Павел Марушкин - Дело серых зомби

– Монтескрипт! На выход!

Элисенварги излучал энергию хорошо выспавшегося и плотно позавтракавшего фрога. Я кинул на него злобный взгляд.

– Ну что же, продолжим! – жизнерадостно заявил он, перебирая бумаги. – Надеюсь, теперь, отдохнув, вы более расположены к беседе… Вот тут у меня описание вещей, бывших при вас в момент ареста. Пистолеты, большой и малый… Зачем вам столько оружия, Эдуар?

– На всякий случай. У меня много врагов, – язвительно ответил я.

– Как это прискорбно. Ладно, допустим. А крупная сумма денег, изъятая…

– Мой гонорар.

– Вы получили его от мистера Грея?

– Нет, за другое дело.

– Какое? – тут же полюбопытствовал он.

– Вас это не касается. Послушайте, что я вам скажу, Элисенварги: удерживая меня здесь, вы тем самым играете на руку преступникам, похитившим дочь посла. В настоящий момент это самое важное из моих дел, а вы создаете препятствия…

– Так почему бы вам не поделиться информацией? – ласковым голосом перебил он. – Будьте немного сговорчивей, Эдуар. Это пойдет на пользу нам обоим.

– Пригласите Грея. Я могу общаться на эту тему, лишь получив от него разрешение…

– Мы не имеем права вызвать его, и вы это прекрасно знаете. Экстерриториальность…

– Я сказал – пригласите, а не вызовите, черт вас возьми! Уверен, узнав, что я здесь, он откликнется!

И быть может, успеет нажать необходимые рычаги, чтобы вызволить меня из каталажки. В противном случае…

– Что вы знаете о похищении кронпринца?! – вдруг резко подавшись вперед, выпалил Элисенварги. – Нам известно, что вы разговаривали с Эллори!

Если он надеялся ошарашить меня этим вопросом, то зря. Я догадывался, что за больницей присматривают, и мой визит туда не останется незамеченным.

– Я пришел проведать ее, только и всего. Она не в том состоянии, чтобы вести беседы.

– Но мой вопрос вовсе не удивил вас… – на физиономии Элисенварги проступила торжествующая ухмылка. – Вы знали об этом.

– Естественно. Я знал, что кронпринц находится в той же больнице, и пожелал взглянуть на него. А когда оказалось, что это невозможно, я побеседовал с врачами и сделал определенные выводы, – это была неправда, но ему вряд ли удастся поймать меня на лжи.

– С кем конкретно вы беседовали?

– Это конфиденциальная информация.

– Они все давали подписку о неразглашении. Нарушивший ее автоматически попадает под действие закона о государственной тайне, – строго заявил Элисенварги. – А ваше молчание в данном случае расценивается как пособничество.

– Разве я сказал, будто мне кто-то что-то сообщил? Да они молчали, как рыбы. Просто это само по себе улика хоть куда, – тут я позволил себе ухмылку. – А ваша реплика о похищении окончательно развеяла сомнения.

Он побарабанил пальцами по столу.

– Эти два дела как-то связаны между собой? Я имею в виду похищение девчонки и исчезновение Его Высочества?

– Не думаю.

– Ничего общего? Совсем ничего? – он испытующе поглядел на меня.

– По крайней мере у меня нет оснований так думать.

– Какие же, на ваш взгляд, мотивы были у похитителей Алисы Грей?

– Вам действительно хочется услышать ответ?

– Естественно.

– Тогда пригласите посла.

Мы препирались долго. Этой ночью у меня было время обдумать тактику. Я надеялся вывести его из себя, периодически апеллируя к авторитету Грея. Если он разозлится настолько, что пригласит его, – полдела сделано. Но Элисенварги, похоже, чуял подвох и не спешил пойти навстречу. Конечно, я мог бы раскрыть перед ним карты… Вот только инспектор неминуемо захочет схватить Арриведерчи – а я сильно сомневался в способности наших бравых полицейских провернуть это дело аккуратно и без потерь. Скорее всего, профессиональный диверсант-бойплав почует неладное еще на подходе, и ничто не помешает ему прикончить Алису и смыться. Зная характер этого психопата, можно не сомневаться: именно так и будет. Он честно предупредил меня: никаких фокусов.

