Анастасия Волжская - Брак с летальным исходом [СИ]

вас, зовет дра-го-цен-ной. А я? Кому я теперь такая нужна?!

Прежде чем я успела ответить, она сбежала, хлопнув дверью прямо перед моим носом. Вход в хозяйственную часть дома не запирался, поэтому я проскользнула туда сразу за Лоиссой, и чуть не врезалась в ее спину. Проход перегородили коробки с припасами, а братья Лене, молодой извозчик и помогавший им водитель лорда Кастанелло замерли с ящиками в руках, уставившись на стоящую посреди коридора заплаканную служанку.

- Лоисса? - произнес извозчик, делая шаг к девушке. Та отшатнулась.

- Простите, - прошептала она почти беззвучно. Рука ее слепо зашарила по стене. - Мне нехорошо. Простите меня.

Она нащупала ручку одной из боковых комнат и практически ввалилась внутрь. Дверь захлопнулась. Щелкнул замок.

- Миледи? - окликнул меня господин Бренци, стоявший у самого выхода во двор. - Вам нужна помощь?

- Я искала Милорда, - повторила я наспех сочиненную еще в покоях супруга легенду.

- Лорд Кастанелло сейчас должен быть у себя, - нахмурился водитель. - Но можете подождать его в холле. Мы скоро выезжаем.

- Простите, - я позволила себе улыбнуться. - Я имела в виду кота.

- Кота здесь не было, мы бы заметили, - ответил один из братьев Лене, выглянув из кухни. - Вы посмотрите в гостиной, миледи, он там часто спит.

- Спасибо за помощь, - поблагодарила я. - Прошу прощения за невольное вторжение.

Уже у самой двери я еще раз окинула взглядом слуг, разгружавших повозку. Кто же из них послужил причиной столь резкой перемены в настроении Лоиссы? Казалось, еще мгновение назад служанка готова была разразиться настоящей истерикой, но стоило ей оказаться в коридоре, как злые слезы отступили, уступив место безжизненному отчаянию.

Я, словно бы ненароком, выглянула во двор и встретилась взглядом с незнакомкой, стоявшей у лакированного бока экипажа лорда Кастанелло.

*

«Дра-го-цен-ная Фаринта…»

По всему выходило, что Лоисса не только передавала письма, но и из любопытства заглядывала внутрь. У меня не было причин сомневаться в словах Мелии, что только лорд Кастанелло и дворецкий - а также, вероятно, экономка и водитель лорда - были в достаточной мере грамотны, чтобы писать, но уловить суть текста сумела бы и кухарка. Возможно, девушка тайно симпатизировала мне и не имела ничего против моих предполагаемых связей на стороне. А если Лоисса действительно была добровольной любовницей лорда, подобное было ей даже на руку.

Неясным оставалось лишь то, откуда она получила эти таинственные послания. И почему столь охотно согласилась молчать? Ответ напрашивался сам собой: кухарка доверяла тому, кто попросил ее об услуге.

Отчего-то на ум сразу пришел молодой извозчик. Или один из братьев Лене -поговаривали, они время от времени ездили в Аллегранцу за материалами. Или сам лорд, возжелавший из внезапной прихоти поиграть с нежеланной супругой. Не стоило этого забывать. Любой из них мог бы купить запрещенное зелье, если, конечно, знал нужных людей.

Мелькнула пугающая мысль - вдруг несостоявшийся убийца решит, что Лоисса успела мне что-то рассказать? Вдруг подумает, что одурманенная жертва, чудом избежавшая смертельной дозы успокоительного, оказалась не столь забывчивой, как ему бы хотелось? Не навлекло ли мое внимание беду на несчастную обманутую девушку?

И что вообще означали ее слова о загубленной жизни?

Лоисса так и не вышла из комнаты. Обед готовила Мелия, она же и принесла его мне. Привычно поставила поднос на столик и отрывисто сообщила, что дочь не открыла ей дверь, сколько бы она ни стучала и не увещевала впустить её. Я чувствовала неподдельное волнение горничной.

- Она там, кажется, плачет весь день, - голос Мелии сорвался. - Что они сделали с ней? Бедная моя девочка.

- Я могу приготовить успокоительную настойку, - предложила я. Лицо горничной озарила улыбка.

- О, миледи, будьте добры! - воскликнула она. - А то у меня аж сердце разрывается.

Я пообещала, что спущусь вниз, как только закончу с обедом. Служанка поспешила вернуться к своим делам. Я окликнула её у самой двери.

- Мелия.

- Да, миледи.

- Вам ведь было известно о письмах, верно? Горничная не ответила, но я увидела, как она вздрогнула.

- Не отпирайтесь, я знаю, что это так.

- Вы не подумайте, я вас не осуждаю, и Лоисса тоже, - сбивчиво затараторила Мелия. - Все в доме знают, что между вами и милордом нет ничего - ни любви, ни нежности. Он вас с костра снял, да и женился в один день, вот и все. Чего удивительного, что в городе у вас своя жизнь имелась до этого. Неприятно, конечно, да и лорду нашему, вроде как, обида, но вы вдова, а ко вдовам иные мерки…

Я оборвала поток её слов.

- Кто вам сказал, что письма писал мой любовник?

- Лоисса и сказала, - простодушно ответила Мелия.

- А кто сообщил ей об этом? Кто привозил письма в поместье? Мелия замялась.

- Я… Я не знаю, миледи. Она никогда не говорила.

- Вы уверены? - переспросила я. - Мне очень нужно это знать.

- Я правда не знаю, - сказала горничная с неподдельным сожалением в голосе. А затем вдруг обернулась, посмотрела на меня огромными, лихорадочно блестящими глазами и добавила прерывающимся, взволнованным шепотом. - Миледи… мне страшно признаться, но, боюсь, вы правы. Ваши подозрения вовсе не лишены смысла. Творится что-то ужасное. И мне кажется… мне кажется, больше никто из нас не в

безопасности.

*

Обедать я не стала - кусок не лез в горло, да и по части готовки Мелия была куда менее искусна и разнообразна, чем Лоисса. Тарелка с рыбой, посыпанной циндрийскими специями, так и стояла почти нетронутой. Никакой реакции на яды не было, и это меня хоть немного, но радовало. Не хотелось считать, что горничная просто умело играла на моих страхах и расположении к Лоиссе. Ее чувства казались настоящими.

Мелия хозяйничала у плитки, грея чайник. Увидев меня, она чуть улыбнулась и кивком указала на разложенные пучки трав для настойки. Горничная и сама могла сделать смесь и заварить ее, но мы обе понимали, что Лоиссе сейчас нужно что-то посильнее обычного чая.

Я слышала сдавленные всхлипы и стоны, доносившиеся из-за запертой двери. Без особой надежды постучала, предложив свою помощь и пообещав не задавать никаких вопросов, но девушка не ответила.

Мы работали в молчании. Мелия отбивала мясо, я колдовала над чайником. В узкое окошко забарабанили первые тяжелые капли: занимался дождь, столь нетипичный для поздней зимы, и низкие тяжелые облака предвещали затяжную бурю. На душе, под стать погоде, было неспокойно, и от тревожных мыслей сердце то и дело заходилось в прерывистой скачке. Сжав зубы и прикрыв глаза, я считала мерные удары молотка в руках горничной - раз, два, три. Нельзя давать слабину. Не сейчас.

Я почувствовала покалывание в пальцах: настойка была готова. Отставила в сторону чайник, давая зелью остыть. Мелия кивнула в сторону свежего хлеба и еще целой головки сыра, лежавших на столе, но я только покачала головой.