Гапарюн Гарсаров - Галерея демонов Ламбранта

— Вы следующие, ха! — пригрозил мучитель и постучал для убедительности кулаком по своей же ладони. — Смертного хватило на полчаса. А вы всё-таки бесы — покрепче, значит, будете.

— Жумс, ты же знаешь, мы с люциферитом никак не связаны, — слёзным голоском отозвался один из пленников.

— Нет хуже преступления, чем выступать против экзарха! — рявкнул вдруг толстяк и пнул копытом по решётке.

— Так ведь и экзарха-то нету, — вставил второй пленник басовитым тембром. — С осени же полная анархия…

— Молчать! — прокричал Жумс, лихорадочно ища ключи от камеры по своим карманам. — Вот щас как прицеплю тебя на Рисгольда, сразу запоёшь иначе!

— Мы отнюдь не враги тебе, — вновь вмешался тонкий голосок. — Ты же сам понимаешь, эти старейшины дерутся за власть. Из-за этого экзархат разваливается. Вон и люциферит опять маячит на горизонте. Видишь же сам, во что превратилась наша жизнь…

— Это всё из-за таких оболтусов, как вы! — не унимался бородатый бес, бренча связкой ключей. — Движение сопротивления, ишь ты, чё повыдумывали! Я вам покажу щас, как клеветать на экзархат!..

Отперев со скрипом узкую решётчатую дверцу, Жумс выхватил из темени тощее тельце и швырнул его на грязный пол. Второй таинственный пленник остался в камере. Понятно, что повесить на пыточный аппарат сразу двоих у этого бородатого толстяка не выйдет. К тому же, на Рисгольде продолжал висеть смертный, с которого капала синяя жижа.

— Скольких ещё братьев придётся убить, чтобы наконец-то осознать ошибочность выбранного пути? — философски вопрошал бес, лежащий на полу посреди кровавых брызг и пыли. — Тернонт устроил кровавый диктат, а ведь он даже не избран экзархом.

— Да, Читон, поболтай мне тут давай, — приговаривал Жумс, вновь бренча ключами.

— Мы с тобой не враги, говорю тебе, — в прежней учительской манере продолжил пленник. — Ведь подданные раньше имели право свободно высказываться, свободно выражать своё мнение. И старейшины всегда считались с этим. Я же не совершал никаких преступлений…

— Ты, чёртова шерсть, изменник и лоботряс! — прорычал палач и схватил его за грудки, отчего серая одежонка Читона затрещала. — По мне, так давно пора прибить всех вас, как чертей.

— Пожалуйста, дай мне возможность увидеться хоть с кем-нибудь из старейшин, — жалобно попросил бес, ничуть не сопротивляясь натиску толстяка. — Я убеждён, что они поменяют своё мнение обо мне и моих единомышленниках…

— Ага, щас! — ухмыльнулся Жумс и хотел швырнуть доходягу на пыточный аппарат, но вспомнил, что забыл убрать с него окочурившегося Артёма. — Вот же ж вонючий смертный, а!..

Он хотел кинуть нового испытуемого обратно на пол, но задумался. А что, если повесить рогатого гада поверх мёртвого адвоката? Шипы у механизма длинные, растягивается конструкция тоже весьма отлично, до самого потолка. Пусть терпит пытки вместе с трупом, ведь это истинная мерзость для любого уважающего себя беса.

— Ну-кась, — промычал Жумс и попытался прицепить худую руку пленника на металлический каркас.

Однако Читон, устав от увещеваний, вдруг дёрнулся головой в сторону своего мучителя. Рога у него хоть и были небольшими, но всё же вонзились в шею толстяка. Не ожидая такой наглости от тощего беса, Жумс вздрогнул, хотел что-то воскликнуть, однако издал лишь какое-то бульканье и повалился вместе с пленником на кровавые разводы под Рисгольдом.

— Так его! — выкрикнул со стороны решёток его сокамерник Брамиан. — Убей его, Чит, давай!

Завязалась потасовка. Палач, несмотря на полученную рану, пробовал совладать со взбунтовавшимся узником. Тот, напротив, оказался верхом на толстяке, получив значительное преимущество. Он вновь и вновь протыкал его рогами, рискуя сам при этом получить смертельную травму. Ведь ещё в лиценциарии бесов учили не использовать свои демонические атрибуты в открытой схватке, потому что они весьма хрупки, а от таких повреждений можно в два счёта отбросить копыта. Но Читон уже который месяц торчал в темнице экзархата с безрадостной перспективой скончаться на одной из пыток, как это уже случилось со смертным. Так что терять ему было особо нечего.

Провозившись на полу ещё минут пять, бес в изорванной одежонке отлетел назад и сбил Хомунина с металлического каркаса. Они оба упали под массивную конструкцию, которая следом стала со скрежетом съезжать со стены. Жумс же, держась за шею, из которой выливалась чёрная маслянистая жидкость, закряхтел и отодвинулся копытами в сторону двери. Надо лишь добраться до выхода и позвать на помощь. Тогда этому дерзкому пленнику несдобровать.

Брамиан пытался что-то кричать сквозь решётки, обращаясь то с сокамернику, то к палачу. Впрочем, бородатый толстяк уже не обращал на него никакого внимания, упорно выползая из пыточной комнаты в коридор. Ещё пара метров, и справедливость восторжествует. Читон же перекатился от стены на середину помещения как раз в тот момент, когда каркас Рисгольда окончательно сорвался со ржавых болтов.

Раздался сильный грохот, и поднялась пыль. Разглядеть сквозь неё что бы то ни было пленнику из камеры не получилось. Пришлось зажмуриться и ждать. Кажется, Жумс не успел добраться до двери и позвать на помощь. Но на такой шум обязательно сбегутся все ближайшие гвардейцы, а их в островной резиденции экзархата было немало. Правда, грохот продолжал разноситься эхом по помещению, как будто следом за Рисгольдом стали рушиться остальные конструкции. Ещё через минуту, когда пыльная завеса слегка поредела, Брамиан понял — эти звуки исходят откуда-то извне.

— Эй, Чит, ты жив? — обратился он к коллеге по несчастью, искренне надеясь, что тому удалось отделаться малым гематитом при обрушения стального каркаса. — Быстрее, отбери у него ключи и освободи меня!..

От витающей вокруг пыли запершило в горле, и Брамиана охватил кашель. Кто-то двигался в центре комнаты, но вот кто — пока было непонятно. Если это Жумс, то пленника ожидала незавидная участь. Если же всё-таки Читон, то надежда на спасение вселяла новые силы. Однако следом запахло дымом, а сверху посыпалась новая пыль в такт неутихающему грохоту. Тут же на потолке что-то вспыхнуло, и Брамиан понял — это огонь!

— Чит, пожалуйста! — панически закричал он, теребя решётки. — Вытащи меня отсюда!

В слабых лучах стало видно, что из-под обрушившихся обломков пыточного аппарата выбирается чей-то силуэт. Учитывая величину Рисгольда, можно было предположить, что это Читон. Однако на голове у выжившего оказалась массивная металлическая шапка из трёх лезвий. Неужели смертный, которого так активно пытали гвардейцы, выжил во всей этой свистопляске?

— Эй, парень! — обратился к нему Брамиан. — Помоги мне, а! Не оставляй меня здесь…