Владимир Михальчук - Смерть наудачу

– Если мой друг, – госпожа инспектор сделала ударение на последних двух словах, – говорит, что статуэтка на самом деле принадлежит его клиенту, – надо поверить. И лучше не нервируйте меня, Шнакур. Я ведь не спрашиваю, откуда у вас это барахло. – Она обвела комнату взглядом. – И не появляюсь на вашей улице с полицейскими рейдами.

Я с трудом заглотнул немного воздуха. Неужели подействовали мой хваленый шарм и мужественный подбородок?!

– Пошли. – Файка вытащила ятаган из досок, отшвырнула оружие в сторону. Помогла мне подняться.

– Больше денег не получишь! – прошипел обиженный старьевщик. – Более того…

Я повернулся на пороге.

– Если посмеешь обидеть эту замечательную девушку – вернусь и разнесу твою хибару в мелкие щепки! Понял?! А на образовавшемся пустыре воткну кол. Угадай, кто будет на нем поёрзывать на солнцепеке?

Пока мы с Файкой поднимали орущего похабные песенки посла, Шнакур хранил молчание.

Я так и запомнил его. Толстый старик с оскаленным от ярости акульим ртом, в обнимку с волосатыми обезьяноборотнями.

– Будут какие-то проблемы, – пообещал я подруге, – позовешь меня. Мигом прискачу и отчекрыжу паршивцам кое-что повыше кадыка.

– Уже проблемы, – нахмурилась Файка.

– Что?

– Хочу проблем! – страстно заявила девица, бросая меня в кусты.

Позабытый Баглентайт удивленно грохнулся на тропинку. А с меня тем временем уже сдирали плащ. И брюки. И все, что мешало заняться проблемами.

– Хочу! – стонала госпожа инспектор, забираясь на меня.

Я схватился за обнаженные под расстегнутым кителем шикарные груди. И сделал все, чтобы Файка ни на миг не усомнилась в своем выборе, сделанном в доме старьевщика.

– Ох! О-о-о-о-ох, любимый! Как же хорошо! Давай еще!.. Еще…

– Э-эх раз, да еще раз, да еще много, много-много-много-много раз, – хрипло распевал граф дра’Амор. – Э-эх раз, да до-ка-жи, да до-ка-жи, что ты не пи… не папуас…

Под незатейливый мотив мы с Файкой уплывали в фонтанах пульсирующей неги.

Хорошо иметь старых друзей! В прямом смысле…

Тягловый кит издал трубное мычание. Над его спиной взвился ревущий фонтан морской воды.

Меня окатило солеными брызгами. Но я, разгоряченный недавними событиями и раскаленными валибурскими солнцами, только благодарно улыбнулся китовым плавникам.

Баглентайт стоял рядом, облокотившись на перила верхней палубы, и недоброжелательно поглядывал на море.

– Проклятая вода, – пробормотал он. – Никогда не привыкну.

– Рад, что вы немного оклемались. А то не слишком приятно путешествовать с орущим винным бочонком.

– Не надо меня оскорблять! Я не виноват, что не помню некоторых событий нашей поездки. Кстати, вы нашли статуэтку?

– Да. Вот она, – я протянул графу свою находку. – Держите.

На миг мне показалось, что в глазах дра’Амора мелькнул животный ужас. Суеверность?

Впрочем, посол быстро справился с эмоциями. Он даже приподнял дрожащую (от выпивки?) руку. Но статуэтку не взял.

– Берите-берите, – приободрил я спутника. – Это ведь ваше? Она?

– Она, – сдавленно ответил Баглентайт, нервно сглатывая. – Вы нашли ее! За это надо выпить!

Я не успел опомниться, как граф уже бежал к ресторану. Пришлось последовать за ним. По пути я поскользнулся в лужице морской воды. И растянулся на палубе. Несколько восседавших в шезлонгах пассажиров – смешливые хоббиты и пара русалкиных – прыснули от смеха.

– С каждым бывает, – философски заметил я, поднимаясь и растирая влажное пятно на штанах. И случилось же грохнуться на ровном месте! Хм… Бывает-то с каждым, но все же я с подозрением воззрился на статуэтку. Неужели ее козни?

В ресторане Баглентайт уже вовсю опустошал бокалы. Он почти не ел – только активно нажирался амброзиума.

Я вспомнил, что у меня в гостях дра’Амор также не слишком налегал на кушанья. Типичный хронический алкоголик – организм уже не способен переваривать пищу.

– Калинка-малинка, малинка моя, в саду ягода калинка медведоборотня… – напевал посол, осоловело таращась в неизвестность.

– Замечательная песня, – похвалил я. – Держите свою безделушку. Не собираюсь расхаживать по палубам со столь ценной вещицей. Еще Мэр обидится, что фигурка вашего Аркшона побывала в руках рядового детектива.

– Давай… – фамильярно сказал Баглентайт. Его суеверная боязнь ушла вместе с приходом алкогольной бравады.

Статуэтка перекочевала из моей ладони в подрагивающую от выпитого длань дра’Амора. Тот бережно замотал ее в (мою личную!) шляпу и сунул себе за пазуху.

– Теперь порррядок! – заявил граф. – Дамнтудэс не отвертится от подарка.

Внезапно он зарыдал, уткнувшись лбом в столешницу.

– Что такое? – удивленно спросил я.

Последствия белой горячки были мне известны. Оставалось надеяться, что подопечный не сойдет с ума или не откинет пьяные копыта до того, как мы прибудем на Конвент Создателей. До сборища божественного и посольского сброда оставалось не более двух часов – мы опоздали на регистрацию участников.

– Вы и представить себе не можете, дорогой друг, – опять вернулся к обходительному обращению Баглентайт, – что могло случиться, не верни мы статуэтку и не подари ее Мэру Валибура.

– Не могу, – согласился я. – Так расскажите.

– Страшная трагедия для целого государства! – дра’Амор ткнул пальцем на север, видимо обозначая направление к Астурскому графству. И тотчас захрапел, свалившись лицом в пятно амброзиума на скатерти.

Остаток путешествия прошел относительно спокойно. Однажды судно едва не село на риф; ругательства капитана Дегоргуса слышали не только на верхней палубе, но и в трюме. При входе в пролив, ведущий в Черное озеро, паром изрядно качнуло волнами. «Смелый рык» лишь чудом избежал столкновения со скалами. В порту оказалось, что тягловый кит сожрал основной и два вспомогательных якоря. Пришлось вызывать буксир, который и доставил нас в гавань.

В порту, вытаскивая графа дра’Амора с парома, я не удержался на ногах и вместе с Баглентайтом рухнул в озеро.

Приключения не желали оставить меня в покое и в мегаполисе. Такси приехало лишь спустя полчаса после вызова. Фитильмобиль оказался очень старым и с поломанными рессорами. На сиденьях подбрасывало так, что мы с послом периодически встречались головами и прикладывались то к спинкам передних сидений, то к стеклу задней двери.

Единственное, что утешило, – Баглентайт не забыл адрес Конвента. Но на этом приятное и кончилось.

Такси заглохло, не доехав до нужного дома, и заводиться решительно отказывалось. Мы вынуждены были топать дальше пешком. Выйдя из машины, я закрыл дверь и прищемил себе палец, лишившись трети ногтя. От моего вопля содрогнулась вся улица. Даже торговки и рекламные глашатаи приутихли, заслушавшись.