Дмитрий Шидловский - Мастер

«Апостол Андрей» медленно приближался к строю шведской эскадры, направляясь в брешь между двумя кораблями противника. За ним неотступно следовала «Ингрия». Ядра теперь летели вдоль палубы, иногда разнося в клочья по два-три моряка, оказавшихся на их пути. А через минуту «Апостол Андрей», содрогнувшись всем корпусом, дал залп с обоих бортов. Через несколько минут в это же пространство вошла «Ингрия», также дав залп обоими бортами. Тем временем «Апостол Андрей», совершив поворот, подошел к одному из шведов и почти в упор дал залп всеми орудиями правого борта. Послышался страшный треск ломающихся досок, вражеский корабль начал крениться и тонуть. Крики радости огласили палубу ингрийского флагмана.

– На абордаж! – зычно крикнул Дрейк, выхватывая саблю и указывая на наваливающийся с левого борта шведский фрегат.

– На абордаж! – взвыла команда.

– На абордаж! – крикнул Петр, выхватывая свою саблю.

Его охватила непонятная веселость. Размахивая клинком, он сделал шаг к трапу, ведущему со шканцев на палубу, и тут краем глаза заметил, что в его сторону, вращаясь, летит сбитый шведским ядром кусок реи.

На мгновение время остановилось, а потом снова рвануло с места. Обломок рангоута ударил Петра в голову, сбив с ног, и он рухнул на палубу. Мгновенная боль парализовала сознание, а потом наступила темнота.

Когда огромный, черный от клотика до ватерлинии португальский корабль вошел в гавань Нагасаки, над бухтой стояло марево начинающегося жаркого дня.

Басов и Федор стояли у борта. Юноша во все глаза разглядывал открывающийся пейзаж: маленькие, будто игрушечные домики с загнутыми крышами, теснящиеся в городе; субтропическую растительность, подступавшую к берегу вне городских стен. Было видно, что от берега уже отваливают маленькие суденышки и направляются навстречу грозному пришельцу.

– Странная земля, – произнес он наконец. – Необычная.

– Тебя это еще удивляет, после того как мы обогнули всю Африку и полтора месяца провели в индийской фактории? – удивленно поднял брови Басов.

– Ну… в общем, да, – помявшись, произнес Федор. – Здесь, кажется, все по-другому.

– Все по-другому, и все то же, – улыбнулся Басов.

– Что вы имеете в виду? – удивился юноша.

– Другие обычаи. Другая религия. Но те же самые человеческие амбиции, борьба за власть и деньги. В этом смысле ты здесь не увидишь ничего нового.

– А зачем мы сюда приехали? – поинтересовался Федор.

– Это не одно и то же – зачем сюда приехал я, а зачем ты, – спокойно заметил Басов. – Я здесь, чтобы посмотреть то, что отличается от других стран. Обычаи, религию, познакомиться с людьми, мыслящими иначе, чем те, кто живет в Европе и даже в Индии. Ты приехал, чтобы увидеть и понять то общее, что есть во всех людях и странах.

– Не понимаю, – пожал плечами юноша.

– Наша поездка – часть твоего обучения. Твоя задача – изучить культуру и страну.

– Как это поможет мне в изучении искусства фехтования? – удивленно поднял брови Федор. – Здесь есть особые фехтовальные школы?

– Есть, и очень интересные. Мы с ними непременно познакомимся… И, думаю, вскоре – мечи здесь вылетают из ножен быстро. Но суть не в том. Скажи, сколько у тебя было дуэлей с момента, как мы покинули Петербург?

– Кажется, двенадцать.

– И все твои противники были бездарными фехтовальщиками?

– Ну нет! – Федор вспыхнул, как сухая солома, к которой поднесли спичку. – Тот испанский гранд в Мадриде, которого… с которым… в общем, с женой которого я… Неважно. Словом, он был очень опасным противником. Я еле справился.

– Еле справился! – передразнил Басов. – Один из самых сильных фехтовальщиков Мадрида, отчаянный дуэлянт заколот восемнадцатилетним парнем, и этот парень кривится: «Еле справился». А еще был тот бой, когда мы с купцами шли через земли басков. И поединок в Нанте. И две абордажные схватки с маврами. И за все это время ты заработал только пару царапин. Не находишь, что твое искусство фехтования уже сейчас на высоком уровне? Ты боец от Бога. Я многому тебя научил. Чтобы жить в этом мире и снискать себе славу шпагой, ты обучен достаточно. Или тебе так не кажется?

– Вы не хотите больше учить меня? – В голосе у Федора зазвучал неподдельный испуг.

– Нет, – снова улыбнулся Басов. – Я хочу, чтобы ты сказал, зачем хочешь заниматься дальше. Вначале ты занимался, чтобы отомстить тому, кто извел твою семью. Отомстил. Потом – чтобы стать сильным фехтовальщиком. Стал. Что дальше?

– Но я еще не сильный фехтовальщик, – запротестовал Федор. – До вас мне очень далеко.

– Ты собрался драться со мной на дуэли?

– Упаси Господь, – у юноши вытянулось лицо. – Но ведь есть и другие….

– Много ты таких знаешь?

– Тот, который приходил к нам в лесу, – начал Федор.

– Хорошо, – кивнул Басов. – Кто еще?

– Не знаю, – пожал плечами Федор. – Но ведь он был. И мы можем снова встретиться…

– Не думаю, что вероятность очень велика, – улыбнулся Басов. – Стоит ли ради этого посвящать столько времени тренировкам? Жизнь-то проходит. Есть еще столько вина, которого мы не выпили, и столько женщин, ласк которых не изведали… Почему ты отказываешься от этого ради пота и боли в тренировочном зале? Ты силен достаточно, чтобы защитить себя при любых обстоятельствах. Если начнешь сейчас самостоятельную жизнь, то мгновенно обрастешь кучей друзей и знакомых – люди любят силу и идут за ней. Шпагой ты сделаешь себе карьеру и обретешь богатство. Почему ты исполняешь роль моего слуги и довольствуешься столь малым?

– Не знаю, – пожал плечами Федор. – Мне просто интересно. Интересно узнавать новое. Учиться.

– Только фехтованию? – Взгляд Басова устремился прямо в глаза юноши.

– В начале только фехтованию, – потупился тот. – А сейчас уже просто интересно.

– А как ты думаешь, чем я занимаюсь?

– Фехтованием… – Федор осекся. – Не знаю. Вы учите меня фехтованию, а сами…

– Я тоже учусь фехтованию, – расхохотался Басов. – Неужели ты не видишь, что за последние три года я стал фехтовать в несколько раз лучше, чем вначале? Но не только это. Я учусь жить.

– Жить? – На лице юноши отразилось неподдельное удивление. – Разве вы не умеете жить?

– Все умеют жить – и каждый по-своему. Как каждый умеет фехтовать – и каждый по-своему. Кто-то хватает саблю и машет ею со всей силы, кто-то применяет известный ему набор приемов, для кого-то это искусство, для кого-то – ремесло, для кого-то – тяжелая необходимость.

– Тот, кто умеет жить, получает богатство и власть?

– Здесь, как и в фехтования: тот, кто не умеет жить, – погибает.

– Но ведь жить можно по-разному. Я бы, например, не хотел жить в нищете, ковыряясь в грязи. И потом, говорят, смерть в молодости – за родину, за государя, за свою семью – куда более достойный исход, чем жизнь до старости на мешках с золотом.