Адам Нэвилл - Пропавшая дочь [litres]

Поднявшись с ободранных коленей, он поспешил пролезть между сломанных досок забора. К тому моменту дыхание у него стало таким, что казалось, будто в голове у него бушует ветер. Взгляд метался к небу, домам, деревьям, асфальту, забрызганным ботинкам и ни на чем не мог остановиться. Вся одежда была мокрой от пота.

Когда он добрался до машины, пистолет по-прежнему был у него в руке. Другая, которая некрепко сжимала фонарик, безвольно болталась из-за невыносимой боли, охватившей половину шеи.

На обратном пути он задел как минимум две машины. У него не было средств на то, чтобы активировать навигацию, и ему пришлось управлять вручную, рулить одной рукой, на всех парах несясь из Аптона. Машина превратилась в жестяную банку, наполненную одержимостью.

Отец сглотнул.

– Он видел меня, – сказал он Скарлетт. – Сосед. На кухне осталась рвота.

– У тебя есть пистолет. Ты никогда не говорил мне об этом. Почему? У тебя же есть иммобилайзер. О чем ты думал, черт возьми?

– После Эндрюса мне стало страшно.

Во время его первого визита Малкольм Эндрюс успел сильно избить его, прежде чем Отец сумел воспользоваться баллончиком. После этого ему захотелось иметь под рукой более широкий ассортимент и действовать решительнее, на всякий случай. Старый однозарядный иммобилайзер был ненадежным. Оба предмета, которыми снабдили Отца, вынуждали приближаться к цели вплотную. Слишком близко. Да и извлекать дротик из конвульсирующего тела Роберта Иста ему тоже не понравилось.

Когда он купил пистолет у нелегального торговца оружием в Стоурбридже, его трясло не только от подлинного ужаса, но и от мальчишеской радости. С момента покупки он подозревал, что однажды пистолет выстрелит. Оружие вообще не должно существовать, – теперь думал он в отчаянии. Но его было так много; проще купить пистолет, чем фунт мяса.

– Двое? Ты застрелил двоих? Господи Исусе! – воскликнула Скарлетт, и эта временная потеря самообладания разожгла в Отце панику.

О чем он думал? Он был ранен в темноте, освещаемой лишь всполохами боли и паники, теми странными подводными существами, порожденными разумом, зеленоватыми арахнидами с плетеными лапами, вспыхивающими и исчезающими. Попал в засаду к великану-людоеду. Затем другой упырь открыл дверь, интересуясь ходом избиения. С чердака донеслось поскрипывание. Как он объяснит своей помощнице кошмар, творящийся в том логове, все те движения в темноте? Поскольку вот, что там было: пещера, темная и смердящая, с запертыми в клетках жертвами, в грязи и сырости встречавшими являвшийся из жаркой вечной ночи ужас.

– Их было двое. Боулз ждал меня. Должно быть, услышал, как я проник в дом. Когда на меня бросился другой… – Отец чувствовал себя мальчишкой, который пришел после драки на игровой площадке, все возбужденный и опьяненный адреналином, и теперь пытается оправдаться за кровь у себя под носом.

– Другой?

– Боулз называл его Найджелом.

– Я пробью это имя. А мальчики, где они сейчас?

Отец сглотнул. Он снова попытался вспомнить, что случилось до того, как он застрелил Боулза, – нужно было найти последовательность в кровавом беспорядке, творящемся у него в голове.

– Я нашел их и…

– Что?

– Затем я погнался за Боулзом. Он побежал. Я выстрелил в него. Мне нужно было сматываться. Сосед увидел меня. Мальчики оставались наверху.

– Что с твоей маской? Ты же был в маске?

– Я снял ее, когда меня начало рвать. – Голос Отца утратил силу. Он чувствовал, как теряет силы, просеивая обломки своего визита, разделяя бремя катастрофы с другом, который дал ему шанс найти дочь.

– Он видел тебя?

– Да.

– Они мертвы? Ты уверен?

Мертвы. Странно, но он до сих пор не мог полностью оценить тяжесть этого слова. Шок и отвращение оставили мало места для осознания истинных последствий его действий. Но сейчас это слово отдалось внутри него, как звон огромного кимвала. От реверберации зубы застучали, а волосы на похолодевшей коже головы встали дыбом, словно наэлектризованные. Мертвы.

Он отнял две жизни. Эти маленькие огоньки ежедневно преждевременно гасли по всему миру, и за несколько лет их количество исчислялось десятками миллионов. Но он никогда не думал, что станет причастным к этому великому затмению, даже в такой грязной воде, в которую он сейчас вошел. Видеть мир, чувствовать своей кожей его температуру, грезить, думать – те двое теперь всего этого лишены. Больше они не будут дышать, пусть и упивались вещами, способными вызвать у любого добропорядочного человека тошноту.

– Думаю, да.

– Думаешь?

– Уверен. Я попал… первому в лицо. В Боулза пару раз. С близкого расстояния.

Было в этой казни с помощью пистолета что-то решительное и глубоко личное, будто он был каким-то полувоенизированным бунтовщиком в Центральной Африке, в месте, превосходившем даже библейские описания ада. Отвращение снова усилилось, когда он вспомнил темную кровь, вытекающую из бледной шеи Боулза на зеленую террасу.

– О боже.

– Я помогу с этим. Но тебе главное сохранять спокойствие и не высовываться. Выходи из номера лишь ненадолго. Или совсем не выходи, если только у тебя не сломано плечо. Можешь купить еды и воды внизу, если у них есть. А пока я выясню, что происходит. Мы даже не знаем, вызвал ли сосед полицию, а еще кому-то нужно эвакуировать тех детей.

Отец заметил, что нотка разочарования в ее голосе стала менее выраженной. Он сказал уже достаточно, чтобы испортить день кому угодно, но не все. Выкладывай уже .

– И… машины. Я задел на обратном пути несколько машин.

Скарлетт Йоханссон промолчала, но это молчание было хуже любых слов. Он почти слышал, как рвутся нити, на которых он болтался. Она не станет с ним больше работать, и ему не хотелось больше оставаться самим собой.

– Есть кое-что еще.

Вздох.

– Продолжай.

– Боулз. Я допросил его, до того как… и он рассказал про человека по имени Рори, который живет в «Коммодоре», у побережья. Он что-то знает. Рори Форрестер.

– Молодец.

Ему захотелось расплакаться от этой скудной похвалы.

– Этот тип, Рори, он связан с мафией. С бандой «Короли». Так сказал Боулз.

– Ни хрена себе. – Она произнесла эту фразу шепотом, отчего та прозвучала еще зловеще. – Они… Ладно. Я проверю. Какую-нибудь аппаратуру удалось добыть?

– Нет. Я зашел и вышел… наверное, через пару минут. Мне казалось, что я пробыл там дольше, но на меня напали сразу, как только я поднялся наверх. Времени хватило лишь на пару вопросов. Я брызнул в Боулза из баллончика. Но если б он не побежал, если б… на чердаке никого не было, ничего бы не случилось. Ничего этого.

– Мы не знали, что он не один, но подозревали, что он снова взялся за старое. Должно быть, он организовал новую группу. Как твоя голова?