Анастасия Евлахова - Красавица [litres]

– Особенность влияния – внедрение гена пятьсот-эн. – Она указала на одну из строк.

– Ица, послушай, – настаивал Рей. – Я не уверен, что даже мне можно на все это смотреть…

– Ген пятьсот-эн, – повторила Ица. – У тебя нет такого гена, Рей. А у меня есть.

В воздухе крутилась голограмма со схемой человеческого лица. Измерения указывали на удивительную, почти ненормальную симметрию.

– Ица, у тебя, условно говоря, вообще нет никаких генов… – сказал было Рей, но Ица его перебила:

– Остров четыре-пять-один – в тысяче небесных лиг. Это очень далеко, Рей. Не одна ночь пути.

– Ица, хватит! Пошли отсюда! Я не понимаю, зачем тебе это все, зачем ты сюда полезла и стала в этом всем копаться…

Ица смотрела на Рея, не мигая:

– Ты сказал, что создал меня. Ты солгал.

От таблиц у нее в голове начался хаос. Очень много данных – даже она едва справлялась. Да еще и этот ген… Так странно, что она здесь, а этот остров – там, так далеко… Все это неправильно. Так не должно быть.

– Что ты несешь? Что за расследования, Ица? Ты не понимаешь, куда влезла! Если узнают, что сюда кто-то вломился… что ты вломилась… башку снесут мне. А мой отец? Ты что, совсем ничего не соображаешь?..

Голова у Ицы немного кружилась. От того, что она нашла в базах наблюдаемых и что собиралась сейчас показать Рею, в мозгу у нее путалось. Она не очень понимала, что это все значит, поэтому сказала только:

– Здесь ошибка.

В воздухе вспыхнула новая голограмма, но Мора уже не видела, что это. Кажется, фигура человека, но кто это был, разобрать она уже не успела. Лаборатория задрожала, как прежде, и рассыпалась на зеленые искры. Перед глазами поплыл туман. В голове было тесно, в висках стучало, пальцы кололо. Мора поняла, что у нее онемели ладони от ледяного стакана.

– Мора, ты с нами? Если захочешь, мы сюда еще вернемся.

Госпожа Тааре стояла, вполоборота развернувшись к Море. Господин Ориус выглядывал из-за ее плеча, глядя на Мору озабоченно и даже как-то неприязненно, словно ему очень хотелось поскорее избавиться от гостьи. Мора глотнула ледяной ежевики, а потом разом осушила весь стакан.

– Не торопись, – улыбнулась госпожа Тааре. – Мы никуда не спешим.

Мора оглянулась, сделав вид, что ищет рику с подносом, а сама еще раз осмотрела нейроцех. Но от незнакомой лаборатории не осталось и следа. Даже искорки потухли, только яркие лампы слепили глаза – не то что в полутемной лаборатории, словно специально устроенной для просмотра голограмм.

Как Рей ее назвал? Наблюдательная лаборатория?.. От мысли о Рее у Моры внутри потеплело. Исчез тот страх, который она ощутила, проваливаясь в свое третье по счету видение. Испарились и вопросы – что, в конце концов, за дела у этих двоих, кто они и где они?.. Осталось одно очень неуместное, но назойливое чувство: ей хотелось видеть Рея снова и снова. В голове вдруг оформилось совершенно дурацкое, неловкое желание: вот бы Ица прикоснулась к Рею – просто прикоснулась!.. – тогда бы и Мора поняла, как это…

Чувствуя, что краснеет, она поспешила вслед за Ориусом и госпожой Тааре.

Всю дорогу по узким коридорам Мора старательно гнала мысли о Рее и пыталась сосредоточиться на самом видении. Оно, скорее всего, длилось доли секунды: если бы Мора впала в забытье на те несколько минут, которые, как ей казалось, она провела в теле Ицы, госпожа Тааре ни за что бы не разговаривала с ней так спокойно. Мора не упала, не потеряла сознания, она даже стакан держала так же крепко, как и до видения. Значит, она не покидала своего тела, было это возможно или нет. Она его контролировала, и окружающие почти не заметили ничего странного. А еще – и это было, пожалуй, важнее всего – видение настигло Мору и за стенами университетской спальни. В Центр полетов из университета за ней увязаться никто не мог. Если только, конечно, видения не устраивали карты госпожи Тааре или Ориуса, но представить любого из них притаившимся за дверьми своей спальни Мора не могла.

Значило ли это, что виновата ее собственная карта? А может, в ней есть такой же чип, который создавал голограмму Третьего? Но Мору-то в видении никто не заметил. По крайней мере, физически. Ее там просто не было – ни телом, ни призрачной проекцией.

Или дело в Ице? В том странном «умном» участке мозга, о котором она иногда думала, будто мысленно его у себя в голове ощупывая? Что, если карта Моры каким-то образом подключалась к арканиту внутри Ицы? Звучит почти вероятно, только почему же видения появлялись у Моры в сознании?

Коридоры кончились, и Ориус вывел их на открытую террасу. Свежий вечерний воздух почти оглушил Мору, она никак не могла надышаться. Виски по-прежнему давило, и ей не терпелось избавиться от дурацкого ощущения, что она делит голову с кем-то еще.

– Прошу.

У ступенек, ведущих с террасы в низину, на покрытую юсмием, черную во тьме площадку, Ориус протянул госпоже Тааре руку. Но та замотала головой:

– Лучше поухаживайте за нашей гостьей.

Ориус не без тревоги оглядел Мору, потом неохотно протянул ей руку.

– Спасибо. Я сама.

Она обойдется и без помощи этого занудного старикашки.

Мора обогнула его по широкой дуге и быстро спустилась по крутым ступенькам. Юсмий приятно пружинил под ногами. Не такой мягкий, как резина, но и не твердый, как камень, – ступать по нему было одно удовольствие.

Мора оглянулась: ангар, забранный мелкими квадратиками стекла, уже не горел в лучах заходящего светила. Спустилась ночь, и теперь покатые бока ангара подсвечивали белые фонари. Такие же фонари заливали светом летную площадку, и тьма за ее пределами казалась столь плотной, что погаси на секунду свет – и она схлопнется, как автоматические двери.

– Прошу, – повторил Ориус, опережая Мору и госпожу Тааре.

Только теперь Мора рассмотрела в отдалении несколько некрупных черепах, которых обступали техники в зеленой форме. Один из челноков как раз закладывал некрутой вираж, задирая нос к черному небу и силясь оторвать брюхо как можно дальше от земли. Его преследовала красная цифровая голограмма, и число все пыталось вырасти, но постоянно падало.

– На три миллиметра, говорите, – проронила госпожа Тааре.

– Я уверяю вас, мы поднимали значение! – забормотал Ориус.

– Поднимали, но не закрепили, – уже очень холодно отметила госпожа Тааре.

Мора с недоумением переводила взгляд с сенатора на черепаху и обратно. Челнок покружился по площадке, огибая группу техников, а потом плавно опустился. Вместо него взлетел другой, но его цифры понравились госпоже Тааре и того меньше.

– Это уже вообще никуда не годится, Ориус! – воскликнула она.

Потом поднялась еще одна черепаха, другая… Техники волновались. Перешептывались, крутили свои голограммки-блокноты и покашливали. Ориус тоже переступал с ноги на ногу, моргая еще чаще. Госпожа Тааре мрачнела.