агланолн

Ну же! Повтори это! Ради всего святого, не упусти!

Он пытается повторить и… Медленно, но уверенно стены начинают менять цвет. Сначала они розовеют затем становятся красными, и вот они уже насыщенно-фиолетово-синие.

Закружилась карусель цветов, и вот-вот ты провалишься в беспамятство.

Слабость нарастает. Как это остановить?! Слишком резкая смена цветов. Потолок, стены проносятся перед глазами. Тебя швыряет из стороны в сторону. Не так резко! Медленнее… Пожалуйста, медленнее…

Как контролировать тело?

Он делает два шага навстречу открывающейся двери и падает прямо в мощные руки Крапса.

– Вы – мой двоюродный дедушка, – успевает сказать Вадим, прежде чем его охватывает темнота.

…Он открывает глаза и обнаруживает себя в постели. Голова ясная, но в теле такая слабость, что ему с трудом удается приподняться на локте.

Рядом возвышаются два кресла, в них сидят Крапс и Кробиорус. У обоих сдержанный, немного суровый вид.

– Неужели и после этого не назовешь его гением? – Это Крапс спрашивает.

– Гением!.. – Кробиорус неодобрительно качает головой. – Да теперь, пожалуй, и способным не назову. Разве не видишь, он слаб и нуждается в опеке. В чем, по-твоему, его гениальность? В умении растрачивать силы?

Внезапно перед Вадимом возникает поднос на ножках, на нем стоит блюдо с пузатыми пончиками и большой стакан молока.

– Это сила, – поясняет Крабиорус.

– Кушай, – добавляет Крапс и украдкой подмигивает.

Вадим осторожно берет в руку горячий пончик, откусывает, обжигается. Вкус обычного пончика – мука, сахар, растительное масло.

– И в следующий раз будь внимательней. Соблюдай этикет, – говорит Крапс. – Пространственная вселенная – это женщина. Будешь лететь по ней – прислушивайся. Она неоднородна. Где-то больше пространства, где-то – времени. Это надо понимать. Видишь, теперь ты уже научился двигаться в абсолютном безвременье. Если ненароком занесет на территорию чистого пространства, сможешь, во всяком случае, выбраться.

– Этикет, – повторяет Расин, жуя и чувствуя, как восстанавливаются силы. – Я пытаюсь понять то, что вы мне говорите, но не все слова доходят сразу. Про этикет – это шутка?

– Нисколько, – нижняя половина лица Крапса растягивается в неимоверной улыбке.

– Если вселенная – женщина, она посмеется над моим этикетом.

Кробиорус становится очень серьезным, он сводит брови, а Крапс смеется, он просто заходится от хохота.

– Женщина обязана уважать умение мужчин соблюдать этикет! – говорит он, отсмеявшись. – Вспомни всех женщин, которых ты знал. Учтиво кивая женщине, пропуская её вперед, и тому подобное, мужчина дает тем самым понять, что здесь она чувствует себя в безопасности. Женщина физически слабее. У вас на земле в прошлые тысячелетия бывали периоды, когда женщина могла быть изнасилована в любой момент, кроме того, она была и самой дешевой рабочей силой. Времена менялись, но эта традиция долго оставалась незыблемой. Гораздо позже люди начали изобретать правила совместного проживания. Одним из таких правил стала договоренность между сильным и слабым полами о взаимном уважении. Все условности, соблюдаемые мужчинами во время общения с женщиной, символизируют вот что: ты не должна бояться, здесь тебя никто не тронет. Какими бы ни были перипетии истории, это – закономерно вытекающий вывод.

Когда поднос опустел, Вадиму велели подняться на ноги.

– Теперь освоим методы движения по колодцу, пополнения силы, изменения пространства и времени и – что самое важное – контроля над чувствами, – объявил Кробиорус.

Пять дней его учили тренировать ажну, уменьшаться в размерах, перемещаться со скоростью света, восполнять потери сил и создавать тела.

– На самом деле мы не ведаем, что происходит, – сказал как-то Кробиорус и кивком головы передал слово Крапсу. Тот стал рассказывать о перемещениях и исчезновениях фрагментов вселенной, затем перешел к изложению гипотезы о Захватчике. В этот раз Крапс ниразу не улыбнулся.

– Ты пробил оболочку и пришел к нам, – сказал Кробиорус, как только Крапс закончил. – Это значит, что тебе что-то известно. Просто ты не можешь вспомнить. Но все же ты должен пытаться это сделать.

Вадим только пожал плечами. Кое-что он знал из письма Криброка и мыслей Балмара, но вряд ли это было ново для его учителей.

– Захватчик использует временные воронки, – раздумчиво произнес Кробиорус. – Я даан, но не могу даже вообразить, что это за оружие!

– У меня вопрос, – вдруг оживился Вадим. – Вы говорили, что некоторые туманности не уничтожены, а упорядочены. Что это значит?

– Не ведаем, хомо. Порядок есть, а понимания нет.

Когда Вадим усвоил принцип «Все призрачно», он понял: окружающее изменить просто.

Главное условие – присутствие энергополя. Пока оно есть – лепи из него все, что хочешь.

Теперь стало понятно, как управлять силой. И Расин сделал следующий шаг: начал «работать с обстоятельством».

Он готовился к борьбе так же усердно, как когда-то готовился к врачебной практике. Разница в том, что на подготовку были отведены не годы, а дни.

Поток преображения толкал Вадима к немедленным действиям, но он обязан был пройти свое блиц-обучение. Кробиорус велел не торопиться и проводил с ним занятия по двадцать четыре часа в сутки.

В короткие перерывы Расин общался с кружковцами. Эд похвастался новым спортивным костюмом, который ему помог создать Ник. Аманда предложила Вадиму уделять их кружку хотя бы час в день. Глория каждый день просила поведать о новых достижениях, но Расин не мог говорить об этом – Кробиорус запретил.

– Ходят слухи, ты попытаешься отправиться в колодец, – недоверчиво сказал Эд.

– Я ещё не знаю, что это такое, – ответил Расин.

– Не делай этого, – попросил Эд. – Каждый день туда кто-нибудь отправляется в поисках счастья. Но никому не под силу одолеть эту пустоту.

– А Криброк? А Махалус?

– Двое за последние сто лет. И то, где они сейчас?

– Может, нашли счастье? – Вадим подмигнул.

– Те двое были ведущими кашатерами. Перед первым вылетом у каждого за плечами лежали десятилетия учебы… Вадим! Я слышал: всех, кто пытается повторить их опыт, здесь называют выскочками или дезертирами. Помнишь, Балмар упоминал о них вскользь на занятии? Вот так всегда о них: вскользь. Понял? Я не хочу, чтобы тебя тоже зачислили в ряды этих без вести пропавших.

– Я уже сказал, Эд, что даже не знаю еще, что такое колодец. Оставим этот разговор.

Кружковцы только и делали, что шушукались об Захватчике и пропавшем Криброке. Да ещё о каком-то провокаторе из вримов.

– Вселенная волнуется, ребята, – говорил Сережа. – В оболочке нашей трети есть тварь, которая пожирает пространство и время. Захватчик прикоснулся к истинной тайне мира…