Джим Батчер - Поле Битвы

— Коммерческая тайна, — ответил я, стараясь не думать о том, сколько пиццы потребуется, чтобы расплатиться с таким количеством маленького народца. Может быть, я пошлю счет Марконе. Формально мы защищали его дурацкую территорию. — Я закончил с тобой.

Красная Шапка сузил глаза, но вежливо кивнул мне и пошёл назад к Молли, которая вернулась к обеспечению связи через её собственную команду маленького народца.

Мэб подошла и мгновение просто стояла рядом со мной, глядя в ночь. Было видно, как каждую минуту или около того с неба сбивают кальмара. Было немного похоже на наблюдение за звездопадом в правильное время года.

— У смертных есть вопрос, — заговорила она через мгновение. — Что лучше, чтобы тебя боялись или чтобы любили?

— Я могу угадать ваш ответ, — сказал я.

— А я — твой. И все же они не любят тебя, как такового, — задумчиво сказала она.

— Нет, не совсем, — ответил я. — Но я нашел кое-что, что они действительно любят. То, что их объединило.

Мэб ответила мне непонимающим взглядом.

— Когда группа объединяется вокруг того, что ей дорого, — сказал я, — это меняет многое. Это меняет то, как они воспринимают друг друга. Они становятся сообществом. Чем-то большим, чем сумма отдельных частей.

Мэб не выглядела просветленной.

Я попытался объяснить по-другому.

— Создание сообщества поощряет инвестиции в это сообщество, — сказал я. — Раз вложившись, члены сообщества будут бороться, чтобы его защитить.

Брови Мэб понимающе приподнялись.

— А-а. Ты нашёл слабость в их психологии и манипулировал ею. Ты обеспечил их ресурсом и накопил их долги.

— Мне удалось заставить их увидеть себя с другой стороны.

— Нейромантия? В твоём исполнении? Страшно подумать, к чему это приведёт.

Я вздохнул.

— Смотрите. Можете просто поверить мне. Это штучки смертных.

— А, — пренебрежительно сказала Мэб. — Всё ещё. Впрочем, зрелище впечатляет. Сегодня ты напугал несколько очень самоуверенных существ. Это показалось мне забавным.

— Да это просто... так получилось, — сказал я, и устало прислонился к стене. — Жаль, что с собой нет бутерброда.

Ни с того ни с сего я чихнул так сильно, что чуть не врезался головой в зубец, на который опирался. Впрочем, к такому я уже начал привыкать. Я почувствовал, как усталая волна энергии покидает меня, ощутил, как заклинание притягивает материю из Небывальщины в мир смертных и формирует ее.

Я успел поднять руки над головой, чтобы отразить падающий трёхэтажный сэндвич. Он отскочил от моего предплечья, размазался частично по плечу, частично по земле — и тут же превратился в липкую эктоплазму.

Мэб уставилась на меня так, словно я зарезал молочного поросёнка прямо за обеденным столом. Она медленно покачала головой и сказала:

— Вот только ты начал производить на меня впечатление...

— Ох, буду здоров, — пробормотал я и выудил носовой платок, чтобы высморкаться.

Долбаные призывалки.

Я как раз сморкался, когда в ночном воздухе прогремел первый взрыв.

Все застыли.

К востоку и немного южнее нас, столб пламени поднялся в воздух, вспыхнув в ночи. Ударная волна взрыва была ощутима, даже на крыше, где мы стояли и что-то толкнуло меня в грудь.

— Это что...? — выдохнул я.

Мэб выпрямилась, холодный свет собрался вокруг ее лба в корону сверкающих пылинок, тянувшихся за завесой крошечных снежинок позади неё. Когда Королева Воздуха и Тьмы подняла лицо к ночному небу и заговорила голосом, который не столько гремел в воздухе, сколько пронизывал саму землю и отражался нежной музыкой от всех твёрдых поверхностей в поле зрения, все взоры обратились к ней.

— Участники Соглашений, — ровно произносила Мэб. — Вставайте к оружию. Смертные люди Чикаго, оставайтесь в домах, в них вы можете чувствовать себя в безопасности. В город пришёл враг.

Мой желудок совершил небольшой кульбит.

Где-то в голове у меня всю ночь крутилась мысль, что события такого масштаба не могут пройти незамеченными. То, что разрушения такого уровня просто невозможно замять, что такое количество свидетелей невозможно заставить замолчать. Чем бы ни закончилась битва, кто бы ни одержал верх, один факт был очевиден.

Скоро все изменится.

Мир смертных не сможет спокойно относиться к подобным вещам.

Я подумал, что какое-то время знал это на инстинктивном уровне, но не осознавал до тех пор, пока не услышал, как Мэб обращается к смертному населению Чикаго с помощью исключительно и несомненно магических методов.

Она даже не пыталась удержать всё в тайне.

Боже мой, это может стать величайшим кошмаром, который я только мог вообразить — мир смертных, обратившийся против сверхъестественного мира. Война, которая родится из этого конфликта, отбросит нас снова в варварство — и она может начаться здесь, у меня на глазах.

Ясное дело, если Этниу добьется своего, это произойдёт абсолютно точно. Значит, мы должны остановить ее здесь и сейчас, и как можно быстрее.

Впрочем, что бы ни случилось, после сегодняшней ночи между миром смертных и сверхъестественным миром, рухнут стены стоявшие веками. Звезды и камни, я не думаю, что кто-то понимал, что это может означать.

Соберись, Гарри.

Спасти город.

Остановить Титана.

Не облажаться.

Пока я был занят храбрыми попытками заставить себя поднять задницу, Мэб уже действовала. Она тихо заговорила со Слушающим Ветер, они обменялись короткими фразами, после чего старый шаман склонил к ней голову, что-то прошептал Дикому Биллу, а затем просто упал с края здания и скрылся из виду.

Мгновением позже бесшумно скользящая фигура огромной совы вылетела из-под зубчатых стен и полетела в направлении взрыва.

Вдали мне послышались выстрелы. Не просто то, что можно было услышать время от времени, что, возможно, могло бы быть выхлопом автомобильного глушителя. Этот звук был похож на фильм о войне, трещащий, как смертоносный попкорн.

Мэб на мгновение замерла, прислушиваясь к выстрелам. Затем она остановилась за пределами круга Марты Либерти, тихо разговаривая, и выслушала то, что сказала одна из кукол. Потом она задержалась у Лары Рейт, проведя короткую беседу, в ходе которой каждый из них несколько раз кивнул.

Эбенизер подошел и встал рядом со мной. Наступило долгое напряженное молчание. Потом он прочистил горло и спросил: — Как ты в целом, Хосс?

— Я чувствую, что мне пора двигать, — сказал я. — Взрыв, стрельба. Я кивнул в ту сторону, где исчез Слушающий Ветер.

— Мне нужно бежать туда.

Старик хмыкнул. — Помнишь ли ты самый трудный урок Силы?

— Знать, когда её не использовать?

— Ага, — сказал он хриплым голосом. Он оперся на зубец и уставился в темноту. В его очках отражались отблески костра, горевшего в нескольких кварталах от дороги. Он наблюдал, как маленький народец уничтожил еще одного кальмара-убийцу.