Анна Дашевская - Ледяная старуха в Снежном замке

— Ну, а что вы сами думаете об этой истории? — безнадежно спросил Карвер. — Ведь не может же быть, чтобы никто из служащих и слова на эту тему не сказал, наверняка же все косточки участникам перемыли!

Минна Шмидт потупилась и опустила глаза. Конечно, они это обсуждали. Что там, даже о недавней свадьбе Сесилии, кастелянши, и то меньше говорили. Но рассказывать об этом начальнику стражи — она еще не сошла с ума.

— Мадам Руссо категорически запретила нам разговоры о…. о несчастном случае, — сказала она и поджала губы. — А те, кто не слушается мадам Руссо, надолго в штате «Эдена» не задерживаются.

Мари Бреваль подтвердила все, сказанное Минной, и уже выходя, простодушно заметила:

— Вы, господин Карвер, зря нас расспрашиваете! Здесь, в «Эдене», горничным запрещено появляться в номерах поодиночке. Да и сьют тот, ну, в котором тело нашли, он же на четвертом этаже и в другом крыле, мы и не могли ничего увидеть! А Жак, коридорный с четвертого этажа, в ту ночь уехал праздновать, оставил вместо себя Беппо. Так что если кто что и видел, так мальчишка!

Когда за девушкой закрылась дверь, госпожа Редфилд встала и вышла из-за ширмы.

— Где там наш список, Эдмонд? — резко спросила она. — Так-так, а ведь в числе персонала, остававшегося в отеле, назван Жак Рекле, и нет никакого Беппо! Что скажете?

— Я-то что? — буркнул Карвер. — Вот вызовем этого самого Рекле и послушаем, что он скажет…

Большое удобство, что дети охотно соглашаются на картошку и жареную курицу, а еще лучше — пиццу. Иначе Алекс и думать не мог бы о том, чтобы успеть присоединиться к коллегам до начала допросов гостей отеля. Но Катя мечтала поскорее вернуться к себе и потренироваться в магических упражнениях, поэтому без звука согласилась на любое меню, которое подадут быстро. Сержу же, как и Стасу, было в принципе все равно, что есть, если этого достаточно много.

Так что в начале третьего Алекс отправил мальчишек в детский клуб, строго велел Катерине заниматься исключительно теоретической частью и, слегка запыхавшись, влетел в кабинет Кристиана. Де Вир меланхолически посмотрел на него и сказал:

— Если ты желаешь поговорить со мной о чем угодно, отложи это до вечера. Твои коллеги пытают персонал и постояльцев в чиньской гостиной, так что тебе туда.

Верещагин кивнул и молча вышел.

Перед высокими белыми дверями, расписанными пионами и фениксами, торчал рассыльный, парень лет семнадцати. Нельзя сказать, что он очень уж страдал, поскольку, удобно устроившись на подоконнике, предавался невинному пороку: играл сам с собой в шарики на коммуникаторе.

— А-а туда нельзя пока! — отрок спрыгнул с подоконника и сунул коммуникатор в карман ливреи.

— Мне — можно, — убедительно ответил Алекс, протягивая руку к двери.

— Никому нельзя! — рассыльный распластался по створкам, защищая доверенную ему крепость.

«Тьфу, — плюнул мысленно детектив, — ну, не бить же его. Придется звонить Карверу». Но в этот момент дверь приоткрылась и выпустила в коридор начальника городской Стражи собственной персоной.

— О! — сказал он радостно. — А мы как раз рассуждали, ждать тебя или начинать следующий допрос. Пошли, посмотришь списки еще раз, мы там кое-что подкорректировали.

Перечень лиц, не имеющих алиби на период между десятью вечера и часом ночи с двенадцатого на тринадцатое декабря, по сравнению со вчерашним слегка даже расширился. По настоянию Лавинии туда добавили две супружеские пары, хотя те и готовы были утверждать, что все это время пробыли вместе.

Просмотрев три листочка, Алекс вернулся к первому из них:

— Дэвид Кокрейн, — прочел он. — Помню такого, он ехал со нами в одном поезде и всю дорогу ужасно боялся, что его продует. Закрывал малейшие щелки в окнах, отключал вентиляцию и тому подобное. Вот как хочешь, Эд, этот хлюпик не допер бы на себе тело нашего покойника. Хоть он и иссох на своем увлечении «ангельской пылью», но рост под метр девяносто остается!

— А Кокрейн?..

— Я ж говорю, хлюпик!

— Но тогда нужно вычеркнуть из списка и женщин, — возразил Карвер.

— Вот уж нет! — Алекс непримиримо покачал головой. — Вот, например, госпожа Бонпьер… Ты ее видел? А вы, госпожа Редфилд?

Переглянувшись, сыщики в один голос сказали «нет», и он продолжил:

— Я так думаю, что в числе ее предков можно найти великана. Или гнома.

— Э-э… как-то не слишком логично…

— Госпожа Бонпьер ростом повыше меня, а шириной плеч даже превосходит. Думаю, дотащить на плече труп ей не составило бы труда… физически. Вполне может быть, что она — нежнейшая натура, и даже муху не может прихлопнуть, а выпускает ее на волю, но это мы узнаем, когда поговорим с ней.

— Ладно… — Карвер развернул свой экземпляр списка и спросил: — Еще кого-то ты можешь описать? Ну, например, некий Джон Довертон?

— Этого я не знаю, — покачал головой Верещагин.

— Зато, кажется, знаю я… — задумчиво сказала Лавиния. — Имя, конечно, не самое редкое, но это может оказаться мой коллега из Люнденвика. Вы не знаете, он приехал с котом?

Брови обоих сыщиков поползли вверх.

— Понятия не имею! — пожал плечами Алекс, а стражник добавил:

— В любом случае, кот не принимал участия в убийстве.

— Хорошо! — ладонь госпожи Редфилд хлопнула по столу, и мужчины вздрогнули. — Я бы предложила начать с неизвестного нам Беппо, а уже исходя из того, что он расскажет, двигаться дальше.

Беппо, коридорный, оказался молодым человеком лет восемнадцати, с явной примесью эльфийской крови, точными и экономными движениями фехтовальщика и некоей настороженностью во взгляде.

— Итак, представьтесь, пожалуйста, — Карвер изображал недалекого служаку, а его компаньоны укрылись за ширмой.

— Беппо, — ответил тот, отряхивая рукав ливреи от невидимой грязи.

— Полное имя? Вряд ли мама назвала вас именно так.

— Арман-Жозеф дю Тремейн, родился в 2166 году в Лютеции.

— Дю Тремейн? — судя по выражению лица, начальник стражи был ошарашен. — Это надо понимать так, что вы однофамилец?..

— Нет, — буркнул парень. — Я сын. Единственный, Тьма меня побери, сын и наследник вдовствующей герцогини дю Тремейн, благотворительницы, главы фондов и прочая. И очень вас попрошу, капитан, сохранить мое имя в тайне!

При этих словах он нахмурился, и вдруг разом из-под личины Беппо, недалекого и развеселого мальчишки-коридорного, выглянул молодой аристократ. Выглянул — и снова скрылся.

— Э-э-э… Ну, хорошо… — промямлил сбитый с толку Карвер. — Тогда, может быть, вернемся к событиям ночи двенадцатого декабря? Итак, вы дежурили на этаже?

— Да. Жак, мой старший коллега, попросил подменить его, поскольку ему хотелось попасть на праздник. Он знал, что я туда не пойду, народу в отеле было совсем немного, на четвертом этаже только шесть номеров и заняты, так что мы поменялись.