Ростислав Соколов - Глаза истины: тень Омбоса. Часть 1. На тропе возмездия [litres]

Немец с досадой удивился, почему не догадался о такой связи раньше. Он изначально недоумевал, почему древнегреческий пес упоминался в стишке, придуманном древнеегипетским культом. Теперь подобный оммаж выглядел более чем уместным.

Сеттиты намерены открыть врата в загробный мир, принеся сотни человеческих жертв. Вот в чем цель их чудовищного ритуала. Но зачем им это нужно?

Ратцингер тут же отмел эту мысль. Его не должно волновать, что ставят себе целью обезумевшие фанатики, почитающие древнее божество хаоса и разрушения. Их цель в любом случае наверняка носит метафизический, нежели практический характер. После завершения ритуала и замыкания пятиконечной звезды, распростершейся на тысячи километров через Москву, жрецы Сета надеются связаться с загробным миром, познать некие таинства, которые им передаст их хозяин, или ещё какая-то чушь в этом духе.

Общение с мертвыми с древних времен было настолько желанно для человека, что он был готов пролить кровь живых ради шанса заглянуть по ту сторону мироздания. Однако в современном мире от этой традиции остались разве что гадания на зеркалах и спиритические доски. Пророчице Ванге, по её собственным словам, все её предсказания излагали мертвецы, общавшиеся с ней из загробного мира. И, видимо, сеттиты желали достичь чего-то похожего. Чтобы укрепить связь с миром мертвых, культисты решили совершить столько ритуальных убийств, чтобы врата загробного мира буквально захлебнулись свежими душами.

Не в силах больше молчать, Ратцингер подошел к Марго и вкратце изложил ей свои предположения.

– Вот почему захваченный федералами культист сказал нам, чтобы мы не ходили за мертвыми, – ответила девушка, затаив дыхание: в её голове пазл тоже сложился…

– Он хотел, чтобы мы не мешали его собратьям реализовать их планы, – добавил Ратцингер. – А мы совсем забыли об этой фразе. Значит, чтобы их остановить, нам нужно действовать с точностью до наоборот…

– И что это тогда значит? Что нам это дает? Не ходите за мертвыми… Куда? Мы же как раз хотим, чтоб мертвых больше не было.

Ответ созрел у Ратцингера мгновенно:

– Египтяне хоронили мертвых на западном берегу Нила.

– Почему? – недоумевала Марго.

– Потому что там заходит солнце. Оно там тоже умирает, рождаясь заново утром на востоке. А утро может и не наступить. Ведь ночью бог-солнце Ра сражается в царстве мертвых со змеем вселенского хаоса Апопом, который мечтает уничтожить то, что демиург сотворил из небытия в начале времен.

Маргарите не надо было повторять дважды. Девушка лишь кивнула и двинулась по коридору. Отыскав западный сегмент стеклянной стены, девушка устремила свой взгляд туда. Ратцингер подскочил к ней и всмотрелся в мерцающий огнями черный ландшафт города.

Позади них снова застучали ботинки государственных служащих. На их фоне почти терялся цокот собачьих когтей. Федералы возвращались с обыска.

– На башне бомбы нет, – коротко констатировал Ряховский.

– А ей тут и не с чего быть, – холодно ответила ему Марго, указывая вперед на панораму города.

Все немногочисленные гости башни собрались у стекла. Их взгляд был устремлен на юго-запад. В отдалении виднелось скопление огней около небольшого светло-розового здания, от которого отходила, прорезая город, словно след гигантской улитки, лента железнодорожных путей.

– Если ей где-то и быть, – продолжила Маргарита, – то на Савеловском вокзале.

Александр Ковальский с энтузиазмом и азартом запрыгнул на водительское сидение рабочего фургона, едва не разбив дверь при закрытии. Как только все члены опергруппы, включая двух гражданских помощников, разместились внутри, он вдавил газ в пол, и фургон помчался к Савеловскому вокзалу. Ряховский тут же связался с контртеррористическим подразделением «Альфа», чтобы они прислали подкрепление на предполагаемое место следующего взрыва. Ковальский взглянул на часы.

22:49.

До роковой отметки оставались считаные минуты. Ковальский без всякого зазрения совести переключил передачу, не ослабляя нажима на акселератор.

Фургон мчался по дороге, перескакивая с одной полосы на другую, обгоняя немногочисленные в этот поздний час машины. От быстрой езды у Ковальского захватило дыхание, и он не мог сконцентрироваться на том, что обсуждали остальные, сидя у мониторов в задней части фургона.

У них теперь есть шанс искупить свою вину за предыдущие неудачи – так думали члены следственной группы, движимые в первую очередь этим осознанием. Если они смогут предотвратить катастрофу, а еще по-хорошему и поймают этих ублюдков, то все погибшие за последние двое суток будут отомщены. Включая отца Маргариты, решившегося покончить с собой, чтобы деяния сеттитов все-таки прекратились.

Да, они все же полагали, что Владимир Романов покончил с собой, чтобы не позволить сеттитам совсем уж замести следы. Возможно, культисты, будучи мастерами конспирации, изначально намеревались ликвидировать его иным образом (отравить, например), и Романов знал об этом. Однако его внезапная кончина от естественных причин вряд ли вызвала бы столько же шума, как самоубийство в пустой квартире, исписанной символами. Все это было ловко придумано, чтобы привлечь внимание, и его коллеги сразу взяли верный след.

Через пару минут фургон вырулил на Третье транспортное кольцо и помчался дальше на запад. Ночная Москва, большая часть которой уже готовилась ко сну, пока её меньшая часть расползалась по барам и клубам, проносилась мимо бесконечными потоками билбордов, экранов и светящихся окон, а также желтоватым светом уличных фонарей.

Чуть придя в себя и вернув ясность сознания, Ковальский смог все-таки вслушаться в разговор остальных членов команды.

– Потенциальных жертв теперь крайне много, – говорила Алиса. – Около одиннадцати прибывают и отбывают полтора десятка поездов. Все это пригородные электрички. На них вечером в пятницу огромное количество народу, поскольку многие едут на дачи. Сеттита будет непросто вычислить в толпе.

– А нам и не нужно его вычислять! – решил встрять в разговор Ковальский. – Просто дождемся, когда явятся бойцы «Альфы», оцепим вокзал и нейтрализуем засранцев!

– Ты совсем с ума сошел, Саша?! – воскликнул Ряховский. – Ты забыл, что мы так не действуем? К тому же ваши инсинуации о загробном царстве, садящемся солнце и прочей ерунде меня не убедили.

– Но времени почти не осталось! – возразила Марго. – Если мы действительно ошиблись, то опять узнаем об этом слишком поздно.

– Ничего страшного, – отмахнулся от неё Ряховский. – Если вы действительно ошиблись и я окажусь прав, то быстренько перебросим альфовцев на Белорусский вокзал. Благо они рядом. Мы в любом случае их схватим.