Олег Дивов - Великий Дракон

— Вам, кажется, не очень весело.

— Я терпеть не могу светские мероприятия. Но обязана их посещать — как ассистент Маккинби.

— Как хорошо я вас понимаю. Я тоже не люблю чопорную показуху.

— Странно, что вы выбрали типично федеральный колорит.

— Он используется в Китае уже больше восьмисот лет. Коммунистический Китай принял общемировой дипломатический протокол, и в этом ничего удивительного. Здесь мы используем его для всех ситуаций, кроме самых крупных национальных праздников. Но уверяю вас, китайский церемониал интересней лишь в первые пять минут. А через час вы мечтали бы лишь поскорей убежать. Леди Берг, простите за бестактный вопрос: вы умеете танцевать танго?

Умею ли я танцевать танго?

Умею ли я танцевать вообще?

Когда-то давно я не умела. Даже подрыгаться под музыку не получалось, хотя, казалось бы, чего уж проще, слушай — и в такт шевели конечностями. Современная музыка вся держится на повторах. Изобрети себе несколько движений и используй их в разных комбинациях. Конечно, такой «танец» будет так же далек от искусства, как детские каляки-маляки от живописи. И что с того? Зато можно будет не прятаться в темном углу на вечеринке.

А я была уникумом. Я неплохо владела приемами самообороны, которые основаны частично на европейском фехтовании, частично на кулачном бое, частично на восточных единоборствах. Все они невозможны без чувства ритма. Кажется, я не умела танцевать потому, что не хотела уметь. Тому были свои причины.

Часто вспоминаю миссию, в которой пришлось играть роль стриптизерши у шеста, и я справилась. Но на вечеринках по-прежнему упрямо изображала бревно. Положение исправил Август. Однажды мы с ним поспорили. В университете у нас была практика сопротивления психологическому давлению. Иначе говоря, молчания на допросе. В допросах практиковались инквизиторы. Они ломали меня всей группой, но не справились, и я даже ушла на своих ногах, пусть и до первого угла. Три года спустя Август сказал: он справится за три часа. Если да, я пойду учиться танцу. Если нет, он затыкается. Я согласилась. Он взломал меня за сорок пять минут, я обиделась, раскричалась. Топала ногами, помню. Но проигрыш надо платить. И я пошла заниматься.

Через год я смело могла бы называться полупрофессионалкой. То, чему я научилась, было настоящим танцем, а не подергиванием и шевелением конечностями. Я могла бы даже выступать на любительских соревнованиях. Август был счастлив. Он-то танцевал превосходно, его классическое британское образование подразумевало знакомство и с этой дисциплиной. Иногда на вечеринках мы даже удивляли народ какой-нибудь сложной штукой.

Вопрос в том, хочу ли я танцевать танго прямо сейчас.

— Конечно, Председатель Юй. Я же ассистент не просто инквизитора, а герцога Кларийского.

Китаец смотрел мне в глаза. Он был понятен насквозь.

— Леди Берг, прошу вас, не называйте меня титулом.

— А как?

— Друзья зовут меня Юджином.

— В своем кругу пользуетесь федеральным псевдонимом?

Он поднес к губам мои пальцы и коснулся их.

— Скорей, вольным переводом… Делла.

Для нас освободили всю середину зала. Я мысленно проверила свое «оснащение» — платье, обувь. Как хорошо, что у меня было дурное настроение, и я отказалась от любимых туфелек на остром каблучке. Эти, светло-серые, были хотя и малоизящны по сравнению с моими любимыми, зато дивно устойчивы. Я не пошатнусь на них. И не потеряю при резком движении ни равновесие, ни туфельку. А платье позволяет хоть на шпагат сесть. Особенно если чуть-чуть, незаметно, поддернуть юбку повыше.

Оркестр заиграл танго.

Классическое аргентинское танго, старое, как мои комплексы, тягучее и без хорошего партнера невыносимое. Партнер мне достался неожиданно хороший. Дело не в том, что он умел танцевать и умел вести — в меру агрессивно, но при том незаметно страхуя в каждую секунду. Дело в том, что он оказался… живым.

Это важно. Важно чувствовать, что танцуешь не с роботом, которому надо произвести впечатление, и не с женщиной-наставником, которой важно, чтобы ты делала правильные движения. Для этого танца нужен мужчина, который как минимум допускает мысль, что вот прямо отсюда вы пойдете в спальню. Иначе ничего не выйдет.

Император был молод и чудовищно одинок. Я чувствовала его крепкое, горячее тело. Слышала, как стучит его сердце. Я видела жгучий интерес ко мне. Но лучше всего я чувствовала, как же он соскучился по обычной ласке, по простому теплу. Кажется, протяни руку, погладь его по волосам — он оботрется об тебя и замурлычет, как котик.

Я танцевала и чувствовала, как нарастает моя собственная дрожь. Ох, нарвусь я. Ох, нарвусь! Вот сделает он мне через полчасика «предложение, от которого не отказываются», и как я буду изворачиваться? Объяснять, что я расистка? Простите, это я Патрику, царю Саттанга, могу такое ляпнуть. Патрик надуется, конечно, но ничего не сделает ни мне, ни Земле. А император Шанхая, боюсь, просто не поймет, что это такое я там лепечу.

Музыка затихла. Император улыбнулся мне — и уже не как хозяин гостье, а как мужчина женщине.

— Спасибо, Делла. Это была моя мечта — танго в официальном дворце, во время приема, на глазах у всех, а не на закрытой вечеринке… У тебя есть мечта, которую я могу исполнить?

— Я плохая женщина. У меня нет таких желаний, какие я не могла бы исполнить сама.

— Жаль, — загадочно протянул император.

Я случайно увидела Августа. Он стоял довольно далеко и очень хмуро наблюдал за нами. На его руку опиралась Анна. Высокая, роскошная красавица с копной белокурых волос. Яркая, как удар молнии. Анна кривила губки. Типичная женская реакция на чужого поклонника, который ей не по зубам. Мол, и ничего-то он собой не представляет. Ну да, ну да, конечно. Китайский император совершенно ничего собой не представляет. Молодой и неженатый, заметьте, китайский император.

— Увидимся за ужином… Делла.

Император отошел, и я осталась в одиночестве. В буквальном смысле — вокруг меня образовалось абсолютно пустое пространство. Играла музыка, кружились пары, китайские сановники не стеснялись приглашать наших дам. Но в мою сторону китайцы поглядывали так робко, словно боялись ослепнуть. Ну точно, влипла. Китайцам-то видней, что замыслил их император. Определили во мне будущую фаворитку, а то и кого повыше, потому и не приближаются: женщина императора неприкосновенна. Август был как грозовая туча. И он тоже не слепой, раз беспокоится, значит, неспроста.

Кимберли Тако увлеклась беседой с двумя пожилыми китаянками, я не стала отвлекать ее. Взяв с подноса бокал, чтобы занять руки, я медленно прошла вдоль стен, рассматривая картины. К счастью, хотя бы они были в традиционном для Китая нежно-прозрачном стиле.