Юлия Федорченко - Малах ха-Мавет

— Ты что?..

— Надо продезинфицировать.

— Чем?

— Слюной, — и он усмехнулся.

— Я уж думала, ты вампир или извращенец.

— Второе.

— Тебе уже лучше?

Сидни кивнул, и Шена вскинула руки и стала гладить пальцами его брови, веки, губы. Он покорно принимал эти ласки, почти не шевелясь, чтобы ее не спугнуть. Шене нравилось с ним заигрывать, но так же легко она давала задний ход, когда что-то шло не по плану.

— Иди сюда, — наконец сказал он.

Первый поцелуй вышел отнюдь не таким, как представлялось им обоим в фантазиях: торопливым, беспомощным и каким-то никудышным. Сидни неумело ткнулся ей в губы и тут же отпрянул бы, если бы Шена не удержала его, обняв за шею. Поцеловав его сама, пылко, со знанием дела, она удовлетворенно выдохнула и прижалась к возлюбленному всем телом. Он лизнул ее в шею и ненадолго задержал губы на яремной вене, чувствуя быструю пульсацию под кожей, а потом скользнул вверх по подбородку и вновь припечатался к ее влажному рту. Они приноравливались друг к другу. Каждая новая ласка таила в себе целый ворох приятных ощущений, которые не терпелось испытать.

Шена легла спиной на землю, увлекая Сидни за собой, и они продолжили целоваться, напрочь позабыв, что находятся у всех на виду. Раздвинув ноги, она направила его пальцы, и он хоть и смутился, но все равно оттянул резинку трусиков и приспустил их к коленям.

Из-за угла появился автомобиль и радостно посигналил любовникам, проезжая мимо. Они тотчас отодвинулись в разные стороны. Поспешно оглядев себя, Шена оправила одежду. Сидни сидел к ней спиной, в замешательстве ероша волосы. Она тронула его за плечо.

— Сид.

— М-м?

— Поехали домой.

Под этим словом она подразумевала, конечно же, вовсе не штаб. Мотоцикл завелся с первого раза и не доставил им никаких проблем, и через полчаса они стояли перед дверью уютной Шениной квартирки.

— Слушай, — сказал Сидни, когда они вошли, — я не делал этого раньше.

— Ох, милый, неужели ты этого боялся? — Она взяла его за руку и подвела к кровати. — Ударить в грязь лицом? Но тебе не надо ничего делать, — горячо прошептала она, толкая его в грудь, — если не хочешь. Я все сделаю сама.

Шена позволила себя раздеть, прежде чем взобралась на него верхом. Впоследствии они барахтались на смятых простынях, а в зеркале дрожала неясная тень, никак не желавшая уходить восвояси. Дроу могла остановить их в любой момент, позвав к себе, и им пришлось бы подчиниться.

Но она не стала.

— Можно тебя спросить?

Они все еще не выбрались из постели, и Шена выводила пальцем невидимые спирали у него на груди. Она промурлыкала:

— Спрашивай что угодно.

Сидни помедлил.

— Что ты во мне нашла?

— Дай подумать… — она постучала себя по губам, — ты забавный и милый.

— Я не милый, — возразил он, — и уж точно не забавный.

— Ну раз так… — Она запнулась, а когда снова заговорила, из ее голоса ушла игривость, сменившись решительностью, — ты заступился за меня в Могильной яме.

Сидни передалась ее дрожь, и он пожалел о том, что осмелился утолить любопытство. Он мигом вспомнил тот уродливый клубок из перекрученных конечностей и рваных органов, в который ведьма превратила Шену, желая научить ее послушанию.

— Она могла поступить с тобой так же… или еще хуже… — Шена перевела дух, — но ты не смолчал. Боже, — она слабо улыбнулась, — да кто бы не влюбился после такого?

Он спросил еле слышно:

— Ты была в сознании?

— Да.

— Все время?

— Да. Почти, — поспешно исправилась она.

— Слушай, это было… — промямлил он, — я не то чтобы…

— Спасибо, — Шена взглядом заставила его притихнуть, — я бы не справилась без тебя. Ни там, ни здесь. Но ты нравился мне задолго до того, — прибавила она, когда Сидни заметно погрустнел, — почти с самого начала. Знаешь что, Сид? — Она чуть приподнялась и поцеловала его. — Я думаю, это была любовь с первого взгляда.

Они условились, что не будут афишировать свои отношения, чтобы это не повлекло за собой неприятностей. И если Райсу вряд ли было дело до того, спят они вместе или нет, то реакция Хетт была непредсказуемой: вероятно, она пришла бы в бешенство. Поэтому Шена продолжала оставлять ему короткие записки под пепельницей, и это вполне устраивало их обоих.

Иногда они договаривались о встрече наперед, и тогда Сидни мог ждать ее часами. Он прохаживался взад-вперед перед лифтом, сгорая от нетерпения, и заключал Шену в объятья, как только двери кабины разъезжались в стороны. Гораздо позже он устраивал ей допросы с пристрастием, и если девушка не хотела отвечать, закатывал жуткие сцены ревности, каждый раз оканчивающиеся бурным примирением.

Сидни не транжирил деньги и не распределял их между товарищами, для него было куда важнее пополнять некий фонд, шедший на оплату больничных счетов и прочие нужды. Если у кого-то из членов команды имелись определенные прихоти, они сами должны были их удовлетворять. Когда Шена скрепя сердце призналась, что от случая к случаю подрабатывает в разных местах, чтобы покупать одежду себе и Хетт, ему так и не удалось выяснить никаких подробностей.

Поначалу Сидни отводил взгляд, чтобы не смотреть на цепочку странных символов на ее спине, но потом привык. Он слишком часто лицезрел Шену голой. Как-то она попробовала свести отметины лазером и рассказала ему об этой неудачной попытке, за что Сидни сделал ей выговор. Со временем и она с ними смирилась, стала считать пикантной особенностью, а не увечьем.

— Ты знаешь, что здесь написано? — поинтересовался он, обрисовывая пальцем шрамы.

— Да.

Он удивился:

— Она сказала тебе?

— Да.

— И что же?

Шена обернулась и легонько щелкнула его по носу.

— Что я никогда не умру.

Шли месяцы. Лето сменилось осенью, за ним пришла зима, кутаясь в шубу из метели. Когда произошел коллапс, раздробивший на осколки привычную реальность, Сидни любил ее больше, чем когда-либо. В кои-то веки он обрел недостающую уверенность в себе: ведь их связывали более прочные узы, чем других людей, они прошли огонь и воду, и Шена ни разу его не подвела и не оступилась.

И тем сильнее она его ранила.

Компания подростков, сбившись вместе, разглядывала журналы для взрослых. Самый храбрый парень хватал их со специальной стойки, пролистывал за долю секунды и, как-то по-воровски озираясь на продавца, передавал остальным. По очереди тыча пальцами в картинки, они тихо посмеивались. Сидни испытывал нарастающее раздражение, но он пока что не мог уйти из магазина. Он стоял спиной к ребятам, развернув первую попавшуюся книгу, чтобы не вызывать подозрений. Из-за их возбужденного шепота было невозможно сосредоточиться, и строчки плясали у него перед глазами.

— Ого! — воскликнул один из подростков, и главарь на него шикнул.