Анастасия Евлахова - Красавица [litres]

Помещение вдруг вспыхнуло и пошло рябью, будто облитое жидким металлом.

– Нет-нет-нет, – зашептала Мора, отступая.

Окружение перестраивалось. Стены разъехались вширь, своды ухнули вверх, сенсорные панели исчезли, голограммы рассыпались на бесформенные частицы, и из этих крупинок уже собирались новые. Неужели это могло происходить где угодно?.. Мора хотела крикнуть, хотела вскинуть руку, чтобы развеять непрошеное видение, но тело ее уже не слушалось.

– Ты зачем сбежала? Как, как ты вообще сюда попала?

Рей сжимал локоть Ицы так крепко, что та поморщилась.

– Отпусти, пожалуйста, я никуда не денусь.

Она уже давно не видела Рея: миновала вся ночь и, кажется, даже больше, – Ица не считала. Ей понравилось изучать мир без его запретов, но много посмотреть она не успела. Только взлетела в челноке из старого ангара, подивилась тому, какой остров Рея на самом деле крошечный – не больше трех Бескрайних морей в поперечнике, – а потом увидела, что каариты устраивают свою жизнь именно на таких крошечных скалах, разбросанных по Бездне. Основная масса в этой части пространства была непримечательной: или земли, поросшие дикими лесами, заполненные морями и водопадами, или частные, с небольшими домишками, выстроенными посреди гладко выстриженных лужаек. Остров же с крупным кубическим зданием сразу привлек внимание Ицы.

По зданию она бродила долго. Стащила лабораторный халат в какой-то подсобке, натянула мягкие туфли, которые нашла там же, – Ица сразу поняла, что лучше здесь не выделяться. Но в здании, полном арканита и деловых, одетых в такую же лабораторную форму людей, на нее даже не смотрели. Конечно, она экранировала все сканеры, которые могли бы ее засечь; Ице показалось даже забавным то, как сильно полагаются эти люди на технику, а не на собственные глаза.

В зале с приглушенным, загадочным светом, который тут и там разливался от вспышек голограмм, она провела больше всего времени. Здесь немного пахло резиной, антисептиком и теплыми от неустанной работы арканитовыми платами – они распространяли мягкий, чуть едкий аромат, который щекотал ноздри. Люди в светло-желтом двигались вокруг, замирая то у одной голограммы, то у другой.

Ица тоже рассматривала сценки, которые разворачивались на этих голограммах, и долго не понимала, зачем они. Только потом, подключив Сеть, она поняла, что бытовые, словно бы несущественные события – мужчина с тростью пересекает площадь, девушка в длинной юбке босой ногой пробует воду в ручье, мальчишка тянется из-под лотка к незнакомому красному фрукту – все эти записи транслируются откуда-то издалека, из передатчиков, которые Сеть определила как «наночастицы». Сигнал от них поступал не слишком устойчивый, изображения людей нередко пропадали, едва появившись. Да и материал, из которого были сделаны эти наночастицы, Сеть обозначала неопределенно: создавалось ощущение, что эти частицы – капризный природный минерал, а не технология, созданная руками человека, и поведение их особому контролю не поддается. Зато, поняла Ица, они позволяют заглянуть туда, куда каариты не могут или не хотят отправиться сами – и все это, в зависимости от сигнала, в любое время дня.

Впрочем, куда больше Ицу увлекли, а потом и встревожили данные о тех, за кем здесь наблюдали. В арканитовых базах хранились не просто списки с именами – в них было гораздо больше. Наблюдатели собирали о низших всю информацию. Чертежи технических изобретений и коды к арканитовым установкам, проза и поэзия, фасоны платьев и мода на прически, сленговые словечки и географические названия, даже привычки и жесты… В документации на лаборатории целью исследований значилось обеспечение безопасности кааритской цивилизации и перенимание элементов прогресса. На деле в процессе наблюдения на низших собирались такие хроники, что даже Ице стало тревожно.

Видимо, каариты считают себя гораздо выше этих людей, если способны так бесцеремонно вторгаться в жизнь тех, кто об этом вторжении даже не подозревает. Рей точно так же хочет следить за каждым ее шагом?

– Она никуда не денется, ничего себе! – вскрикнул Рей и тут же осекся, воровато оглянулся и понизил голос: – Я приказал… приказал тебе…

Одним ловким движением Ица вывернулась и отступила на полшага. Лицо Рея изменялось так быстро, что она не успевала расшифровывать эмоции. Злость? Досада? Разочарование? Страх? Ицу раздражала необходимость подчиняться Рею. Кто вообще решил, что ей нужно подчиняться?

– …Украла челнок, – шипел он, подступив поближе. – Как, ты просто скажи, как это у тебя получилось? А карта доступа у тебя откуда? Сюда же только с высшим допуском, откуда у тебя такая карта?

Низко, монотонно гудело и бормотало что-то в недрах помещения, невидимо попискивали сенсоры. В воздух взлетали изображения, ритмично сменяя друг друга. Лаборанты медленно переходили от одного к другому, на ходу записывая что-то в голограммы-блокноты.

– …До сих пор не сработала тревога, – шептал Рей, подступая все ближе и ближе, как будто это могло придать вес его словам. – Поверить не могу…

– Я не брала карту, – громко ответила Ица.

Два лаборанта оглянулись, но быстро вернулись к своим голограммам. Рей зашипел:

– Не кричи! Не понимаешь, что ли? Это же наблюдательные лаборатории! Здесь высший допуск, а у тебя его нет… Мы выйдем в коридоры – на твою карту среагируют сенсоры…

– У меня нет карты, – повторила Ица уже тише.

– И как же сенсоры тебя… – начал Рей и запнулся. Запустил пятерню в волосы и с силой выдохнул. – Ну, хорошо. Пока мы это опустим.

– Я нашла ошибку.

– Ошибку?..

Рей странно, перепуганно посмотрел на Ицу. Та повела рукой в воздухе, и цветные частицы стали собираться в таблицу. Она видела, что точно так же данными манипулируют лаборанты, но у них – она слышала их арканит – были карты. Ей же хватало и своего собственного, в голове.

– Как ты это сделала? Ты же сказала… Подожди, они слушаются тебя? Как будто… О нет.

Рей снова схватился за голову, и губы его беззвучно задвигались. И почему его так взволновало то, что ей не нужна карта?

– Остров четыре-пять-один, – прочитала Ица, выведя изображение серо-зеленой скальной породы, облепленной террасами жилья. – Возраст островообразующего Древа – сорок тысяч оборотов.

Загорелось изображение суховатого ствола с сучьями, абсолютно лишенными листьев.

– Класс – одиннадцатый, – прочитала она.

– Как ты… – заикнулся Рей. – У меня самого нет доступа к таким данным, Ица! Что за базу ты вскрыла?

Но она даже не повернулась. Ица не очень понимала, почему деревья разделяют на столько классов, если жирным шрифтом выделяют только один – двенадцатый, а Древа, которые подходили по базам под этот номер, росли в одной-единственной роще вокруг гиганта возраста больше четырех миллионов оборотов. Она сдвинула пучок этих голограмм в сторону и открыла таблицу.