Мы расстались с инспектором, так ничего и не добившись друг от друга. Гулко хлопнула за спиной дверь камеры, лязгнул засов. Я пристроился на узком бортике бассейна и мрачно уставился на сочащиеся сыростью кирпичи. Время текло неумолимо. Может, стоило намекнуть ему, что судьба Алисы Грей зависит от того, выйду ли я отсюда до вечера? Но Элисенварги непременно пожелает узнать, в чем тут дело… Замкнутый круг.

За мной пришли часа через полтора. Одно из двух: либо инспектор решил меня дожать, либо все-таки дал знать Грею, думал я, шагая коридором. Оказалось – ни то, ни другое. На столе Элисенварги лежали мои вещи и оружие.

– Вы свободны, – не глядя на меня, суконным голосом сообщил он. – Забирайте ваше барахло и убирайтесь.

Я нарочито-неторопливо пересчитал деньги, проверил оба пистолета, нацепил портупею и лишь тогда спросил:

– И чем же вызвано столь странное решение?

– А вам что, пришлось по нраву наше гостеприимство? – желчно ответил он. – Ступайте и скажите спасибо своим высокопоставленным друзьям.

– Кого вы имеете в виду? – я по-настоящему удивился.

– Ну, это уж вам виднее – у кого достаточно влияния и связей, чтобы заставить комиссариат отозвать ордер…

– Теряюсь в догадках. Но если узнаю, при встрече непременно выражу ему благодарность.

Я был уже возле двери, когда Элисенварги бросил мне в спину:

– Мы еще увидимся, Монтескрипт. Есть у меня такое предчувствие. Я не забуду о вас, даже и не надейтесь.

– Всегда к вашим услугам, инспектор.

Все это было по-настоящему странно. Я находился в недоумении – ровно до того мгновения, как свернул за угол. Возле меня притормозил роскошный белый диномобиль. Мне на такой и за несколько лет не заработать. Дверца распахнулась, и Сержио Канальо, сверкая улыбкой, приглашающе взмахнул рукой. Что ж, теперь я мог не строить догадок о личности своего неведомого благодетеля – а заодно поразмыслить о том, не лучше ли было остаться в мокрой камере. Руки у дона Маскарпоне длиннее, чем мне казалось, раз уж он может вот так запросто манипулировать комиссаром полиции. Что коза ностра нужно от меня на этот раз?

Я искоса глянул на Сержио. Мы жили на одной улице и знали друг друга с детства – но приятельских отношений меж нами не водилось. Пай-мальчиками ни он, ни я не были, особенно в пубертатном возрасте, но если в моем кругу все же, как правило, практиковались довольно невинные шалости, то его компания слыла самой отчаянной. Сержио родился на год позже меня, но рано возмужал – должно быть, сказались сицилийские корни. Пару раз мы с ним дрались – и надо сказать, исход был вовсе не в мою пользу. В свое время они сколотили настоящую уличную шайку: кражи, вымогательство у сверстников, даже ограбление одиноких прохожих стали для этих парней делом обычным. Моя же компания как-то сама собой рассосалась. Кто-то переехал, кто-то нашел новых друзей, а сам я к тому времени открыл для себя Тыгуа и его школу – в сравнении с его уроками наши уличные потасовки напоминали детскую возню… Как-то раз, впрочем, Сержио попытался наехать на меня с парочкой своих приятелей – и огреб по полной. В тот вечер я возвращался с тренировки, имея при себе учебный клинок, выстроганный из твердой деревяшки – и не задумываясь, пустил его в ход. О, легкомыслие юности… К счастью, обошлось без смертоубийства – а кости у молодых срастаются быстро. Загипсованные конечности незадачливых рэкетиров стали для остальных чем-то вроде предостережения: «с этим лучше не связываться». Несколько позже Сержио взял под крыло его дядя, Луиджи Маскарпоне, – в те времена один из подручных старого дона; с тех пор мы почти не виделись.