Ростислав Соколов - Глаза истины: тень Омбоса. Часть 1. На тропе возмездия [litres]

– Тогда не проще ли оцепить оба вокзала, чем заставлять бойцов бегать туда-сюда? – удивился Ратцингер.

– Ох, вы, гражданские, такие наивные. Прямо диву даешься. Вы считаете, что у нас бюджеты резиновые? Если мы на каждый чих будем оцеплять половину города, то у государства денег не хватит нам платить. Поэтому любая группа, любой наряд вызываются только тогда, когда на это имеются очень веские основания. А не стишата поехавших язычников.

– Учитывая, что мы за сегодня и так нарушили почти все юридические и бюрократические процедуры согласования, имея минимум санкций со стороны нашего руководства, – вступилась за начальника Алиса, – то нам лишние проблемы не нужны. Мы и так действуем на свой страх и риск. Не будем усугублять ситуацию.

Марго презрительно хмыкнула и замолчала. Ковальский был с ней солидарен, но не осмелился возразить Ряховскому. Если он что и усвоил за время работы в ФСБ, так это то, что нужно уметь вовремя промолчать и не рассуждать там, где не следует. Очевидно, раньше такая позиция полностью устраивала каждого сотрудника, поскольку не противоречила логике действий ведомства. Но сложившаяся сегодня ситуация была уникальной в своем роде, и теперь все увидели изнанку подобных принципов действия, которыми руководствовался Ряховский. Минимум шума и огласки, минимум затрат, максимум эффективности.

Вскоре перед группой возник Савеловский вокзал. Светло-розовое здание с огромным окном посередине, напоминавшим окна-розы в католических соборах Европы, располагалось под углом к эстакаде Третьего транспортного кольца. Перед главным входом всегда была небольшая площадь с парковкой для машин, но теперь на её месте виднелась огромная яма, огражденная металлическим гофрированным забором. Столичные власти расширяли московское метро.

Ковальскому пришлось протиснуться чуть дальше после съезда с эстакады, развернуться, двинуться обратно и вырулить под мостом, чтобы оказаться у главного входа на вокзал. Толпа пятничных пассажиров оказалась зажата между зданием и забором стройки, и теперь люди толпились как селедки в бочке. Они с баулами и чемоданами, несмотря на уже прозвучавшие за день сообщения о взрывах на других вокзалах, все равно топтались и переминались на месте, словно пингвины, продвигаясь вперед.

Фургон резко затормозил, и Ковальского чуть бросило вперед. Затем он распахнул дверь и выскочил в ночную прохладу. Одним неуловимым движением проверил пистолет в кобуре под толстовкой. Обернулся и увидел остальных членов группы, выбирающихся через раздвижную дверь. Они собрались вместе и направились в толпу на вход, стараясь не терять друг друга из виду.

22:54.

Ковальский раздраженно поправил воротник, чтобы не сильно бросаться в глаза окружающим. Любой из них мог оказаться культистом. Лейтенант впервые в жизни проклинал московских дачников.

Почему вам приспичило именно сегодня уехать из города? Именно на электричке? Ведь ваше пристрастие к копанию в огороде вас убьет!

Пассажирам не было видно конца. Группе людей из пяти человек с трудом удавалось продвигаться через толпу. Альберт Ряховский завидовал своей секретарше, которая юркой мышкой умудрялась проскальзывать между людьми и при этом не выглядеть подозрительно. Ему с его ростом было не так легко затеряться в толпе, а Ковальский с его внушительными габаритами довольно быстро отстал. Чуть впереди с напускной уверенностью и настороженностью шагали Романова и Ратцингер.

Ряховский водил взглядом по лицам мужчин в толпе, и везде ему виделись враги. По роду своих занятий он привык выявлять шпионов, разведчиков, провокаторов, предателей повсюду, куда бы ни упал его зоркий глаз. Но на этот раз градус паранойи в его голове достиг предела. Альберт никак не хотел этого признавать, но ему с трудом удавалось держать себя в руках.

Каким-то жалким наркоманам-сектантам почти удалось поставить его на колени. У него не было ни малейшего представления, с кем он имеет дело и кто за этим стоит. С трудом можно было поверить, что шайка полоумных культистов держит в страхе весь пятнадцатимиллионный город. Нет, такого быть не может. Они бы не справились своими силами.

Когда аналитики сообщили, что не смогли отыскать в Сети никаких следов субъекта, помещенного в «карцер» главного здания ФСБ, Ряховский решил, что они просто неудачно пошутили. Но ему предоставили доказательства: никаких банковских карт, счетов, страниц в социальных сетях. Даже личность не удалось установить после анализа изображений с камер видеонаблюдения и фотографий после задержания, хотя субъект засветился достаточное количество раз. Человек-призрак.

И вот после сорванного теракта на Павелецком вокзале у них появился второй фигурант дела. И снова все то же самое: никаких упоминаний ни в одной базе данных, к тысячам которых у ФСБ был неограниченный доступ. Такое просто физически невозможно, он это точно знал. Финансовые операции можно было упорно проводить в форме наличных денег, и все равно Ряховский с трудом мог представить, чтобы огромные денежные средства, необходимые на подкуп конкретных людей, приобретение составных частей взрывных устройств и прочее, не пришлось на каком-то этапе пропустить через безналичный расчет. Тогда все данные о таких переводах были бы записаны в Сети, откуда федералы смогли бы их достать. Зачастую именно так они и вычисляли потенциальных террористов: по подозрительным транзакциям и сообщениям в социальных сетях и мессенджерах.

На этих элементарных операциях ФСБ набило себе руку. На этом основывалась вся выстроенная ими за последние два десятилетия бурного развития цифровых технологий система. И вот появились сеттиты, которые мгновенно все порушили. Помешанные на конспирации, как сказал Ратцингер.

Не может такого быть!

Следователь не сомневался: у культистов все было. И группы в социальных сетях, и счета в ведущих банках страны, и крупные денежные транзакции. Просто все это за ними кто-то тщательно подчищал и прятал. Скорее всего, некие влиятельные покровители на Западе. Его с самого детства учили и воспитывали на том, что все подлости и пакости шли из-за границы. Западным соседям покоя не давала процветающая и крепнущая Россия, способная утереть нос МИ-6 и ЦРУ.

И вот теперь Ряховский ничуть не сомневался, что в случае провала на этом, последнем, теракте его незамедлительно уволят. Тогда вся его годами выстроенная карьера безупречной службы Родине пойдет коту под хвост. Он не смог бы это пережить.

Да, следователю было совершенно наплевать на жизни сотен людей. Как это ни было прискорбно признавать ему самому, но это было так. Годы службы в столь суровой и бескомпромиссной организации взрастили в нем отрешенное, даже циничное отношение к человеческой жизни. Люди умирали всегда и в немалых количествах. Некоторым на тот свет помогала отправиться и сама Федеральная служба безопасности России. За несколько десятилетий в рядах ФСБ Ряховский видел собственными глазами достаточно смертей, чтобы полностью охладеть к столь банальному и неотвратимому явлению. Умрет на сотню больше или меньше – его это толком и не волновало. Каждая из этих жизней, взятая в отдельности, сама по себе, не стоила и ломаного гроша. Люди всегда были для него лишь инструментом достижения собственных целей. Точно так же, как сейчас ими были Маргарита Романова и Штефан Ратцингер.