Юлия Федорченко - Малах ха-Мавет

— А Шена? С ней ты тоже расправился?

— Я… Нет, — поспешно произнес Райс. Он чувствовал, что должен тщательно подбирать слова, иначе они могут стать последними. — Что вы вообще знаете? Что она вам наплела?

После некоторого колебания Сидни дал ему письмо. Что-то не складывалось. Райс был не из тех, кто будет ломать комедию. Каратель и не пытался отпираться, когда его обвинили в убийстве Хетт, ибо впрямь считал, что поступил по справедливости. Кровь за кровь. Око за око. Райс жил по этому принципу и никогда от него не отступался. И если бы он полагал, что Шена-Джейн действительно заслуживала смерти, он бы так и сказал.

Прошла минута.

— О… Черт. — Райс вскинул глаза на своего командира, и в них промелькнула искорка благодарности. По крайней мере, Сидни дал ему шанс высказаться до того, как нашпиговать его свинцом. — Хетт… В общем… Кое-что из этого правда, — он помахал письмом, — а кое-что нет. Я не знал, — каратель помолчал, — что ты нашел фотографию.

Сидни пристально наблюдал за ним.

— Ты же знаешь Хетт, — оправдывался Райс, — она начала вопить, что я убил Шену, и я подумал, что она окончательно двинулась. К тому же… в той ситуации… — Он издал тяжелый вздох. — Я пустил ее в свой дом и познакомил с отцом. И вот чем она мне отплатила… Босс, — сказал он Сидни, — как бы ты поступил на моем месте?

— Ты знал Шену раньше?

— Да, — кивнул Райс. — Шена, то есть Джейн, была любовницей моего отца. Она даже пустилась на обман и забеременела, чтобы его заарканить. Мать покончила с собой, когда обо всем узнала, — он машинально почесал шрамы на руке, — а отец изменился до неузнаваемости. Я перестал его интересовать. Она отобрала все, что у меня было… а потом исчезла без следа. Когда я нашел в семейном альбоме ее фотографию, я чуть не слетел с катушек.

— Дальше, — произнес Сидни.

— Что ты хочешь знать? — В голосе Райса слышался вызов. — Написал ли я СМЕРТЬ на обороте фотки? Да. Вынашивал ли планы мести? Хотел ли покончить с ней? Да, — выдохнул он, — и еще раз да.

Не моргая, они с лидером смотрели друг на друга.

— Но я больше не был Джаспером. И, что самое главное, Шена не была той девчонкой, Джейн. Она ничегошеньки не могла вспомнить. Не могла почувствовать вину. После того как Шену дочиста выскоблили в Бээр-Шахат, изнутри и снаружи… от нее осталась лишь пустая скорлупка. Неужели ты не знал?

Сидни отмахнулся от него.

— Кто же тогда ее убил?

Райс замялся. Вся его бравада вмиг куда-то подевалась.

— Босс, — нерешительно начал он, — знай, что я бы никогда тебя не предал. Ты столько для меня сделал… столько раз меня спасал… Если понадобится, я и голову сложу за тебя.

— Скажи ему.

На пороге каморки выросла Дроу.

— Скажи ему!

Трис невольно вздрогнула. Она впервые слышала, чтобы Видящая кричала. В какой-то момент Хлоя перестала следить за происходящим и лишь сжимала и разжимала пальцы рук, лежащие на коленях. На ее устах играла едва заметная улыбка, и мыслями она витала далеко. Никто не обратил на это внимания.

— Кто убил ее, Райс?

— Скажи ему! — опять взвизгнула Дроу.

— Ты. — Каратель взглянул ему в глаза, и Сидни отшатнулся. — И как же я рад, что не видел твоего лица.

— Что?..

— Ты, — повторил Райс. — Ты и есть… Малах ха-Мавет.

Когда Сидни пришел в себя, его голова покоилась у Шены на коленях. Она вытирала кровь с его лица белым носовым платком, и ее светлые волосы сияющим каскадом струились по плечам. Щурясь от яркого солнца, Сидни прикрыл глаза рукой. Он попытался вспомнить, что произошло, и тотчас же задохнулся от боли. Она была такой, словно ему в мозг ввинтили металлический стержень, а потом вынули, оставив на его месте кровавую рану.

Всем этим штучкам Дроу научилась у ведьмы. Видящие занимали привилегированное положение, им было дозволено куда больше, чем остальным, да и вводный инструктаж они проходили отдельно. Дроу имела полное право выплевывать ему в сознание словесный фарш, когда ей заблагорассудится. Она не могла оступиться. Ей ничего не грозило, — даже Малах ха-Мавет.

— Дурашка, — сказала Шена. — Ты действительно хотел уехать?

Сидни было интересно, как Дроу остановит его, если он вдруг захочет смотать удочки. И сможет ли это сделать… Вот он и получил ответ.

— Не знаю. Я хотел попробовать.

— Нам нельзя уезжать, — наставительно молвила Шена. — Еще и на мотоцикле… Мы же чуть не разбились насмерть.

— Ты боишься смерти?

— Не в этом дело.

— Тогда давай разгонимся как следует… — совершенно серьезно, без всякого намека на шутку предложил он, — и ты закроешь мне глаза. На полном ходу. Подойдем к самой грани… А?

— Иди ты со своими идеями знаешь куда, — проворчала Шена, притворно насупившись. — Ну уж нет, Сид. Не сегодня. Спроси меня в какой-нибудь другой день. — Отложив платок, она нежно провела по его лбу кончиками пальцами. — Вы с Дроу довольно близки, не так ли?

— Почему ты так думаешь?

— Ты как-то упоминал, что она зовет тебя по имени.

— А тебя нет?

Шена мотнула головой.

— Сначала я думала, что таким способом она выражает свою неприязнь… ну, знаешь… Дроу никогда не была ко мне особенно расположена, — извиняющимся тоном пояснила она, словно у Видящей имелись веские основания, чтобы обособлять ее от других, и Шена точно знала какие, — пока не расспросила остальных. И… она зовет по имени только тебя, Сид. Ты для нее особенный.

— Я бы предпочел быть как все, — буркнул он в ответ. — А что тогда слышишь ты?

— Песню.

— Песню? Какую?

— Очень красивую, — призналась Шена. — Песню сирены. И если ты сопротивляешься, она звучит все громче и громче, пока не начинает сводить с ума.

— Хотел бы я послушать.

— Нет, — она взъерошила ему волосы, — нет, не хотел бы.

Сидни чуть приподнялся, ища глазами мотоцикл. Пропахав рваную борозду в траве, тот свалился в заросли поодаль.

— Беспокоишься за свой байк?

— Еще бы.

— А за меня?

— Тоже.

Она улыбнулась.

— Ты не ушиблась?

— Пустяки, — отмахнулась Шена, — пара синяков и царапин.

— А ну покажи, — потребовал он.

Сидни осторожно сполз с ее коленей в траву и попытался сесть, но внезапный приступ головокружения едва не уложил его обратно. Видящая умела произвести впечатление, когда надо: под черепом все еще блуждало эхо боли. Он тихо застонал.

— Сид?

Зрение прояснилось: Шена с нескрываемой тревогой заглядывала ему в лицо. Опустив взгляд, он увидел ее содранную голень. Кожу счесало об асфальт, когда они кувырком летели с мотоцикла, и из царапины сочились капельки крови. Ковбойский сапог протерся до дырки, желтое платье изгваздалось в пыли, кружевная ленточка отпоролась от края и свисала сбоку грязной тряпкой. Сидни наклонился над ранкой и высунул язык, когда Шена вдруг отдернула ногу.