Михаил Шуваев - Чужая игра

«Напридумывали идиотских законов, умники! – зло подумал лейтенант, медленно поднимаясь по лестнице и стараясь ступать неслышно. – Права человека, личная жизнь неприкасаема! А как проводить розыскные мероприятия с такими нормативными ограничениями, скажите на милость? И ведь попробуй нарушить хоть один параграф – сразу по башке получишь и от начальства и от общественности. Еще в СМИ так выставят, что сам себя испугаешься». По-прежнему стараясь действовань как можно более скрытно, Найт покинул пустой коттедж, быстро перешел на другую сторону улицы и нырнул в первый же переулок. Пройдя немного по улочке, на которой уже зажглись редкие пешеходные осветительные тумбы, он заприметил скамейку под раскидистым густым кустом и присел. Отсюда среди деревьев пока еще слегка виднелся второй этаж и крыша коттеджа «Белая роза». Найт достал МИППС и в конфиденциальном режиме позвонил Сноу. Тот ответит сразу же:

– Найт, послушайте, мы сейчас немного заняты. Я свяжусь с вами, как только освобожусь.

Лейтенант выключил коммуникатор и направился к стоянке флаеров. В некоторых домах стал зажигаться свет, но большая часть коттеджей по-прежнему смотрела в мир темными глазницами поляризованных окон. Поселок был заселен едва ли на четверть. Арктурианская колония, несмотря на сверхсовременную космоверфь, переживала далеко не самые лучшие времена в своей истории. После первых миграционных волн, состоявших в основном из первопроходцев-энтузиастов, колонисты уже третьего и четвертого поколений стали осознавать, что как бы ни была хорошо обустроена и организована жизнь в дальнем внеземелье, сравнения со старушкой Землей она не выдерживала, особенно что касается отдыха и досуга. Заряда романтики хватило ненадолго. Расчеты внеземельных социологов не оправдались: никакого повального туризма на экзотические планеты не наблюдалось. Наоборот – колонисты с удовольствием летели отдыхать на земные курорты. Более того, с каждым годом все труднее становилось заманивать специалистов работать в колониях дальнего внеземелья. Несмотря на значительно более высокие оклады и внушительные социальные пакеты, поток желающих поработать на далеких мирах катастрофически уменьшался.

Все это было прекрасно известно лейтенанту Гебриэлу Найту, и именно поэтому факт приобретения коттеджа кем-то, скрывающимся под псевдонимом «Стэнтон», относился к нестандартным и редким явлениям. Наличие же в доме медицинской лаборатории неизвестного назначения и вовсе можно было отнести к разряду экстраординарного события.

Добрался до флаерпаркинга и взлетел Найт уже почти в полной темноте. Последние отблески зари стекли за горизонт и растворились в газовой саже арктурианского неба. Редкие огни Вест Пойнта быстро исчезли, а впереди постепенно разгорался разноцветной бриллиантовой россыпью Бриз.

– Послушайте, госпожа Лоик, все имеет свои границы! – начинал закипать Сноу. – Мы попросили встречи с господином Бонне, которая прямо прописана в нашем служебном задании по инспекции астроверфи, и никак не ожидали, что эта аудиенция вызовет столько вопросов и будет обусловлена вашими надуманными требованиями. Кто вас уполномочил регламентировать контакты главного инженера, директор астроверфи?

– Да, отправляясь в отпуск, директор попросил меня оградить инженера Бонне от отвлекающих контактов, – упрямо поджала губы рыжеволосая инженерша. – Я выполняю его просьбу, но, если хотите знать мое мнение, то Франсуа Бонне должен полностью сосредоточиться на расчетах, завершающих техническое обоснование иннерспейса…

– Значит, так, сменный инженер Барбара Лоик, – прервал ее Ричард. – Вопрос контактов главного инженера астроверфи находится в ведении офицера безопасности капитана Волкова. Если он считает, что противопоказаний нет, то никто больше не вправе помешать нашей встрече. Мы обратились к вам с просьбой сопроводить нас к инженеру Бонне, зная вашу… э-э-э… неравнодушную, заинтересованную позицию по развитию верфи и энтузиазм в отношении проектов Франсуа Бонне. Однако вы почему-то заняли оборонительную позицию, хоть на вас, а тем более на Бонне, никто и не думал нападать. Мы не враги, госпожа Лоик, а просто-напросто комиссия с Земли, которой поручена рутинная проверка очередного объекта, в вашем конкретном случае – Арктурианской астроверфи, и встреча с главным инженером состоится в любом случае. Посему я благодарю вас за активную позицию и искреннее желание предоставить Бонне оптимальные условия для работы, но прошу более не чинить препятствий нашему рандеву.

С этими словами Сноу слегка склонил голову, прощаясь, развернулся и вышел из лаборатории, оставив Барбару Лоик посреди помещения. Глаза молодой женщины-инженера пылали гневом, а независимо вздернутый подбородок говорил о том, что она подчинилась, но далеко не смирилась с нахальными, на ее взгляд, требованиями комиссии.

В коридоре, примостившись на каких-то металлических контейнерах, его ждали Волков и Блумберг. При виде агента оба вопросительно взглянули на Ричарда.

– Капитан, ведите нас к Бонне, – произнес Сноу.

Русский встал, машинально отряхнул брюки комбеза и остановил первый же МГА. Все трое взгромоздились на неудобные сиденья и двинулись в путь. Вскоре они стояли перед дверью с надписью «Ф. Бонне. Главный инженер, руководитель проекта». Волков приложил свою карточку к сканеру справа от двери. На небольшом мониторе появилось усталое лицо.

– Господин Бонне, вас беспокоит начальник безопасности капитан Волков. Вам, должно быть, известно, что на Тетраэдр прибыла инспекционная комиссия с Земли.

– И что из того? – равнодушно спросил Бонне.

– Ее руководитель господин Ричард Сноу и его заместитель Айвенго Блумберг хотели бы встретиться с вами.

– Это так обязательно?

– Господин Бонне, им предписана встреча с главным инженером. И потом. Если вы их не примете, то начнутся ненужные вопросы, домыслы…

– Ладно, ладно, я вас понял, капитан. Когда их ждать?

– Да прямо сейчас.

– Сейчас? Они что – с вами пришли, что ли?

– Так точно.

– А, да, вижу их. Ну что ж, входите.

Тихонько прожужжал электрозамок, и дверь приоткрылась. Все трое по очереди перешагнули высокий порожек и оказались в кабинете главного инженера проекта.

Кабинетом то, что они увидели, назвать можно было разве что с большой натяжкой. Больше это походило на терминальный зал мощной вычислительной машины. Несколько больших гологравизионных мониторов светились в полусумраке. На них виднелись какие-то чертежи, рисунки, расчеты. Трехмерные модели агрегатов неизвестного назначения медленно вращались на одном экране, на другом машина производила сложные математические вычисления и печатала бесконечные формулы и графики, на третьем искрилась карта звездного неба. За широким пультом управления сидел спиной к вошедшим Франсуа Бонне – тот, ради кого и находились здесь Ричард и Айво.