Анна Дашевская - Ледяная старуха в Снежном замке

— Ну, почему же! Сейчас попробуем, минут через десять — пятнадцать. Немного уляжется взбаламученное магическое поле. Можем пока вернуться в бальный зал и посмотреть, какие, так сказать, материальные следы оставила деятельность хозяйки дома.

В зале все оставалось по-прежнему — ровно горели светильники, валялась на полу серебряная чаша, в воздухе чувствовался запах хвои и озона, только не было на эстраде четверых неудачливых заклинателей. Алекс подошел к чаше, хмыкнул, покопался в кармане куртки и достал перчатку.

— И что ты такое?

Он поднял посудину, покрутил в руках; камень блеснул красным в лучах ламп. По позолоченному ободку бежал причудливый орнамент; присмотревшись, Верещагин понял, что это надпись на каком-то из восточных языков — фарси, урду, аль-арабийя. Языков этих он не знал, увы…

— Как, вы говорили, назывался предмет из коллекции Кармаль-бека, который так и не нашли? — спросила Лавиния, с интересом разглядывая тонкие узоры на серебре.

— Чаша Шехзаде. Думаю, вы правы, это она и есть. Правда, в каталогах коллекции ни разу не упоминалось, что данное изделие может иметь ритуальное или магическое значение…

— Могли не знать, — пожала плечами госпожа Редфилд. — Многие артефакты проявляют свою природу только в определенных условиях. А могли, кстати, и скрывать… Боюсь, этого мы уже не узнаем, а вот информацию о том, что являет собою этот артефакт, нужно поискать. И надпись перевести было бы неплохо… Пожалуй, я знаю, к кому с этим обратиться, но это уже завтра. Сейчас попробуем найти Вангенера, и спать, время уже заполночь!

— Давайте вы положите чашу в свой пространственный карман, — попросил Алекс. — Неспокойно мне как-то.

Аура инженера Вангенера в радиусе двух километров не прощупывалась.

— Больше взять не могу, — с огорчением сказала Лавиния. — Это вам не в Степи, горы экранируют. В Валь де Неже и рядом его нет… Живого, во всяком случае.

— Думаете, мог погибнуть?

— Не знаю… Опытный лыжник, погода нормальная видимость абсолютная была весь день. Если он ушел куда-нибудь на неразработанные трассы, поломаться мог, конечно… Мишель, не знаете, фрирайдом Вангенер не баловался?

— Нет, он даже сноуборд не уважал, только классика. Трассы выбирал сложные, без вопросов, но проложенные. Я вот думаю… — Буало замолк, задумавшись, потом покачал головой. — За семь лет, что я в «Эдене» работаю, такого не было, ну, а вдруг?

— Ты о чем? — нетерпеливо дернул его Алекс.

— В принципе, спуски связывают Валь де Неж со всеми склонами Трех долин. Вангенер мог увлечься, уехал куда-нибудь далеко и не успел к выключению подъемника. Тогда проще всего заночевать в отеле на том курорте, где застрял, а утром приехать в «Эден».

— Хороший вариант, — кивнула Лавиния. — Будем надеяться, наш фигурант не лежит где-нибудь в расщелине, а спит в теплой постели в маленьком отельчике, и завтра сможет нам объяснить, почему же он в ночь на тринадцатое декабря не чистил ботинки.

Посмотрев на парадную дверь замка, она покачала головой и добавила:

— Надо закрыть замок до завтрашнего дня, когда появятся представители Службы магбезопасности, а у меня уже от резерва половина осталась. И ни одного полного накопителя… Алекс, у вас есть в запасе какие-нибудь малоемкие техники замыкания дверей?

— Конечно! — спокойно кивнул Верещагин. — Кропотливо и долго, но практически не берет энергии. Примерно так…

Вдвоем они стали развешивать по дверям и окнам первого этажа тщательно сплетенные ленты запирающей магии; Лавиния работала вторым номером, поддерживая статическую часть заклинания, и с интересом изучала новые для себя техники. Буало тем временем, чтобы не мешать, отошел в сторонку, курил и смотрел на горы, черные на фоне темно-синего неба, с четко видными склонами, освещенными полной луной. Тридцать лет своей жизни он прожил здесь, в Валь де Неже, и в какой-то момент вдруг понял, что задыхается от этого чистейшего горного воздуха. Бросил все и уехал в Массилию, к морю. Нашел работу, собирался жениться и войти в дело будущего тестя, тот владел небольшой рыболовной флотилией — правда, небольшой, всего полтора десятка лодок. С деньгами Буало можно было бы довести их число до тридцати. Вот только однажды утром Мишель проснулся, поглядел на бирюзовый простор и пену прибоя и сказал Софи, невесте:

— Давай решать, как жить будем. Я должен вернуться в горы.

В конце концов, нашелся выход, который всех устроил, хотя и не без слез. Софи уехала в Валь де Неж с новоиспеченным мужем, ее отец набрал рыбаков на новые лодки, море шумело и гнало волны от Массилии к Гибралтару, горы сияли в лунном свете. Все на своих местах.

Алекс с Лавинией закончили опечатывать замок и подошли к Мишелю.

— Идем? Спать пора, время позднее уже… — зевнул он и неожиданно смутился.

Они шли по тропинке к калитке. Алекс поскользнулся и чуть не упал, Буало в последний момент поймал его за шиворот и сказал:

— Завтра потеплеет… Как бы вообще не оттепель была, снег будет липкий.

— Тьфу, — расстроился Верещагин. — Опять никакого катания!

— Ничего, — рассмеялся Буало. — Зато Карвер будет рад, если ты продолжишь ему помогать, расследование-то так и не закончили… Убийца гуляет где-то, а знаем мы немногим больше, чем в первый день.

— Ну, ты неправ, — покачал головой Верещагин. — Вспомни знаменитые семь вопросов следствия и посчитай, на сколько из них мы уже ответили.

— Ну-ка, давай посчитаем! — Буало так заинтересовался, что остановился перед самой калиткой.

— Нет уж, сперва войдем в тепло! — госпожа Редфилд дернула его за рукав, теперь уже он едва не упал, усмехнулся и открыл вход на территорию «Эдена».

Бар еще работал, но клиентов в нем было немного. Сыщики сели за удобный столик в алькове и госпожа Редфилд сказала:

— Честно говоря, я замерзла! Мишель, как по здешним правилам, нам сварят глинтвейн. Или это будет попранием высокого искусства винопития?

— Сделают, конечно!

И в самом деле, через несколько минут перед всеми троими стояли высокие фаянсовые кружки, исходящие аппетитным паром, пахнущим корицей, гвоздикой, апельсиновой цедрой…

— Так какие же семь вопросов-то? — поторопил Верещагина начальник охраны отеля.

— Классические, дорогой друг! Кто, что, где, когда, с чьей помощью, для чего и каким образом, вот и все. Теперь давайте смотреть, что у нас уже есть…

— Хм… — Буало отпил глоток горячего вина. — Мы знаем, что совершено убийство. Знаем, кто убит — Джозеф Кенвуд, работавший в Бургони на одной из крупных виноделен, старший брат Майрона Кенвуда, пришлашенного в «Эден» в качестве сомелье. Так?

— Так, — кивнула Лавиния и продолжила. — Знаем, где он был убит, в шале «БельФлер». Чем. То есть, каким образом — каменным шаром с резьбой из чиньской гостиной этого самого шале.