Ф. Джели Кларк - Хозяева джиннов [сборник litres]

– Впечатляет, – сказал самозванец. – Но у нас незавершенное дело. – Он протянул правую руку и вытащил из пустоты гудящий клинок, направляя его на Сити. – Помнится, я всадил этот клинок тебе под ребро. И все же ты здесь. Как так получилось?

– У меня еще много сюрпризов. – Сити растянула губы в оскале.

– Мы знаем, что ты взял в хранилище. – Фатима тоже обнажила свой клинок.

– От меня ничто не укроется. – Самозванец издевательски взмахнул оружием.

– Зачем они тебе? Что ты задумал?

Он прижал палец к губам золотой маски, как бы призывая к тишине.

– Девять Владык спят, – прошептал он.

Фатима нахмурилась. Девять Владык? О чем он?

– Девять Владык спят, – нараспев продолжал самозванец. – Разве мы хотим их разбудить? Загляни им в глаза – и они выжгут твою душу!

Фатима стиснула зубы. Ну хоть раз могут злодеи не говорить загадками?

– Мы и дальше будем болтать или делом займемся? – прорычала Сити. Она надела свои когти и теперь чуть не пританцовывала в нетерпении.

– Давай! – выкрикнула Фатима и бросилась вперед.

Они встретили самозванца в рывке. Фатима атаковала, парируя поющий меч, затем нанесла собственный удар. Сити полоснула когтями, которые, разбрасывая искры, встретил клинок противника. Теперь ими двигало нечто иное, чем той ночью на Кладбище. Сити видела, как чернят и нападают на ее друзей. Фатима видела, как горит министерство. Память питала их решимостью. Сегодня это должно закончиться!

Сити кинулась на самозванца внезапным броском. Когти прошли сквозь защиту, распарывая его мантию. Он попятился, только чтобы получить пинок в грудь, отправивший мужчину на землю. Ударившись оземь, он явственно застонал, и черный меч растворился в тумане. Сити победно вскричала, подогнула колени, готовясь к прыжку, но аль-Джахиз вдруг поднял затянутую в кольчугу ладонь:

– Нет! – Слово прозвучало резко, будто приказ.

И Сити совершенно неожиданно замерла.

– Ну конечно! – удивленно выдохнул самозванец. – Мне еще тогда показалось, что я это почувствовал. Но я не был уверен. Как еще ты могла пережить мой клинок?

Фатима непонимающе уставилась на Сити. Что происходит? Женщина просто остановилась на месте с напряженными перед атакой мышцами. Однако казалось, что она не может пошевельнуться, словно окаменев на месте статуей. Какое-то новое колдовство? Агент подняла меч и направила его вниз, на самозванца:

– Отмени то, что сделал! – потребовала она.

Он расхохотался. Фатима впервые услышала его смех. И его глаза засияли еще ярче. Опасно. Самозванец произнес слово. Что-то на языке джиннов. Ей показалось, что оно может означать «откройся» или «превратись». Глаза Сити обратились к Фатиме, в них плескалось чувство, которое раньше она в своей любовнице не видела, – страх. Затем она изменилась.

Фатиме показалось, что Сити попросту исчезла. На ее месте появилась женщина, чье лицо немного напоминало ее подругу. Но она была выше, неестественно выше, с чернильно-черной кожей. Над головой изгибалось два багровых бараньих рога, а глаза напоминали кошку – вертикальные, кроваво-красные зрачки на переливчатом золоте. Фатиме понадобилось мгновение, чтобы понять, что она видела. Сити не превратилась в другую женщину. Сити стала джиннией.

– Ты не знала. – В голосе самозванца звучало веселье. – Так даже слаще. – Он повернулся к Сити. На этот раз он говорил на арабском: – Убей.

Фатима оказалась на земле, не успев и глазом моргнуть. Воздух с силой вырвался из ее груди, когда на нее навалилась тяжесть. Кто-то сидел сверху, придавив ее коленом, удерживая ее. Она пыталась дышать. Но кто-то схватил ее за шею и начал душить. Не кто-то. Сити. Ее душила Сити.

