Кит Де Кандидо - Сонная Лощина. Дети революции

Как бы там ни было, иного оружия под рукой не оказалось. Схватив верхнюю часть аналоя, Крейн только порадовался, что библиотеку обустроили не в бывшем католическом молельном доме. В таком аналой обычно представляет собой богато украшенную деталь, снять которую с места в горящем здании было бы крайне затруднительно.

Дверь, ведущая в подсобку и коридор, была сделана из дуба, так что Крейн даже не подумал ломиться в нее. Нет, он выбрал иной путь: вдоль боковой стены двинулся мимо горящих стеллажей, то и дело останавливаясь, чтобы откашляться, в сторону окна.

И снова он мысленно порадовался, что церковь – не католическая. Было бы кощунством бить витражи.

Достигнув наконец окна, Крейн высоко поднял аналой и с размаху бросил. Сам он при этом шлепнулся на пол.

Он даже не услышал, как окно разбилось: сирены, рев пламени, шум воды – все это перекрыло звон стекла. Оставалось надеяться, что пожарные хоть немного, хоть где-то сумели сбить пламя, которое – стоило появиться отдушине – вырвалось наружу. Крейну чуть не опалило затылок.

Едва оказавшись в двадцать первом веке, Крейн – когда принялся за расследование убийства Корбина – чуть не утонул в море цветных мерцающих огней и звуков, его окружала толпа мужчин и – поразительно! – женщин в форме. Разум Крейна едва справлялся с нагрузкой; никогда еще в жизни он так не пугался. А ведь он прошел множество битв, так что это было отнюдь не голословное заявление.

Сегодня, когда Крейн выпал из окна библиотеки, та же самая сцена: мерцающие цветные огни, сирены, люди в форме – показалась ему очень даже приветливой.

Еще больше его обрадовал окрик:

– Крейн!

Его скрутило в приступе кашля, так что ответить лейтенанту Миллс он не сумел. Зато напарница отвела его к машине, которую Крейн среди полицейского и пожарного транспорта приметить не успел, – карете «скорой».

Крейн прямо на ходу извлек из-под сорочки гримуар и протянул его Миллс.

– Сбереги его, – сказал он, все еще кашляя.

– Будь спок, – ответила она, не спрашивая, что это и зачем. Преисполнившись чувства благодарности, Крейн препоручил себя заботам медиков.

К тому времени, как Эбби Миллс подъехала к гаражу при здании Верховного суда округа Вестчестер на бульваре Доктора Мартина Лютера Кинг а-младшего, что в Уайт-Плейнс, она уже допивала третий стаканчик кофе. С одной стороны, она внутренне возмущалась: слушание по делу Ипполито мешало хорошенько отдохнуть и выспаться, потому как за два прошедших дня Эбби выдержала две поездки общей длительностью восемь часов и две практически бессонные ночи; вдобавок Крейн угодил в очередной переплет с расчлененкой и колдовством. Что самое страшное, погибли двое знакомых Эбби, офицеры Дросопулос и Хан. Хорошие люди, они заслуживали куда лучшего, чем страшная смерть от руки прислужника Зерильды.

С другой стороны, было здорово просто выступить в суде. Как обычный коп, а не свидетель.

Не то чтобы Эбби перестала быть полицейским, однако и положенной работы почти не выполняла, а это расстраивало. Да, помогая Крейну предотвратить Апокалипсис, не надо заполнять кучу отчетов, но ведь и преступлений-то не расследуешь.

Та Эбби Миллс, что полтора года назад арестовала Джонни Ипполито, побоялась бы выступить в суде. Зато Эбби Миллс теперешняя, которая последние несколько месяцев с чем только не сталкивалась: ведьмы, големы, демоны, живые деревья и даже всадник Апокалипсиса, – спокойно смотрела на перспективу утомительного и нудного перекрестного допроса под присягой.

Когда она прошла из гаража в здание самого суда, в коридоре ее дожидался Фил Черневски. Сверкая лысиной, долговязый юрист ходил туда-сюда, как будущий отец – в коридоре роддома. При виде Эбби он резко остановился и, глядя прямо на нее, хлопнул, как обычно, в ладоши.

– Ты почему не в зале суда? – нахмурившись, спросила Эбби.

– У судьи Олсена семейные неприятности, так что до обеда не начнем.

Эбби закатила глаза.

– Знаешь, Фил, человечество довольно давно изобрело потрясающее устройство: «сотовый» называется. И ты прекрасно знаешь, как им пользоваться, потому что всю прошлую неделю доставал меня звонками по поводу этого чертова заседания.

– Знаю, но…

– Я сегодня совершенно не выспалась!

Фил вскинул руки в защитном жесте.

– Дай же мне объяснить!

Эбби уперла руки в бока и выжидательно уставилась на помощника прокурора.

– Я не звонил тебе, потому что Ипполито хочет заключить сделку.

– Ты издеваешься, да? Ипполито наконец-то созрел?

– Если совсем точно, – Фил ткнул в нее костлявым пальцем, – он хочет заключить сделку с тобой. Говорит, у него есть нечто, что касается одного из твоих текущих дел.

– Не поняла. – Эбби растерянно уронила руки.

– Я просто его цитирую, – пожал плечами Фил. – А что?

– На мне пока одно текущее дело, и уж Ипполито с ним никаким боком не связан. – Она покачала головой. – По крайней мере, я на это надеюсь. Ну ладно, где он?

– С адвокатом, ждет тебя в переговорке. – Фил развернулся и вприпрыжку побежал по коридору.

– Постой, – окликнула его Эбби. – Я не примусь за дело, пока не дозаправлюсь кофе.

Она прошла к автомату и, вставив в щель приемника долларовую купюру, получила небольшой стаканчик самой отвратной бурды, какую ей доводилось пробовать.

Отхлебнув немного, чтобы горячий напиток не выплеснулся через края, Эбби поспешила за длинноногим Филом.

В здании суда имелось несколько переговорок как раз на такой случай: если подсудимый захотел проконсультироваться с адвокатом или заключить сделку с судом, и если нужно было подготовить свидетеля. Внутри, в самом центре, стоял металлический стол, вокруг него – шесть неудобных металлических стульев (по два с каждой стороны и еще по два с торцов). Стены – неоштукатуренный кирпич – были выкрашены в грязно-белый цвет.

Джонни Ипполито, одетый в тюремный оранжевый комбинезон, чуть не подпрыгивал от нетерпения. Как и Фил, он был лыс. Правда, Фил свою «тонзуру» регулярно подбривал, чтобы добиться идеальной гладкости черепа, а Ипполито старательно зачесывал жиденькие волосенки через плешь. Фу!

Рядом с ним сидел адвокат-стервятник Дэвид Питерсен, низкорослый, похожий на мышь тип в костюме от Армани. Если что и не нравилось Эбби в чемпионатах по бейсболу, так это дешевые рекламки этого идиота, которые он запускал на местных радиостанциях типа «Эс-эн-уай», по которым транслировали репортажи с игр «Метс».

– Так-так-так, зашибись, вот и вы. – Ипполито указал на стул напротив. – Падай, лейтенант. У меня для тя кой-че есть.

Опустив зад на жесткий стул, Эбби постаралась не ерзать. Поставила на стол стаканчик с кофе. Фил присел рядом.