Джим Батчер - Поле Битвы

Я бросил свой посох, потянулся за собственным охотничьим ружьем в чехле, и тут же вспомнил, что это посох помогал мне держаться на ногах, а затем тяжело рухнул на Баттерса, который со стоном упал на колено.

Пока я падал, осьмиконги продолжали нещадно палить по моему щиту, и к моему ужасу, еще дюжина тварей роилась вдоль стен и крыши рампы, оставаясь вне линии огня продолжающего стрельбу первоначального трио.

Позади них появилась сфера колеблющегося света цвета морской волны. В дымке в центре сферы я различил высокую, стройную фигуру с лягушачьим лицом. Значит, один из самих фоморов гнал своих подопечных вперёд. Фигура подняла руку и послала потрескивающую зелёную молнию, врезавшуюся в мой щит.

Это было какое-то очень сильное колдунство. Мне удалось сдержать его, но потребовались нешуточные усилия и энергия, чтобы удержать щит на месте.

Нога дёрнулась, когда я попытался заставить ее работать, что было лучше, чем мгновением раньше, но недостаточно хорошо, чтобы вытащить меня из этого.

— Баттерс, убирайся отсюда! — Закричал я.

— Пока рано! — Ответил он. — Держи щит!

Моим ушам послышались бегущие шаги по пандусу — нет, по противоположному пандусу, ведущему на другую сторону гаража.

Заслоненный щитом фомор резко обернулся, и тут же раздался оглушительно дружелюбный голос:

— Привет!

И туман битвы исчез, выжженный серебристо-белым сиянием вокруг изогнутого сверкающего меча. Саня, рыцарь Креста, шесть с половиной футов мускулов, темнокожий и грациозный, описал сияющую дугу Эспераккиусом и казалось, что сам меч раздвигает и очищает воздух перед собой, когда движется. Он пробил магические щиты фоморов, словно их и не существовало, и прежде чем враг успел закричать, его голова слетела с плеч

Зубы верзилы сверкнули белизной на фоне тёмной кожи, когда он спокойно бросил что-то вниз среди осьмиконгов и плавно метнулся в сторону, взмахнув белым плащом.

— Граната! — Завопил я, — и послал ещё больше энергии в щит.

Через секунду раздался настолько плотный звук, что его можно было жевать, волна силы ударила в мой щит, перегрузив то, что мог выдержать браслет и обожгла мне запястье.

Осьмиконги падали со стен, раненые, оглушенные, некоторые издыхали.

Саня взревел и снова появился, атаковав их, с двух сторон окруженный парой здоровенных волков — Билли Борденом и Альфами.

— Только не высовывайся, Гарри, — проворчал Баттерс.

И с громким воплем неистовой ярости Фиделаккиус, клинок из чистого света, ожил в его руках, и Баттерс взбежал по пандусу, а плащ развевался за его спиной.

У оборотней и рыцарей ушло на всё про всё секунд десять.

Затем раздался басовитый рокот позади меня, и появилась Кэррин Мёрфи, одетая в свою мотоциклетную куртку и ехавшая на своем старом Харлее, она остановила рычавший мотоцикл, вытянув здоровую ногу для поддержки.

Я посмотрел на мотоцикл. Потом на неё. — Как это?

— Я так-то и не держу этого престарелого малыша за решёткой, — сказала она. Ордо Лебес много лет делает это для меня. А мотоцикл — то единственное, что может проехать по улицам. Она огляделась вокруг, а затем поднялась по пандусу. — Идём. Их всё больше и больше выползает из озера. Она вытащила из кармана рацию, включила её и сказала в микрофон: — Это Валькирия, Золотой Ускоритель у меня.

— Эй, — возмутился я.

— Принято, Валькирия, — раздался спокойный голос по радио. Марконе. — Имейте в виду, что Зима Один выбрала себе позицию. Все оставшиеся на севере силы собираются в Ригли. Командование противника повернуло на юг. Я рекомендую...

Мир вновь окрасился в красный цвет. Алый свет залил ночь и оставил нас в глубокой тени. Радио Мёрфи взорвалось дождём искр. Дрожащий рёв, последовавший за ударом Ока, на этот раз был менее свирепым. Этниу находилась дальше, чем ранее.

— Сукина дочь, — раздраженно выругалась Мерфи. Она отбросила рацию в сторону и на секунду сунула руку в карман пальто. — Мой мотоцикл достаточно старый, чтобы магия не влияла на него, а наши рации в командном пункте защищены, однако полевые средства связи долго не продержатся.

Она достала батарейку из другого кармана и принялась засовывать ее в прибор.

— А я тебе говорил, — заявил Баттерс. Он снял с плеч рюкзак, который носил под плащом. — В них недостаточно вакуумных трубок.

— Нам нельзя здесь оставаться, — сказал Саня, кивая на трупы осьмиконгов и фомора.

Сразу после этого, я заметил, как раны мертвого осьмиконга начали... пузыриться. Его темная кровь вскипела и потекла из ран с тихим шипящим звуком, заполняя воздух вокруг пандуса ошеломляющей вонью. Труп затрясся, будто вступив в химическую реакцию, а кусочки плоти отваливались от него и растекались в жижу.

Мерфи кивнула, сморщив нос, и поинтересовалась у меня:

— Ты можешь идти?

— Типа того, — ответил я. Мышцы моих ног напряглись, когда я велел им это сделать, но при попытке встать на конечность, она все еще безвольно подгибалась.

Она еще раз кивнула и сказала:

— Залазь на байк. Здесь нельзя оставаться. Полиция выводит всех к центру Чикаго-Луп и пытается эвакуировать.

Я поднялся на ноги и поплелся к Харлею. Я перебросил свою больную ногу через него во взрыве тактильного белого шума, и Мерфи развернула мотоцикл к выходу с задней стороны гаража, что была напротив озера.

— Просто любопытно. Как долго ты оставалась у Мака? — осведомился я.

— Достаточно, чтобы всех организовать, — сообщила она. — Нет смысла обсуждать с тобой подобные вещи, когда ты весь из себя такой рыцарь.

Я раздраженно открыл рот и тут же закрыл его.

— Тебе не нужно быть здесь, — в конце концов сказал я.

— Да, конечно. Обломись.

Я опустил подбородок на ее волосы и закрыл глаза. Я почувствовал, как ее вес переместился, когда она прижалась лопатками к моим ребрам. Это было лишь на мгновение, и в это мгновение я позволил себе чувствовать. Огромное облегчение, видя что с ней все в порядке. Огромный страх, зная что она в опасности. И боль. Утрату. Ужас. Смятение. Растерянность. Лишь миг я боролся с чувством, что все происходящее вокруг меня не может происходить, не может быть реальным.

Но оно было.

Кэррин нащупала мою руку и сильно сжала.

Я приник щекой к ее волосам и прошептал:

— Йошимо и Дикий Билл мертвы. Чендлер, возможно, тоже. Черная Коллегия. И я не знаю смогли ли Рамирес с моим дедом выбраться из гаража.

— Ох, Гарри... — выдохнув, прошептала она в ответ.

Мой желудок подпрыгнул. Глаза горели от слез, которые не смогут сформироваться, если я буду их удерживать. Что мне и следует делать. Сейчас нет времени горевать, нет времени на слезы.

Война оставляет вам очень мало времени на то, чтобы быть человеком. Это одна из самых пугающих ее реалий.