимая, что я уже не знаю, как отделаться от Алисии, – моя супруга недомогает.

– Винсент! – нарочито возмущенно воскликнула я. – Как можно говорить о…

– О несварении желудка, – преспокойно закончил он. – Успокойся, дорогая, здесь все свои.

– Господи, какой стыд…

– Мама, – протянул Людвиг с хорошим чувством момента: я не смогла бы дольше ломать комедию. – А можно мне выйти из-за стола?