Олег Дивов - Великий Дракон

— Что по меньшей мере неумно.

— Отчего же? Это направление исследований признали тупиковым. Согласитесь, нельзя запускать в серийное производство двигатель, который одновременно угроза всему живому. Корабль могут угнать, техническую документацию похитить. Старый император вовсе не хотел быть причастным к самой страшной из войн. Он закрыл эту тему, но распорядился начать новые исследования, в другом направлении. Вы спросите, для чего тогда он все-таки сохранил тот чип? Для того, чтобы иметь запасной вариант на случай, если будет угроза вторжения из другой галактики. На тот случай, когда человечество объединится, и ему понадобится срочно что-то противопоставить врагу.

— И этот чип он отдал гражданке Федерации? Как доказательство своей доброй воли? В принципе, ложится в вашу версию. Но, как обычно, произошла утечка…

— Конечно. Информацию кто-то уничтожал, кто-то сохранял. А Китай не зря называют родиной коррупции.

— Причем этот факт общеизвестен и провоцирует желающих подкупить осведомленное лицо… — я не могла сдержать смех. — На месте китайских разведчиков я бы использовала эту возможность для слива.

— Вы догадливы. Есть и такая вероятность. Чтобы открыть чип, нужен ключ. У Мэдлин его нет. Ни она сама, ни кто-то еще не могут знать наверняка, тот ли у нее чип — или другой. Нельзя исключать, что она — пустышка, а подлинный чип находится у другого человека.

— Вы в этом уверены.

— Строго говоря, да.

— И зачем вам направлять Анну по ложному следу? Ведь она принесет чип Мэдлин вам.

— Нет. Она сообщит всю информацию своему подлинному хозяину. Видите ли, она любит его. Любит слепо, безрассудно и жертвенно. Они встретились, когда ей было двенадцать лет. Тим Клодан старше ее, хитрее и циничней. Он без колебаний использует ее для своих целей. Малейшее сопротивление подавляет.

— Да-да. Она рассказывала, что однажды Клодан предложил ее вам.

— Для Анны в то время все китайцы были на одно лицо. Мы встретились несколько позже. Разумеется, я воспользовался тем, что меня спутали с каким-то подонком.

— В клетку ее тоже не вы сажали?

— О! — Он позволил себе негромкий смех. — Я. Но я не знал, что у нее кинофобия, да еще и в тяжелой форме. Нужно было на несколько часов изолировать ее, а у меня дома нет ничего, похожего на тюремную камеру. Поэтому я запер ее в собачьем вольере, пока собаки гуляли во дворе. Я держу пару тибетских мастифов, это очень древняя порода, она сохранилась лишь в Большом Китае, и два щенка обошлись мне в целое состояние. Конечно, они удивились, что я затолкал незнакомую женщину в их дом, и постоянно подходили к вольеру, наблюдая за ней. Кажется, они больше всего беспокоились, что она украдет их игрушки и спрятанные косточки.

Я показала, что оценила шутку.

— Хотите, покажу вам моих собак?

Не дожидаясь ответа, он сбросил мне ролик. Я открыла. Да, необычные собаки. Крупный черно-подпалый кобель и грациозная сука цвета красной яшмы.

— Мальчика зовут Хон Жи, а девочку — Ниу-Ниу. Они умны, как люди, — рассказывал Тан. — Им по пять лет, и они для меня члены семьи. Моя жена иногда говорит, что я вот-вот позову их на семейный совет. Давным-давно их разводили в Тибете, в буддистских монастырях. Это священные собаки. Во время Катастрофы все они погибли. Но незадолго до Катастрофы к звездам отправилась экспедиция, которая взяла с собой несколько пар для охраны стоянок на диких планетах. От тех собак порода и возобновилась.

Я отметила упоминание жены.

— У вас есть дети, господин Тан?

— Трое. Четыре, три и один год. Мои собаки вынянчили всех троих. Они очень спокойные животные, но я уверен: если детям будет грозить опасность, собаки отразят ее, не колеблясь.

— Поэтому вы спокойно оставили семью на Сайгоне?

— О, нет. Моя семья здесь. И собаки, разумеется, тоже. Они путешествуют со мной повсюду.

Я смотрела ему в глаза. Он молчал.

— Господин Тан, а что с полученной от Анны информацией сделает ее муж?

— Разумеется, постарается продать.

— И вам известно кому.

— Думаю, не Николсу. Он ведь и сам — посредник. Полагаю, что Тим Клодан постарается через его голову предложить информацию непосредственно покупателю. Не сам чип — у него не хватит сил, чтобы взять штурмом военную тюрьму, пусть даже в таком захолустье, как Ситон.

— Вы рассчитываете таким образом узнать что-то о покупателе? Надеетесь, что Клодан сболтнет жене, а вы подслушаете?

— Покупатель — Эльдорадо. Одна из тамошних политических сил, которая мечтает о власти не только в стране, но и в галактике.

— А таких там — девяносто девять из ста.

— Но не у всех хватит ресурсов удержать эту власть. Даже с секретным оружием. Ведь главная опасность будет исходить от конкурентов в Эльдорадо, а не от армий Земли и Китая. От тех, кто, прикинувшись союзником, подошлет убийцу. Информация нужна той силе, которая не нуждается ни в каких союзниках.

— Превосходно. Тогда зачем вам провоцировать Анну?

Тан только улыбнулся:

— Я бы хотел поговорить о вас. О вашем ближайшем будущем. Если вы исполните мою просьбу, то тем самым вступите в игру. И вы рискуете стать мишенью, на которую обрушится гнев заговорщиков. Мне бы не хотелось, чтобы их гнев попал в цель.

— Не беспокойтесь.

— О-о, леди Берг! Я чувствую полную ответственность за вас.

— И как вы хотите защитить меня? Запрете в клетке с вашими прекрасными собаками? Чтобы и я не сбежала, и на меня напасть никто не мог?

Он помолчал.

— Не совсем. Хотя в чем-то я согласен с вами: то место, где вы сможете с удобством переждать грозу, тоже можно назвать клеткой. Золотой. Почему бы вам не отправиться в Пекин?

— От меня это не зависит.

— Я понимаю. Вы могли бы полететь в качестве сопровождающего лица при лорде Маккинби. Но он предпочел общество Анны. Мне не составит труда исправить положение. Ваша гордость не пострадает, обещаю.

Разумеется, у меня люто чесался язык задать миллион вопросов. Но я отлично понимала, что не получу ни одного ответа. Тан уже сказал все, что хотел. Если б он не знал, что я разведчик, или будь у меня возможность допросить его… Но обстоятельства были против меня. Оставалось только ждать.

Мы провели за обедом больше трех часов. Как ни странно, я не чувствовала себя уставшей, хотя и разговор был весьма насыщенным, и эмоции приходилось контролировать каждую секунду. А я даже испытывала некоторый подъем сил. Поразмыслив, я записала это в актив Тану.

Скользкий он тип, что ни говори. Если, как положено, смешал правду с ложью — очень опасный соперник. Но куда хуже, если он не лгал, а всего лишь недоговаривал. Тогда он оказался в критическом положении и способен пойти на крайности. Но соперником он будет уже не моим. Хотя это не значит, что мне не придется разделять с ним ответственность. Еще как придется.