Валерий Мухачёв - Блуждающая река

На восьмой день пребывания Стэнли в больнице, не ранним утром, а в послеобеденное время Ламберто Мастони появился в палате. Ему хотелось подольше не тревожить больного.

-Как себя чувствуете? - был его первый вопрос, обычный при обходе больных.

-Хорошо, - неожиданно для врача бодро отозвался Стэнли. Ему показалось, что этот визит врача чем-то отличался от утренних посещений, и не стоило жаловаться на бессонницу, утомление или плохое пищеварение. Он уже прекрасно стал понимать, что дорогое лечение ему уже давно не по карману, а интерес к его истории может скоро иссякнуть.

Он уже вполне мог покинуть лечебницу и уже своими силами организма попытаться побороть и этот страх, не прекащающий преследовать его в образе странного чудища-лётчика.

Но Мастони удивил его новостью, ещё более экстравагантной.

-Сейчас к вам, господин Стэнли, придут высокие гости! Вы - в центре внимания не только города Ремкуля! Можете не стеснять себя в просьбах, если вам что-нибудь нужно ещё. Стоимость вашего лечения взял на себя Совет учёных нашей страны.

-Не знаю, что я такое сделал, растерянно произнёс Стэнли.

Мастони с улыбкой протянул ему утреннюю газету "Кантри дьюэри уик". На первой странице бросались в глаза огромные буквы заголовка - "Красных - к ответу!" Далее шёл текст - "самолёт русских, пролетая над районом Серых гор штата "N", напал на группу золотоискателей! Один человек погиб от прямого попадания бомбы, а второй был ранен и лишь чудом остался жив. И сегодня этот герой находится в больнице уважаемого всеми доктора Ламберто Мастони в крайне тяжёлом состоянии".

По мере чтения передовицы лицо Боба Стэнли всё более морщилось от недоумения. Статья заканчивалась словами - "личность убитого выясняется".

Стэнли растерянно взглянул на врача и нерешительно возразил:

-Но я не был ранен! Сейчас я чувствую себя намного лучше. Я пришёл к выводу, что лётчик не мог спастись! Но, увидев нас, он свернул в ту пещеру, куда впадала река! Взрыв мог произойти, но река так бурлила, что я мог и не услышать его!

-Вы с ума сошли! - воскликнул Ламберто Мастони. - Да вы понимаете, что вы говорите? Одного лечения в нашей больнице достаточно, чтобы чуть-чуть покривить душой! И, к тому же, если самолёт вас не задел, то где ваш компаньон?

Стэнли напрягал свою память, потирал виски, долго молчал, наконец, выдавил из себя:

-Я не знаю.

-Ну, вот! - воскликнул Мастони, - потому и не знаете, что после взрыва бомбы от вашего друга ничего не осталось! Кстати, за тяжёлое ранение больница получит по счёту сто двадцать тысяч долларов. А за простое нахождение в больнице вы нам, как симулянт, заплатите в виде штрафа и вычетов за обслуживание двадцать пять тысяч долларов! Чувствуете разницу?

-Да, уныло отозвался Стэнли.

-Нет! Вы должны бодрее ответить! Я бы даже сказал - радостно! Из ста двадцати тысяч долларов, полученных нами, вам будет подарено, как пострадавшему, двадцать тысяч долларов! А в противном случае - двадцать пять тысяч - с вас! Ну, я вижу, лицо ваше посветлело. Вот и отлично. Я не пытаюсь выяснять, куда исчез ваш спутник. Я - не полицейский. И если лётчик спас вам жизнь, то как говорится, ол-райт! Помолитесь за этого славного парня.

А теперь о ранении. Вы были ранены в область сердца. Рана была глубокой, к счастью, сердце не было задето, хотя для вашей жизни это было крайне опасно. Операция длилась восемь часов!

Сейчас вы чувствуете себя хорошо, благодаря удачной операции! Не забудьте - двадцать тысяч долларов и плюс - отдых в отдельной палате и хорошо сыгранный спектакль!

Доктор Мастони похлопал Стэнли по плечу, в последний раз улыбнулся и вышел из палаты, аккуратно прикрыв за собою дверь.

Через две минуты, почти крадущимся шагом, впорхнула медсестра. Ей было не больше двадцати лет. Она нежно прикасалась к телу Стэнли, аккуратно накладывая бинты на грудную клетку, отчего грудь Стэнли становилась всё более полной. Тело Стэнли уже нуждалось в тренировках, чтобы исхудавшие мускулы вернулись к прежним объёмам. Но теперь он должен был лежать неподвижно, изображая полное бессилие от пережитой трагедии, готовый за эти двадцать тысяч долларов терпеть неудобства постельного режима.

Девушка не спешила выполнить свою работу, испытующе смотрела Стэнли в глаза, нечаянно прикасалась грудью к его подбородку, будто ожидая его реакцию на свои действия. В конце она всё же внутренне решилась сунуть ему в раскрытую ладонь записку, после чего громко произнесла:

-Благодарю вас, сэр!

Полностью смущённый вниманием девушки Стэнли раскрыл записку и прочитал - "если вы скажете, что рана серьёзная, полиция вмешается в вопрос оплаты вашего нахождения в больнице, заинтересуется ранением и начнёт расследование. Друг".

Стэнли долго лежал, не зная, что предпринять. Наконец, он осторожно встал на пол и, к своему удивлению, почувствовал себя на ногах довольно прочно. Он подошёл к окну. Земля была совсем близко, всего метрах в трёх. С этой стороны окно второго этажа возвышалось над клумбой неприхотливых, но очень ярких по окраске тюльпанов, выращенных трудолюбивым садовником.

Когда группа людей, во главе с начальником полиции Сэмюэлем Райнером, поднялась на второй этаж больницы доктора Ламберто Мастони, палата номер двадцать один была пуста.

С тех пор, как полицейский Бритнер побывал в таверне "Долина Безмолвия", прошло около месяца. Хозяин таверны Фростен каждый день осматривал в старую подзорную трубу горы. Посетителей таверны в это время было немного и ничто не мешало ему в этом безобидном занятии. Иногда где-то далеко, почти у вершины горы, вечно заснеженной, он замечал движущуюся точку. Тогда он негромко звал Томми посмотреть, что это такое.

Парень долго вглядывался в ту сторону и неизменно объявлял, что это - снежный барс. Фростен успокаивался и уже до следующего дня не брал в руки подзорную трубу.

В тот день, о котором пойдёт ниже речь, таверну посетили сразу пять человек. Среди них была одна женщина. Одетая в чёрное вечернее платье с оголёнными плечами, смотревшееся в Долине Безмолвия чересчур экстравагантно, она кокетничала почти со всеми своими спутниками, по очереди обращая внимание на них. Она подолгу задерживала свой взгляд только на мужчине с отталкивающим чем-то неуловимым взглядом.

Мужчина действительно имел взгляд более влюблённого удава, чем простого человека с заурядной внешностью. Джек тоже наблюдал за женщиной, сидя за угловым столиком.

Фростен заметил, как недобро блестят глаза музыканта и ходят на скулах желваки, поспешил отправить его наколоть дров.

Джек неохотно встал из-за стола и пошёл к выходу, продолжая поедать глазами оголённые плечи женщины.