Анастасия Евлахова - Красавица [litres]

– Ох, Мора, – вздохнула госпожа Тааре. – Наш остров, увы, очень ограниченная система. И если есть возможность извлечь пользу из чего-то вторично – будь то ресурс, товар или, как в данном случае, мех, – то этой возможностью нужно пользоваться. Ты, наверное, не знаешь, как мало сейчас места для новых производств. Все фабрики располагаются на Втором и Третьем кольцах, но людей и их запросов все больше, и мощностей едва хватает.

– Почему бы не строить производства на Первом? – спросила Мора.

– Как бы тебе сказать… – задумалась госпожа Тааре. – Люди привыкают к определенному образу жизни. Если внезапно сказать им, что теперь они будут получать меньше, они взбунтуются.

Родись Мора на Первом, она бы тоже, вероятно, возмутилась, представив дымящее производство в этом райском саду. А знают ли жители Второго и Третьего, как зависит от них Первое? Вряд ли. А если бы и знали, вряд ли могли бы с этим что-то поделать: гвардия держит остров слишком крепко. Отец рассказывал, что его приняли на фабрику после крупной забастовки – тогда сменили весь штат до последнего ночного уборщика, и про дальнейшую судьбу бастовавших никто больше не слышал. Подавили бы возмущения так же жестко на Первом?..

– А иногда, – грустно улыбнулась госпожа Тааре, – получать столько же, сколько прежде, становится недостаточно. Люди хотят все больше: денег, технологий, возможностей. Рост бесконечен, а наш остров, увы, нет. Сегодня, кстати, я хотела показать тебе одну из таких возможностей роста, которая, к счастью, у нас на острове пока умещается.

– Пока?

– Увидишь.

– И куда же мы едем?

– Терпение, – с таинственной улыбкой отозвалась госпожа Тааре. – Думаю, тебе понравится.

Мора крепко сжала подлокотник, когда челнок накренился, сделав слишком крутой поворот. Вскоре сады поредели, потом их сменила каменная мостовая, засаженная ровно подстриженными деревьями. Пейзаж сменился так резко, будто они выехали совсем на другое кольцо. Зелень все еще мелькала, но преобладали здесь темные, серо-коричневые оттенки натурального камня. Пешеходная часть магистрали, низкие ограды, стены домов – все было сложено из камня и производило строгое, величественное впечатление. Выделялись только ярко покрашенные двери и оконные рамы.

Потом они миновали пространство, вокруг которого дома словно расступились в почтении. Магистраль здесь ненадолго разделилась на две ленты, огибая установленные на высоком постаменте каменные изваяния. Мора видела такие у центрального храма на Втором. Он был самым крупным и потому не лишенным некоторых излишеств: резные колонны, мраморные ступени и фигурки великих, выставленные по обе стороны от главного входа. Их тоже изготовили из натурального камня, но при этом фигуры были совсем небольшими, в половину человеческого роста. Эти же статуи заглядывали в верхние окна жилых домов.

К счастью, челнок быстро миновал жутких истуканов и влился в деловитый поток других челноков на магистрали пошире. Статуи Море не понравились: она бы не хотела, чтобы те смотрели ей в окно. До боли похожие на людей – все эти искусно проработанные волоски, ногти, складки одежды, – и все же не люди, а что-то, человеком же созданное, искусственное. При мыслях о таком сходстве у Моры по спине бежали холодные мурашки.

Впереди в красновато-оранжевых лучах заходящего светила сверкнула Ось. Она все приближалась, виляя вместе с магистралью, и казалось, что она соединяет землю и облака. Держит где-то в вышине своим последним ярусом небо и не дает ему рухнуть. Тонкая, сверкающая, как ювелирное украшение, но вместе с тем такая значительная.

Мора отвернулась, чтобы не глазеть на Ось. Чем ближе подлетал к ней челнок, тем сильнее Мору охватывало беспокойство. Снова почудилось, что она слышит шепотки, и ей стало почти страшно. Что, если эту тревогу вызывает то самое Древо, спрятанное в недрах Оси? И неужели никто, кроме нее, ничего странного не чувствует?

Теперь они пролетали квартал, расцвеченный яркими вывесками. Дома тянулись приземистые, в два-три яруса, но нижний целиком занимали огромные, в целую стену, окна. За ними высились витрины с разномастными товарами – от шейных платков и столовых приборов до плат для мобусов. Видеть такие магазинчики Море было странно: на Втором вся торговля велась на открытых лотках рыночных террас, крышей над головой обзаводились только обувщики, суконщики и мастера по металлу.

Челнок, словно подслушав мысли Моры, замедлился. К счастью, места на магистрали хватало, и они никому не мешали – их просто объезжали сбоку. Мора же могла всласть налюбоваться на яркие, заваленные всякой всячиной полки, корзинки и контейнеры, о содержимом которых ей оставалось только догадываться.

Потом черепаха ускорилась, и торговый квартал остался позади. Магистраль опять сузилась, обходя по широкой дуге огромную, окруженную колоннами площадь – и Ось, которая вырастала прямо из ее центра. На какое-то мгновение стекла буквально взорвались лиловым сиянием, а затем Ось ушла в одну сторону, светило отъехало в другую, и челнок набрал скорость.

Они снова удалялись от центра острова, но магистраль больше не сужалась. Напротив, она разошлась на несколько темно-красных лент, и теперь черепахи скользили в несколько потоков.

– Из чего делают эти дороги? – спросила Мора.

– Из юсмия, если ты правда хочешь знать, – ответила госпожа Тааре с легкой улыбкой. – Тебя интересуют технические детали? Это хорошо.

Слово показалось Море знакомым, но она точно знала, что нигде про транспортные пути еще не спрашивала.

– У юсмия особые свойства. Он легкий и прочный, магистрали из него делать очень удобно. Но самое главное не это. Юсмий еще называют черепашьим камнем.

Мора провела пальцем по бортику кабины. В закатных лучах материал отливал кроваво-красным – значит, кабины тоже собраны из юсмия?

– Ты ведь знаешь, как устроены челноки?

– В общих чертах. Честно говоря, в очень общих.

– Вся эта техника, – госпожа Тааре огладила приборную панель, – работает только благодаря проводникам из юсмия. Они – посредники между нашими, человеческими изобретениями и организмами черепах. Своеобразные переводчики. Без юсмия черепаха – просто дикий зверь.

Мора приподнялась. Голова черепахи не двигалась, тупой темный нос был неподвижно устремлен вперед.

– С юсмием она не только нас понимает – она готова слушаться. У черепах особая любовь к этому металлу. Наука объяснения этому пока не нашла, но факт остается фактом: черепахи всегда устраивали свои кладки в месторождениях юсмия. И если у них был выбор, они стремились туда, где был этот металл.

Мора вдруг поняла, что никогда не задумывалась о том, где и как рождаются черепахи. Она думала о них только как о летательных аппаратах.