Люси Сорью - Страна василисков

— Т-тут же… кх-х-х… десять этажей… — я закашлялся. Минадзуки терпеливо придерживала меня, пока я не перевёл дух.

Страшно болело горло — каждый вдох давался мне с большим трудом. Ноющая боль растекалась по животу; ныли ещё вчера ушибленные рёбра.

— Пошли, — наконец смог выговорить я. Минадзуки помогла мне подняться на ноги. Другой рукой она подхватила с пола валявшийся там меч.

Свет в прихожей зажёгся, стоило нам войти. Кварцевые часы на стене покорно отсчитывали время: стрелки показывали начало шестого. За окнами шумел дождь. Зеркало в дальнем конце прихожей загорелось свежими новостями и сообщениями, стоило мне подойти к нему. Одно из сообщений было от сестры.

«Мне сказали, что ты попал в больницу. Что случилось? Надеюсь, ты в порядке. Напиши мне, как только сможешь. Мицуко».

Сообщение пришло сегодня утром.

Минадзуки помогла мне снять перепачканный, мятый плащ, и усадила меня на прямоугольный пуфик возле зеркала. Меч, выпавший из моей руки в парадном, она поставила в стойку для зонтиков.

— Тебе помочь? — спросила она, кивая на мои ноги. Я помотал головой. — Тогда подожди. — не разуваясь, она поспешила на кухню; я услышал, как хлопают дверцы холодильника.

Минадзуки вернулась, держа в руках сложенное полотенце. Присев на корточки, она приложила его к моей шее. Я зашипел; саднящие ушибы обожгло льдом.

— …Спасибо. — чуть отдышавшись, проговорил я. Минадзуки всё ещё сидела передо мной. Её руки придерживали полотенце со льдом на моей шее.

За окнами блеснуло, на секунду озарив кухню и часть большой комнаты белым светом. Грома я не услышал, но дождь забарабанил по стёклам с удвоенной силой.

— Разувайся. — попросил я.

Минадзуки подчинилась. Она поднялась, сбросив свой плащ, и повесила его на вешалку, рядом с моим. Затем она села на край пуфика, рядом со мной, и начала снимать сапоги.

Я сидел рядом, придерживая рукой полотенце на шее. Лёд таял, просачиваясь сквозь ткань, и рука была мокрой. Струйки воды стекали под ворот блузки. Наконец, я отложил полотенце и начал разуваться.

Одной рукой это было неудобно.

Минадзуки стащила и отставила второй сапог. Под сапогами она носила тонкие чёрные чулки.

— Будешь ужинать? — спросил я, оглядываясь на неё. Она улыбнулась.

— Если тебя не затруднит. — сказала она.

Я поднялся — ноги, на этот раз, меня удержали без посторонней помощи — и прошёл на кухню. Минадзуки вошла следом. На ней был чёрный жилет; под жилетом — гольф с высоким воротником. В двух кобурах на поясе были пистолеты.

Их действительно было два, зачем-то заметил я.

— Присаживайся. — предложил я и прошёл к холодильнику. Зелёное зарево «АКУЛОНа» блеснуло по ту сторону стены дождя. Открыв дверцу, я не без труда вытащил из холодильника кастрюлю и заглянул под крышку. — Хотя готового у меня только макароны…

Пакеты с овощами для борща так и лежали в холодильнике: позавчера они пришли вовремя, но мне оказалось не до борща. Я поставил оскорблённо звякнувшую кастрюлю на плиту и вернулся к холодильнику. Мясного ничего не было.

Минадзуки, привстав, наблюдала за мной. Я открыл морозильник и вытащил оттуда пластиковый пакет, как раз для таких случаев. Маркировка на боку всё ещё была зелёной. Я захлопнул морозильник и стёр изморозь с пакета.

— «Poulet Ю la Kiev», четыре штуки. — вслух прочитал я с этикетки и обернулся к Минадзуки. — А что такое «Киев»?

— Это где-то на Центавре. — Минадзуки поднялась с табурета и забрала у меня пакет с центаврийскими котлетами. — Давай, я помогу.

Я не стал возражать. С одной рукой я всё равно больше мешался, чем помогал.

Мы ели молча, под гулкий перестук капель по окнам. Выпущенная на волю стихия бушевала снаружи, срываясь шквальным ветром, отзываясь далёкими раскатами грома.

Я был очень голоден. От шницеля по-гамбургски, которым Минадзуки угощала меня в «Шпигеле», к вечеру остались одни воспоминания. Тарелки макарон и центаврианской котлеты — из куриного мяса, со сливочным маслом внутри — мне определенно показалось мало. Судя по тому, как быстро разделалась со своей порцией Минадзуки, она была того же мнения.

После второй порции я заварил чай. Минадзуки, вытирая уголки рта салфеткой, попросила кофе.

— И всё-таки. — сказал я, ставя перед ней чашку. — Что ты здесь делала?

— Искала тебя. — ответила Минадзуки и отпила из чашки. — У меня был разговор с руководством. Я сообщила им о «Дифенс Солюшенс», о землянах и о Домпроме. Обо всём, что мы обнаружили.

— И что теперь? — спросил я, усаживаясь напротив. — Что ГСБ будет делать дальше?

— Не мы одни. — чуть улыбнулась Минадзуки. — В городе теперь хозяйничает Гвардия Гегемонии. Полиция будет занята охраной общественного порядка. Фактически введено негласное черезвычайное положение. Мы же… — она снова отпила кофе, — должны будем ликвидировать убийцу. Но ему — или кому-то ещё — совершенно необязательно об этом знать.

— То есть, вы не знаете, где он. — заключил я и отхлебнул чаю.

— Но мы знаем, где он будет. — поправила Минадзуки. — В Домпроме. Поэтому чрезвычайное положение и не объявлено, а информация о происходящем намеренно замалчивается. Перестрелка на Регенераторной, конечно, успела попасть в новости, но, как я поняла, предварительно она произошла в результате нештатного функционирования партии охранных роботов. — я поднял бровь, и она усмехнулась. — Слова вашей пресс-службы, не мои.

— Разумно. — неохотно согласился я. Один из этих «нештатно функционировавших» охранных роботов только что едва меня не задушил. Ни один робот-охранник не способен на такое.

— Выступления в Домпроме не будет. — продолжила Минадзуки. — Но об этом сообщат в самый последний момент, когда всё будет уже решено. Мы не знаем, какой информацией руководствуется убийца, но он явно не всеведущ. А значит, скорее всего, он отправится туда, куда и планировал. В Домпром.

— А Кисараги-Эрлих? — спросил я. — Он же ещё не в Титане-Орбитальном, верно?

— Премьер-министр находится на борту N1, - сообщила Минадзуки, — который сейчас выполняет манёвры для входа на орбиту Титана. Он и так должен был прибыть только завтра к полудню, поэтому его превосходительству ничего не грозит.

— Но убийца об этом не знает. — заметил я.

— Он готовит засаду. — пожала плечами Минадзуки. — А мы, в свою очередь, готовим засаду на него. Операция будет проводиться ночью; точное время штаб сообщит позже, исходя из развития ситуации, но у нас наготове группа быстрого реагирования. На период операции она поступит в моё распоряжение.

— Допустим. — сказал я. — Но всё-таки, Валерия. Причём здесь я?

— Мне понадобится связной. Представитель от МВД. Я хочу, чтобы это был ты.

Я задумчиво откинулся на табурете, затылком упёршись в стену. Поднёс к губам чашку. И отвёл глаза.