Фатима судорожно била ногами, пытаясь сбежать из этого кошмара. Но Сити и раньше была сильнее, а теперь она перестала быть человеком. Между вспышками боли Фатима пыталась сосредоточиться, всматриваясь в странное, но знакомое лицо – наполненное яростью, оскаленное, с острыми длинными клыками. Ее взгляд метнулся вверх и нашел глаза Сити. Глаза джиннии. Приоткрыв губы, она попыталась вдохнуть, чтобы произнести имя:

– Сити.

Звук получился настолько слабым, что Фатима с трудом узнала свой голос. Она надеялась, что ее имя сможет разрушить убийственный транс, в который погрузилась подруга. Прорваться сквозь ту силу, что ею овладела. Но все оставалось по-прежнему. Она сумела сделать еще один вдох и попыталась снова:

– Абла.

Опять ничего. Даже ни малейшего намека на узнавание. Словно она ее даже не услышала. И Фатима вспомнила, где уже видела такие глаза. Загрос. Именно так выглядел джинн-библиотекарь, когда пытался ее убить. Лицо, как застывшая маска ярости, и мертвые глаза. Безжизненные глаза. Будто за ними никого не было.

Фатима задыхалась, из нее выжимали воздух. Но даже пока она боролась с Сити, ей приходилось подавлять желание просто сдаться. Больше не сражаться. Позволить себе погрузиться в спокойный сон. Лишь на мгновение. Ее веки так отяжелели. Мир отдалился, и даже боль притупилась до тупой немоты, казавшейся чужой заботой.

«Нет!» – Какая-то упрямая часть ее души не сдалась, возвращая ее в сознание. Мир снова обрушился на Фатиму волной чувств. Вес Сити на ее груди. Боль. Невозможность дышать. В ее голове упрямый голос не останавливался, призывая ее продолжать. – «Сражайся, – настаивал он. – Ты здесь не умрешь! Давай! Борись за свою проклятую жизнь!»

Фатима заставила себя распахнуть глаза – и обнаружила, что видит не безжизненный взгляд Сити, но изображение рычащей львицы, свисающее с обрывков платья. Протянув руку, она схватилась за серебряную брошь. Ее отчаяние достигло пика, раз она рассчитывала, что это сработает. Пальцы обхватили украшение, следователь из последних сил сорвала брошь и поднесла ее к глазам джиннии.

– Сехмет.

Когда она произнесла имя погребенной богини, ее голос был еще слабее, чем прежде, почти неслышимый хрип. Но ответ, которого она так ждала, последовал незамедлительно. Глаза Сити наполнились чьим-то взглядом. Не мертвым, но за гранью жизни. Не древним, но вечным – словно его обладательница видела, как рождаются и сгорают звезды. Глаза смотрели вниз с любопытством львицы, рассматривающей мышь или бескрайнюю жаркую пустыню, размышляя о существовании капли дождя. Под этим взглядом Фатима чувствовала себя песчинкой, пылинкой, попавшей в бурю, – и ей казалось, что она может усохнуть под силой этого взора, бившего с мощью сотен солнц. Затем ужасающие глаза исчезли так же быстро, как появились, оставив на своем месте глаза джиннии. Больше не безжизненные. Больше не пустые. Они наполнились безграничным ужасом.

Сити – или джинния, в которую она превратилась, – отдернула руки с шеи Фатимы. Она вскочила на ноги в одно движение, попятилась прочь, дрожа всем телом. Нубийка дико затрясла головой, словно пытаясь что-то вытряхнуть, затем из ее горла вырвался мучительный крик. Из-за спины вдруг развернулись широкие, пернатые крылья. Они лихорадочно забились, поднимая ее в воздух. Через мгновение Сити была высоко в небе, уносясь в ночь.