Анна Орлова - Овсянка, мэм! [litres]

– Мисс Карпентер выполняла свой врачебный долг! – заявил он враждебным тоном, исподлобья глядя на инспектора. – Она дежурила рядом с больной и не глазела по сторонам.

– Вас там не было, – напомнил инспектор, склонив голову к плечу.

– Этого и не требовалось! – отрезал доктор Пэйн. Веснушки на его носу проступили ярче. – Уверен, сестра Карпентер, – он выделил голосом непривычное для Роуз обращение, – была занята исключительно пациенткой.

– Очень ценное наблюдение, доктор, – поблагодарил инспектор иронично. – Но, боюсь, этого недостаточно для снятия подозрений с мисс Карпентер.

– Ерунда! – не утерпела я. – Послушайте, инспектор, это ведь глупо.

– Что именно? – осведомился он сухо, и я почувствовала, что закипаю, как забытый на плите чайник.

Вот-вот начну свистеть и плеваться паром.

– Использовать в преступных целях собственную вещь, которую легко могут опознать!

– Для отвода глаз? – парировал инспектор.

Нелегко, должно быть, во всем подозревать двойное дно.

– Вы и впрямь считаете Роуз настолько коварной? Да вы только взгляните на нее!

– А вы и впрямь считаете, что все пороки написаны у человека на лице? – вопросом на вопрос ответил инспектор.

– Я полагаю, – вмешался доктор твердо, – что вы клевещете на порядочную девушку. Если у меня украдут револьвер и застрелят из него человека, это ведь не сделает меня убийцей?

Инспектор пристально на него посмотрел и заметил:

– Разумеется. Однако у полиции будут все основания вас допросить и выяснить степень вашей вины.

Доктор встретил завуалированную угрозу, не дрогнув.

– Мисс Карпентер нечего скрывать.

– Уверены? – поинтересовался инспектор скептически. – Кстати, доктор. Какими судьбами вы оказались здесь в столь ранний час?

Если он намеревался смутить доктора Пэйна, то просчитался. Тот нахмурился и сунул руки в карманы.

– Меня вызвали к леди Присцилле.

– Надеюсь, с ней все в порядке? – не на шутку встревожился инспектор.

«Хоть ее не отравили?» – явно хотел сказать он.

– Вполне. – Доктор говорил резко, но уже без прежнего напряжения.

Пока инспектор не вообразил, что на леди Присциллу тоже покушались, я объяснила:

– Вчера за обедом мы все были очень голодны. Боюсь, леди Присцилла переусердствовала с пирожными.

Инспектор заметно расслабился, усмехнулся даже. Вспомнил, очевидно, вынужденную диету гостей. Сам-то он столоваться у Хьюзов не боится? Или он перебрался к мистеру Гилмору?

– Мисс! – громко позвала горничная снаружи.

Заходить в беседку она явно боялась. На мой взгляд, инспектор не слишком походил на ужасного людоеда, однако Сисси, видимо, считала иначе. Она и так робка (если не сказать, трусовата), а настоящий полицейский вовсе наводил на нее ужас.

Я вышла на порог.

– Да, Сисси?

Инспектор выглянул следом, заставив бедную горничную побледнеть и задрожать.

– Там к мисс Карпентер пришли, – пролепетала она, теребя передник. – Джентльмен.

– Он назвался?

Горничная, не поднимая глаз, протянула белый прямоугольник визитки.

– Профессор Фаулер, – со странной интонацией прочитал инспектор, заглянув мне через плечо. – А этому что тут нужно?

Очевидно, не «что», а «кто», раз уж профессор явился к Роуз. И, будем честны, вряд ли ему срочно понадобилась медсестра.

– Пригласи профессора сюда, – попросила я Сисси, убирая визитку в карман.

Не в гостиной же его принимать, вдобавок в отсутствие хозяйки. Роуз ведь не гостья, а служащая.

– Да, мисс! – Горничная сделала книксен и убежала, а мы вернулись в беседку.

Порозовевшая Роуз сидела на скамье, теребя воротничок. Доктор Пэйн увлеченно разглядывал клумбу с другой стороны. Странный у него эстетический вкус. Чем его так привлекли отцветшие нарциссы и пожухлые тюльпаны?

Профессор Фаулер ворвался в беседку, как солнечный луч. Такой же сияющий и неотразимый.

– О! – сказал он, обнаружив вместо одной Роуз целую компанию. – Какая приятная встреча. Мисс Карпентер, мисс Райт, инспектор Баррет, доктор… Пэйн, верно? Счастлив видеть вас.

Роуз по-дружески протянула ему руку.

– Взаимно, – покривила душой я.

Особой приязни профессор у меня не вызывал. Терпеть не могу людей, которые кичатся своими энциклопедическими знаниями и не упускают случая ими щегольнуть.

«В каждой бочке затычка», – говорила о таких моя старая няня. Мама всегда отчитывала ее за простонародные выражения.

Инспектор и доктор лишь кивнули, отнесясь с новому гостю с еще меньшей сердечностью.

Впрочем, профессора это не волновало. Все свое внимание, все обаяние он обрушил на Роуз, которой принес корзину редких фруктов и чудесные орхидеи. Цветы, к слову, были в горшке – еще один плюс в копилку профессора. Роуз терпеть не могла мертвые цветы, ей было их жалко до слез. Издержки происхождения, ничего не попишешь.

– Дорогая мисс Карпентер, – говорил он, легко и словно невзначай взяв ее руки в свои. – Вы даже представить не можете, какую радость доставило мне знакомство с вами! Вы редкая девушка, такая красивая и талантливая!

Надо же, а у Хьюзов он особой склонности к Роуз не проявлял.

– Спасибо. – Она залилась краской и потупилась.

Роуз грелась в лучах красноречия профессора, млела под его пламенными взорами. Доктору оставалось лишь сжимать кулаки в бессильном гневе.

Не зря ведь говорят, что женщина любит ушами. А профессор заливался соловьем, прекрасный и сияющий, словно какое-нибудь языческое божество. Забавные истории перемежались цветистыми комплиментами, рассказы о дальних странах – робкой надеждой, что когда-нибудь «дорогая мисс Карпентер» увидит их собственными глазами.

Атака была стремительной, как авианалет, и столь же сокрушительной. И пусть за красивыми словами была пустота, Роуз их яркость заворожила.

Всего через полчаса беседы – точнее было бы назвать это монологом – Роуз уже завороженно смотрела на профессора Фаулера и разрешала ему звать себя по имени.

– Дорогая Роуз, – спохватился он, поднося к губам ее руку. – Как ни жаль покидать вас, но я должен.

– Еще немного… – расстроилась она.

– Дорогая, – я взяла племянницу за плечи, – у нас еще куча дел. Леди Присцилла…

Имя пациентки вырвало Роуз из транса.

– В самом деле! – пролепетала она, вскакивая. – Как я могла забыть?

Профессор немедленно высказался в духе, что красивой девушке позволительна некоторая забывчивость, а сам он в присутствии Роуз не вспоминает ни о чем. Роуз краснела и трепетала ресницами, бессознательно, но упоенно флиртуя.

– Окажите мне честь, – сказал профессор на прощанье, – согласитесь на небольшую прогулку. Я узнал, что тут неподалеку есть древний холм фэйри. Так, ничего особенного, он давно разграблен. И все же вам может быть любопытно.