Олег Дивов - Новый мир

Разумеется, в церковь Мария сходила. Мне ее упрямство понравилось. Вернулась, заявила, что это невыносимо, в этой Шотландии даже католичество превратили в балаган, и молиться она станет дома, а для исповеди и причастия станет летать в Мадрид. Я молча удивилась: почему в Мадрид, если она мнит себя такой крутой католичкой? Отчего не сразу в Рим? Не говоря уж о том, что можно сходить в кафедральный собор, если уж ей не понравилась ближняя церковь, или в доминиканский монастырь. Но семейство Вальдес, похоже, давно привыкло к причудам Марии, поскольку ее слова пропустили мимо ушей.

Минуло десять дней, в течение которых я уходила из дома ранним утром и возвращалась поздно ночью. Я совершенно подружилась с сеньорой Вальдес, довольно быстро поняла, как подобрать ключи к Марии. Наверное, мне даже нравилась бы эта миссия, если бы я не видела, как с каждым часом все сильнее меняется Энрике. Наше общение с ним ограничивалось рамками вежливости. Мы не бывали наедине. Иногда за ним присылали машину с другим переводчиком, и он уезжал — беседовать с нашей разведкой, полагаю. Уезжал один, никогда ни о чем дома не рассказывал. За обедом рядом с ним немым укором присутствовала Мария — причесанная так, что ей позавидовала бы любая моралистка в девятнадцатом веке, всегда в черном, застегнутая до подбородка, никогда не улыбавшаяся, ничего не одобрявшая… Видала я святош, в том числе и в Эльдорадо, но Мария на голову превосходила всех. Разумеется, в ее присутствии Энрике лишнего слова мне не говорил. Обращался всегда строго и сдержанно-отстраненно — «майор Берг». Но его глаза говорили мне даже слишком много. В первые дни его взгляд был восхищенно-неверящим, но постепенно мальчишеский восторг исчез, сменившись тяжелой решимостью. И меня это пугало.

Никаких подвижек по работе не происходило. Несколько раз мне звонил Ашен, справлялся, как дела. Порадовать его мне было нечем. Сеньора охотно болтала со мной, но не доверяла. Веста жаловалась, что Мария явно считала все невербальные знаки, правильно их истолковала, но на контакт не идет. Однажды позвонила Фатима, озабоченно сказала, что в городе появились известные ей новые евиты, поэтому она передвинет своих адамитов поближе к нашему коттеджу. Словом, чтоб я не пугалась, увидав поутру в качестве уличных уборщиков крепких немолодых мужчин с военной выправкой.

Языком в действительности владели все, и даже Мария. Она не произнесла ни слова, но я по глазам видела — она отлично понимает федеральную речь. Сеньора Вальдес учила язык в молодости и сейчас только восстанавливала навыки. Болтала бегло, хотя и с сильным акцентом. Энрике говорил свободно, а с детьми занимался преподаватель, и успехи были значительные.

Однажды рано утром я приехала и застала дома одного Энрике.

— Они поехали по магазинам, — сказал он. — Их повезла эта сержантша. Майор Берг, мне показалось, что раньше я уже видел ее. Странно, я считал, что вы — единственный земной разведчик, с которым я водил знакомство.

— Вы могли ее видеть, доктор Вальдес. Она эльдорадка. Вы ведь интересовались моим окружением? Она среди тех, с кем я общалась.

— А-а, — он кивнул и жестом показал на садовые двери: — Составите мне компанию? Здесь маленький сад, я привык к большим паркам, но тропинка к церкви действительно очень живописна. И вполне подходит для утренней прогулки.

— Большими парками на Земле не владеет почти никто. Есть несколько семейств, которые владеют поместьями на Земле. Но это родовое гнездо, дом для всего клана, а не для одной семьи. Что касается прогулок, то даже аристократы пользуются общественными местами. Как в городе, так и за городом.

— Я мало что видел, только то, что проплывало за окнами машины. Но здесь довольно красиво. И население небольшое.

— Шотландия относительно малонаселена. Не самый благоприятный климат. В континентальной Европе плотность куда выше.

— А вы? Почему вы выбрали эту страну?

— Здесь живут мои дальние родственники. Они хотят, чтобы я останавливалась у них, если дела требуют моего присутствия на Земле.

Энрике оглянулся на коттедж, из которого мы вышли.

— Должно быть, у ваших родственников дом побольше этого.

— Пожалуй.

Он прошел еще несколько шагов в молчании.

— Долорес… как удивительно, что мы снова встретились. Вы стали именно такой, как я когда-то мечтал. И я не ошибся, посчитав, что вы справитесь с ролью знатной дамы. Мама сказала, ваш бывший муж — аристократ?

— Это не имеет значения, доктор Вальдес.

— Долорес! — вдруг взорвался он. — Пожалуйста, мы ведь были на «ты»…

— Нет, — жестко и даже с удовольствием отрезала я, улыбаясь и холодно глядя ему в глаза. — Доктор Вальдес, запомните: Долорес Кастро больше нет. Мое имя — Офелия ван ден Берг, и я не бедная девочка из эльдорадской деревни, а майор специальной разведки. В данном случае — специалист, которого государство направило сюда, чтобы помочь вам и вашей семье адаптироваться к нашим реалиям. Не более того.

— Хотите сказать, вы сами не очень-то и хотели снова увидеть меня… нас?

— Разумеется. Доктор Вальдес, моему сыну всего семь месяцев. И я с куда большим удовольствием проведу время с ним, чем с кем бы то ни было еще.

Он застыл, лицо окаменело, только ноздри вздрагивали.

— Что ж, майор Берг. Пусть будет так. С вашего разрешения, я зайду в церковь. Нет, можете не сопровождать меня. Насколько мне известно, скрытая охрана присутствует постоянно, а переводчик мне ни к чему, я достаточно хорошо владею языком.

Я слегка кивнула, повернулась и пошла обратно в коттедж, отлично чувствуя, что Энрике смотрит мне в спину. Вот же ж упорный черт.

Он вернулся через час, уже совершенно успокоенный, черты лица смягчились. Кивнул мне, сказал, что поработает в кабинете, и поднялся на второй этаж. Через четверть часа из города вернулось все семейство — вместе с Марией, которая, о чудо, надела светлое платье. Такое же глухое и слепое, как ее черные тряпки, но — светло-зеленое. Застыла на пороге, рассматривая меня — как будто не ожидала увидеть, — и быстро ушла наверх.

Прислуга сервировала обед. Обедали мы обычно вчетвером — сеньора Вальдес, я, Энрике и Мария. Дети ели отдельно, под присмотром нянь. Старшего ребенка, Виктора, по понятиям Эльдорадо уже вполне можно было сажать за взрослый стол, но Мария не спешила знакомить сына с настоящей жизнью.

За столом сеньора Вальдес много шутила и веселилась. Мария угрюмо молчала, не отрывая взгляда от тарелки. Энрике тоже в разговоре почти не участвовал, но я видела, какой любовью к матери светится его лицо. Ему нравилось, что мать смеется.

— Как давно я не видел тебя такой, — обронил он. — Кажется, целую вечность. А помнишь, как я поступил в университет, отец устроил бал, и ты танцевала со мной?